Женщина в эпоху Жанны Д’Арк

Куртуазность и «суд любви»

Когда средневековые трубадуры, миннезингеры и ваганты начали воспевать куртуазную любовь и романтику, образ женщины получил новые качества. Теперь отношение в культуре и повседневной жизни к женщине балансировало между идеализацией и женоненавистничеством. Во Франции даже появился орден Белой дамы на Зелёном поле. А в 1400 году герцог бургундский Филипп Храбрый учредил так называемый «суд любви». Изначально у этого суда был свой князь любви — виночерпий Пьер д’Отвиль. За ним стояла целая иерархия из знатных особ французского королевства.

У суда был довольно причудливый функционал. Устав гласил, что суд учреждён «при условии, в силу и под охраной весьма похвальных добродетелей, а именно смирения и верности, во славу, хвалу, назидание и служение всем дамам и девицам». Хотя ни одна женщина Франции туда не входила. Должностные лица в этом суде отвечали за культурно-развлекательную программу: «веселые праздники поэтического общества любви, поочерёдно один за другим, в названном месте, в два часа пополудни каждое первое воскресенье месяца». Пленарное заседание суда проходило каждый год в день святого Валентина. За мессой следовала знатная трапеза, во время которой проходили литературные состязания. Если во время них звучали произведения, порочащие честь женщины, то автора или чтеца выдворяли из всех приличных обществ с дамами. Популярность суда вышла далеко за пределы знатного сословия: участниками стали и горожане, и простые писатели, и даже духовные лица.

Женоненавистники

В таких произведениях эпохи, как «Сто новелл» и «Пятнадцать радостей брака», женщина выставлялась источником всех бед и развратным существом. Королевские грамоты о помиловании говорили в пользу тех самых женоненавистников. Помимо прочего и церковники были замешены в подобных делах, где свершался акт возмездия мужа над неверной женой и её любовником. Однако в защиту слабого пола стоит сказать, что подобные документы — иллюстрация скорее исключительных случаев, нежели постоянная практика. Естественно, к мужским проявлениям неверности относились куда более снисходительно. Ведь авторами всех новелл и документов были мужчины. «Парижский хозяин» и «Книга рыцаря де ла Тур Ландри для воспитания его дочерей» — главные источники по истории положения женщин во Франции Позднего Средневековья — гласили, что главными добродетелями женщины были благочестие, целомудрие, любовь и послушание мужу. Но также они обращали внимание на искусство «мягко образумливать того, если он пытается шалить…»

При этом авторы подобных трактатов считали, что женщина не должна была пренебрегать современными веяниями моды. Женоненавистники полагали: важным правилом поведения по-прежнему оставалось «придерживаться золотой середины для добропорядочных женщин своей страны и большей части населения королевства, в коем вы пребываете, ибо, вырядившись в новые наряды, пришедшие от иностранных женщин и из других краёв, вы скорее навлечёте на себя насмешки и издевательства, чем украсите собственную страну. И знайте наверняка, что те, кто первыми наденут эти наряды, навлекут на себя град насмешек».

В «Романе о Розе» при этом уделялось внимание домашнему насилию. Автор предостерегал всех мужчин: «Держи жену в подобающем страхе, но не вздумай её колотить…»

Французский гуманист Жан де Монтрей в письме Гонтье Колю описывает довольно справедливые обиды жены Гонтье на своего мужа.

«Прошу вас, скажите, разве недостаточно я вам покорна и во всем, и всегда послушна? Круглый год я только и выхожу из дома, что в церковь, да и то только после того, как смиренно испрошу у вас на то разрешения. Вам же, напротив, позволено по собственной воле днём и ночью разгуливать где вздумается и проводить время за игрой в кости или шахматы. Дай-то Бог, чтобы вы, против собственной совести, не наделали ещё большего зла (я думаю о том, чему вы вполне достаточно и более чем достаточно, — мне стыдно об этом говорить, но я всё-таки скажу, — платите дань, и что прекрасно показывает ваше равнодушие и ваше презрение…). Что сказать о доме и о расходах на него? Если бы я их не ограничивала, тогда как вы отличаетесь, если не сказать большего, столь великой щедростью, всё шло бы совсем по-другому… Вот так, вот так мы, ни в чем не повинные женщины, всегда будем проклинаемы этими мужчинами, которые думают, будто им всё дозволено, и нет на них законов, тогда как нам ничего не полагается. Они пускаются в разгул и разврат, а нас-то, стоит нам только чуть повести глазами в сторону, обвиняют в супружеской измене. Мы — не жёны и не подруги, но пленницы, захваченные у врага, или купленные рабыни. В своём доме эти сеньоры не довольствуются заботливо приготовленным завтраком с утра и обедом вечером; ночью им требуется роскошная постель, они всегда должны иметь под рукой такую одежду и бельё, какие им нравятся, не то в тавернах, на перекрёстках и в позорных местах, о коих умолчу, они грызут и оскорбляют нас, терзают нас, обвиняют нас, то и дело требуя от нас того, чего сами нам не дают. Они строги к другим, снисходительны к себе: это неправедные судьи…»

Можно сделать вывод, что в 15-м веке положение женщины не сильно изменилось в положительную сторону по сравнению с прошлым.