За что Латинская Америка должна быть благодарна выходцам из Российской Империи

Мексика: брала от Европы всё

В период между двумя мировыми Войнами и во время Второй Мировой Мехико стало вторым Парижем, где клубилась творческая и не только жизнь — в том числе там активно проявляли себя бежавшие от Сталины российские коммунисты. Но жители Российской Империи прибывали в Латинскую Америку ещё в конце девятнадцатого века. Зачастую это были бежавшие от погромов еврейские семьи — династия Романовых смотрела на избиения своих подданных-иудеев сквозь пальцы, не считаясь с тем, как они пополняют казну налогами и просто с соображениями гуманизма.

Среда таких беженцев от погромов дала Мексике Аниту Бреннер — уроженку Латвии, которая внесла огромный вклад в мексиканскую антропологию, фольклористику и сохранение традиционного наследия. Книга «Идолы за алтарями», которая показывала и доказывала, что история визуальных искусств Мексики не прерывалась со времён ацтеков и современные мексиканские художники продолжают её, стала настоящим хитом не только в Мексике, но и в США.

Бреннер издала её в Нью-Йорке в 1925 году. Бреннер жила на две страны, так что однажды её даже попытались наградить орденом Ацтекского орла — высшей наградой Мексики для иностранцев, чем шокировали и обидели исследовательницу. Ведь она на самом деле была мексиканской гражданкой! Всего ей принадлежат более четырёхсот статей и около десятка книг, посвящённых Мексике и её культуре.

Одним из самых выдающихся учёных Мексики считают физика Александра Баланкина, уроженца Московской области. В девяносто втором году, не видя перспектив на родине, он принял приглашение мексиканцев и настолько хорошо принялся поднимать науку страны, что ему выдали множество наград. Притом он получал и международные награды за свою личную научную работу — не только за организацию научной работы Мексики. Например, он проделал огромную, первую в этой области работу по вычислению грядущих землетрясений в Мексике — эта информация не теряет там актуальности никогда, так что работа Баланкина была направлена на спасение человеческих жизней.

Точно так же, как Баланкин, некогда была приглашена художница Ангелина Белова, жена Диего Риверы — для обучения нового поколения мексиканских академических художников. Кроме преподавательской деятельности, Белова порадовала мексиканцев, способоствовав созданию детских театров — такого жанра как отдельного в Мексике не было, дети просто посещали те взрослые спектакли, которые уже могли понять.

Аргентина: поэзия и скульптура

Эта страна была новой гаванью для огромного количества российских евреев, особенно из Бессарабской губернии, что создало в ней настоящий оазис культуры на идиш. Но в и общую испаноязычную культуру вклад бывших россиян был очень заметен. Например, среди признаных широкой публикой поэтесс Аргентины — Лиля Герреро (Елизавета Яковлева), полурусская, полуеврейка, которая в конечном итоге создавала аргентинскую испанскую поэзию. Она родилась в начале века в Буэнос-Айресе в семье убеждённых коммунистов. Среди её работ была также пьеса об испанском поэте, которого в Аргентине очень чтут — Федерико Гарсиа Лорке.

После прихода большевиков к власти в бывшей Российской Империи молодая поэтесса решилась покинуть родину, чтобы строить светлок коммунистическое будущее. Она приехала в Москву и активно переводила на испанский, для дальнейших публикаций, таких поэтов, как Маяковский (с которым была знакома лично), Симонова и Пастернака. Переводила она и прозу. В Москве Герреро познакомилась с аргентинским коммунистом и писателем Луисом Сомми и вышла за него замуж. В тридцать седьмом году они бежали из СССР на родину и прожили там долго, несмотря на период преследований и убийств коммунистов в Аргентине.

Кстати, отчимом и воспитателем Лили Герреро был аргентинский иммигрант-геолог Моисей Кантор, который также был не чужд литературной деятельности и также приехал в 1926 году в СССР, чтобы воспитать следующие поколения геологов. Покидать СССР он отказался и умер в Москве в 1946 году. Но до двадцать шестого года он успел внести значительный вклад в аргентинскую минералогию.

Настоящая легенда искусства Аргентины — скульптор Степан Эрьзя, собственно говоря, эрзянского происхождения. Он родился в крестьянской семье в селе Баево, а в Аргентину приехал жить в 1927 году, успев до этого пожить в Европе. Двадцать три года он творил на новой родине. Уже по его прибытии — поскольку он успел стать известным в Европе — о нём начали писать аргентинские газеты. В Аргентине Эрьзя изучал и использовал как материал местные породы деревьев, полагая, что искусство страны должно быть прочно с ней связано, и не только духовно. Любимым деревом Степана стало кебрачо, очень твёрдое, способ работы с которым он разработал сам.

Увы, но Степан увёз множество своих работ, когда решил вернуться на первую родину, в пятьдесят первом году. Это очень серьёзно обидело аргентинцев, которые в своё время так тепло его приняли, что он мог творить плодотворно и не слишком задумываясь о насущных проблемах. Впрочем, несколько его скульптур остались в музеях и частных коллекциях (остальные он выставлял, но не продавал, получая прибыль с продажи билетов).

Заметно повлияли на развитие аргентинских школ музыки и балета преподававшие в Аргентине супруги хореографы-супруги Борис Романов и Елена Смирнова и скрипач Александр Печников.

Бразилия: балет и живопись

Одной из видных фигур истории балета в Бразилии была Мария Оленева — бывшая прима-балерина труппы Анны Павловой и основательница балетной школы при Муниципальном театре Рио-де-Жанейро. Ещё в 1922 году, приехав в Бразилию, она начала свою преподавательскую карьеру, а в 1927 году открыла двери школы. В 1931 году школу признают официально, на государственном уровне, и она становится первым профессиональным балетным училищем страны. Когда работа школы в Рио-да-Жанейро была как следует налажена, Оленева переехала в Сан-Паулу и открыла новую школу, ровно через двадцать лет после первой. Удивительно ли, что всю жизнь она получала награды от бразильцев?

Другой хореограф, родившийся в Российской Империи и повлиявший на развитие бразильского балета — поляк Тадеуш Морозович. Он открыл свою школу через год после Оленевой. Его школа работала до 1988 года. Дочь Тадеуша, Милена Морозович, в 1972 году создала первый бесплатный курс современного танца в Бразилии.

Наконец, нельзя не вспомнить Татьяну Лескову, правнучку писателя. Она родилась в Париже в семье российских эмигрантов в 1922 году. В 1944 году Лескова вышла замуж за богатого бразильского промышленника и переехала в его страну. Вскоре, после нескольких разных мест работы, она получила приглашение стать прима-балериной главного театра страны. Со временем она стала также и его художественным руководителем.

Уроженец Бессарабской губернии Российской Империи, города Сороки (Молдавия), Самсон Флексор стал основоложником абстракционизма в бразильской живописи. Живописи Самсон по очереди обучался в Одесском художественном училище, в Бухаресте, в Брюсселе и Париже. В 1929 году он стал гражданином родной страны своей матери — Франции и вскоре принял католичество. В Бразилию он переехал в 1948 году, во Франции всё слишком явно напоминала об ужасах прошедшей войны. Кроме абстракционистских картин, Флексор создал также фрески двух бразильских храмов в Сан-Паулу. Он также многое сделал для поддержки других художников-абстракционистов страны.

А у истоков бразильского модернизма стоит другой еврей из империи, уроженец Вильнюса (Литва) Лазарь Сегал. Он закончил Академию художеств в Санкт-Петербурге, но вступил в конфликт со сторонниками академизма и решил не оставаться в альма-матер — уехал преподавать живопись в Дрезден. В 1923 году он приехал в Бразилию и получил гражданство. Его картины в новой стране приобрели и новое звучание, они, хотя не представляли точно кубизм, всё же отсылали к этому направлению. Сейчас его бывший дом в Сан-Паулу стал музеем и художественной школой.

В науку Бразилии внесли вклад русский биолог, уроженец Варшавы Борис Скворцов, и исследователь в области культурного разведения какао украинец Григорий Бондарь (он родился ещё в империи, и из-за этого его часто ошибочно записывают в «русские бразильцы»).

Этот список, естественно, очень далеко не полон, иначе бы пришлось писать настоящую книгу — ведь есть ещё родившиеся внутри русскоязычных диаспор стран Латинской Америки, есть и чуть менее известные имена творцов и учёных, приехавших из Российской империи и СССР. Но насколько же тесен мир — видно даже по нескольким вошедшим в статью именам.