Амальгама Французской революции

К 1789 году, когда депутаты Генеральных штатов провозгласили себя Национальным собранием — с чего начался отсчёт революционной эпохи, — французская армия считалась первой в Европе. Однако она была организована довольно архаично, сохраняя множество традиций, восходивших ещё к Средневековью. Полковник был почти что владельцем полка, тем более что ещё в недавние времена формирование многих военных частей шло таким образом: король выдавал полковнику патент на создание нового формирования, а тот решал эту задачу так, как мог и считал нужным. Сохранялись полки принцев, находившиеся на особом положении, в армии существовало давнее разделение частей на старые, сформированные ещё в XVI — начале XVII веков, и все остальные. Даже полковые знамёна не были в должной мере унифицированы и отличались изрядным разнообразием, что для любой регулярной армии вообще большая проблема.

В годы революции армия стала одним из первых пострадавших институтов государства. Свобода, провозглашённая с трибун парламента, очень заинтересовала солдат, которые были завербованы на службу с помощью обмана и подкупа, — дезертирство заметно выросло. Но хуже всего пришлось офицерскому корпусу, ведь среди командиров преобладали дворяне, а полковником и вовсе мог стать лишь представитель старого аристократического рода. В 1760 году вышел королевский указ, согласно которому получить полк мог лишь дворянин, представленный к королевскому двору, а многие провинциальные и небогатые дворяне такой чести не удостаивались. Конечно, выдающегося офицера могли специально принять при дворе, чтобы пожаловать полковничий чин, но это был особенный вариант, применявшийся не слишком-то часто.

Перед революцией из 109 полковников лишь шестеро были нетитулованными дворянами, остальные же носили старый и звучный аристократический титул. В генералитете дела обстояли с не меньшим консерватизмом: из 11 маршалов один был принцем, пятеро — герцогами, четверо — маркизами и один — графом. Из 196 генерал-лейтенантов только девять были нетитулованными дворянами, остальные — герцогами, маркизами и графами.

Конечно же, как только новые революционные порядки стали проникать в армию, оттуда начался стремительный исход аристократии. Титулованные особы в офицерских и генеральских чинах паковали имущество и бежали из армии, а часто и из Франции.

Делали они это не без оснований: многие из тех, кто остался из чувства патриотизма, в разгар революционного террора свели близкое знакомство с нелюбезной «мадам Гильотиной».

Положение дел усугублялось тем, что в 1792 году началась война Франции с большой коалиций европейских государств, имевших первоклассные армии: Пруссией, Австрией и их союзниками. Вскоре стало ясно: остатки королевской армии в новом государстве — Французской республике — нуждаются в самых серьёзных организационных реформах.

Надо что-то менять

Причин тому было несколько: во-первых, серьёзная трансформация армии, произошедшая за годы революции, которая, однако, никак не отразилась на военной организации; и, во-вторых, наличие сразу нескольких видов военных формирований.

Всего их было три. Оставались старые, ещё королевские, полки, носившие белые мундиры. Параллельно им существовали части национальной гвардии, сформированные уже в годы революции и одетые в синие мундиры. Наконец, имелись батальоны федератов — добровольческие формирования, часто создаваемые и контролируемые самыми радикальными революционерами. Они не имели установленной формы, зато были готовы вмешаться в любую авантюру, если она объявлялась выражением воли революционного народа. Если в национальную гвардию старались включать добропорядочных буржуа, то в федераты шли самые неимущие санкюлоты (революционно настроенные представители городского и отчасти сельского простонародья. — Прим.ред.).

Проблемой национальных гвардейцев и федератов было крайне низкое качество военной подготовки этих частей. Зато в их политической лояльности власти были полностью уверены.

Помимо французских частей на службе оставались ещё и наёмные полки — очередной рудимент средневековой военной организации. Это были швейцарские и немецкие части. Они служили за деньги и вызывали у представителей новой власти вполне обоснованные сомнения в своей преданности делу революции. В 1792 году в Гренобле эти подозрения вылились в уличные бои между солдатами французского Корсиканского полка и швейцарского полка Штайнер. Офицеры наёмных полков отказывались приносить присягу Конституции, подавали в отставку и присоединялись к войскам контрреволюционеров-эмигрантов.

Радикальные перемены

Итогом размышлений республиканцев стала военная реформа, проект которой в 1793 году, в самый разгар якобинской диктатуры и террора, предложил и реализовал депутат Конвента Эдмон Дюбуа-Крансе. Это был очень типичный для своей эпохи человек: происходя из семьи провинциального дворянства, он в молодости служил в королевской армии, но не смог сделать карьеру, офицерский чин не получил и ушёл в отставку, затаив неприязнь к властям. После революции Дюбуа-Крансе стал яростным якобинцем, был избран в Генеральные штаты, а затем в Конвент, голосовал за казнь короля и стал известен среди революционеров как специалист по военному делу. Двадцать первого февраля 1793 года Конвент проголосовал за предложенный Дюбуа-Крансе закон об амальгаме.

Французская армия была реформирована радикально, как никогда ранее. Полки — как символ старого режима — ликвидировались. Вместо них появлялись полубригады, которые формировались из одного линейного батальона старого королевского полка и двух «революционных» батальонов национальной гвардии или федератов. Таким образом новая власть, с одной стороны, сохраняла в армии кадры, хорошо обученные ещё при старом режиме, а с другой — насыщала войско «революционным элементом», что позволяло ослабить влияние «стариков» и заменить большую часть прежнего офицерства выдвиженцами снизу. Военные, служившие ещё королю, оказались в меньшинстве. Стало возможным организовать бдительный контроль за ними, чтобы исключить заговоры и дезертирство. Ну, а национальные гвардейцы и федераты получали хороший шанс научиться военному делу у настоящих профессионалов.

Началось формирование 198 полубригад, которые должны были стать армией республики.

Поначалу реформа вызвала серьёзное недовольство и в кадровой армии, и в революционных частях. Старые солдаты были недовольны появлением в войске штатских, которых поставили в равное с ними положение, а гвардейцев и федератов страшно обидел отказ Конвента дать полубригадам право сами выбирать офицеров. Такую демократию сочли неуместной во время войны и разрешили замещать по выбору лишь треть вакансий.

Для контроля реформы в войска направили множество представителей Конвента, наделённых правом жаловать офицерские чины.

Так 1793 год стал временем, когда простой солдат мог в одночасье превратиться сначала в офицера, а затем в генерала.

После чего в случае неудач быстро сгинуть на гильотине.

Несмотря на проблемы и эксцессы, боеспособность армии заметно выросла. Это стало ясно и после успехов на фронтах, и когда в том же году был принят закон о всеобщей воинской обязанности. Качество армии не слишком пострадало от поступления на службу огромной массы новобранцев. Впрочем, из-за начала военных действий создание полубригад несколько затянулось — реформа завершилась лишь в 1794 году.

Но история инициативы на этом не закончилась. Постоянные войны, в которых участвовала Французская республика, привели к тому, что полубригады первого формирования потеряли немало солдат и офицеров, в то время как пополнения поступали нерегулярно, — многие части уменьшились до размера чуть ли не прежнего батальона. Чтобы устранить недостачу строевых солдат и довести полубригады до боеспособной численности, в январе 1796 года была предпринята «вторая амальгама». Это было не менее серьёзное преобразование, которое очень сильно перетасовало войска: для создания новых полубригад надо было объединить две или три старых, создать новую часть с полным штатом, а остаток солдат вывести на пополнение других частей.

В таком виде французская армия прошла все кампании вплоть до переворота, принёсшего власть Наполеону Бонапарту, сохранив старую организацию и в годы консульства. Лишь в 1803 году, когда Наполеон уже готовился принять титул императора, полубригады вновь получили старорежимные имена полков.
Интересно, что полубригады вновь появились во французской армии позже как обозначение временных частей, сформированных вне армейских штатов. Так, во время войны 1812 года в Великой армии имелось несколько резервных полубригад, которые потом были расформированы.

Полубригады оставили свой след в военной истории: в наши дни старшинство полков французской армии считается по тому, какой именно батальон королевской армии, вошёл в состав полубригады при амальгаме 1793 года и сохранился во время амальгамы 1796 года. Такова великая сила военных традиций.