Обрисовывая из Копенгагена положение дел, он писал Якову в Лондон 18 июня: "Более того, сир, они держат много обиды на шотландцев". Далее он описывал, что датчане рассержены не только потому, что пираты с Оркнейских островов нападают на их корабли у побережья Норвегии, но в большей степени потому, что шотландские солдаты сражаются в армии врага Дании - молодого и амбициозного шведского короля Густава II Адольфа.
Густав продолжал проводить агрессивную политику своего покойного отца Карла IX, направленную на то, чтобы сделать Швецию хозяйкой все торговых путей, шедших через Балтику, что не на шутку встревожило датчан. Весной 1611 года давняя вражда между скандинавскими королевствами переросла в войну, в ходе которой датчане захватили крепость Кальмар, а вскоре скончался и Карл IX. Густаву Адольфу было всего 16 лет, однако он уже имел определенный военный опыт, и вскоре, после того, как ему исполнилось 17, он распустил регентский совет и стал править единолично. Желая укрепить свою ослабленную армию, Густав обратился к сэру Джеймсу Спенсу, купцу и английскому послу при шведском дворе, написав тому письмо из замка Нючепинг в ноябре 1611 года.
Густав II Адольф
В хитрых переплетениях дипломатичных оборотов, написанных на безукоризненной латыни, шведский король обращался к своему "истинно и нежно любимому сэру Джеймсу Спенсу" дабы напомнить шотландцу об обещании, данном его отцу, Карлу IX, предоставить Швеции 3000 "доказавших свою верность и храбрость" солдат. Для того, чтобы осуществить это, Спенсу была выделена субсидия в размере 20 000 империалов (риксдалеров), которую его представителям должны были передать в Гамбурге агенты Густава Адольфа.
Шотландцы уже давно взяли за практику наниматься на службу к шведским королям, однако именно в описываемое время данный фактор имел весьма деликатное значение в сложных отношениях между Англией и скандинавскими королевствами. Зимой 1611-1612 годов младший офицер шведской армии, шотландец по фамилии Прингл, попал в плен датчанам. Сэр Роберт Эснтратера (уже знакомый нам английский посол в Копенгагене) писал Якову: "Король внял моей скромной просьбе и совету Канцлера, и отпустил его (Прингла - прим авт) на свободу в связи с тем, что он является Вашим подданным (Яков был еще и королем Шотландии под именем Якова VI - прим авт), так же поступили и с остальными".
С Прингла было взято честное слово, что он никогда больше не поднимет оружие против Дании. Вскоре, однако, Прингл попался снова, на этот раз - на борту военного корабля, направлявшегося в Швецию. Сэр Роберт с плохо скрываемым раздражением и печалью продолжал:
"Мне стыдно снова просить за него, к сожалению здесь я часто сталкиваюсь с подобным".
Шотландцы на службе Густава Адольфа
Вскоре в руки датчан попала рыбка покрупнее невезучего энсина (младший офицер в англо-саксонской традиции - прим авт) Прингла - 29 декабря 1611 года три высших сановника правительства Кристиана IV допрашивали неких Эндрю Рамсея и Роберта Дугласа, которые были взяты в плен по пути из Швеции в Любек незадолго до кончины Карла IX. Рамсей и Дуглас утверждали, что они - двоюродные братья, которые совершенно случайно встретились в загородном доме неподалеку от Стокгольма после того как Дуглас вернулся из Ливонии (Лифляндии), где пять лет служил в шведской армии в роте некоего Лермонта и воевал против русских.
Когда Рамсей и Дуглас поняли, что отпираться - себе дороже, они не сговариваясь сдали с потрохами всех - по их показаниям выходило, что в Швеции присутствовала целая группа высокопоставленных офицеров-иностранцев, среди которых были генерал Резерфорд, уже упомянутый нами лейтенант Лермонт, капитан Уохоуп и человек по фамилии Грейг, командовавший артиллерией. Из не-шотландцев упомянули Йоханнеса Мённихофена, командира фламандских наемников.
Грейг был тяжело ранен при осаде Кальмара - пушечное ядро раздробило ему голени, и Рамсей не знал, был он жив, или уже умер, Мённихофер же за время осады не получил ни царапины, поскольку "превзошел других в благоразумии и знал, как сражаться на расстоянии".
В своих показаниях Дуглас сообщил, что шведы находились в бедственном положении - их предали наемники, они голодали, "ненавидели своего короля" и отчаянно мечтали о перемирии. Шотландец во многом сгущал краски, рассказывая датчанам не то, что на самом деле имело место, а то, что они, по его мнению, хотели услышать. Дознаватели же были убеждены, что Рамсей и Дуглас везли при себе документы, касавшиеся вербовки наемников в Германии, но во время захвата успели выбросить бумаги в море.
Подозрения датчан относительно намерений юного короля Густава укрепить свою армию были абсолютно верными. Примерно в то же время, когда было написано письмо сэру Джеймсу Спенсу, Густав попросил фламандца Йоханнеса Мённихофена завербовать в Нидерландах тысячу человек. План состоял в том, что новобранцы Спенса должны были встретиться с голландцем, дабы объединить силы в шведской крепости Элвсборг в устье реки Гёта - единственном месте страны, имевшем доступ к морю на западном побережье.
Эндрю Рамсей должен был добраться до Шотландии к началу 1612 года, имею при себе инструкции от Джеймса Спенса относительно набора наемником для Густава Адольфа. В этом деле он заручился поддержкой своего брата Александра и трех других людей: Роберта Керра, Джорджа Хэя и Джорджа Синклера. Хэй, чье происхождение неясно, и Синклер, бастард лорда Стиркока из Кейтнесса, уже умели опыт службы у шведов, сражаясь с русскими в полку Сэмюэля Кокберна в течении двух лет. Керр был, вероятно, родственником сэра Роберта Керра из Анкрума, который в том же году отправил несколько человек из своего окружения на иноземную службу.
Тайный Совет в Эдинбурге, осуществлявший управление Шотландией от имени Якова Стюарта, отметил в августе 1612 года что "люди вербовались под жестоким давлением и против их воли" несмотря на то, что Яков строжайше запретил наниматься на службу к шведам. Простые люди так боялись быть захваченными вербовщиками, что нередко предпочитали отлучаться из дома на большие расстояния только по самым важным делам и в сопровождении.
Александр Рамсей был вызван в Тайный Совет на "профилактическую беседу", а другим известным капитанам было приказано ни под каким предлогом не посещать Швецию без специального разрешения от властей. Некоторым "рецидивистам" было настоятельно предложено внести залог в размере 5000 марок, чтобы у них не было соблазна нарушить свое слово.
В порту Бернтайленда были задержаны три судна, на которых местные власти провели тщательный обыск и допросили находившихся на них солдат - тех, кто был завербован насильно - отпустили, капитанам же еще раз было строго-настрого приказано не везти наемников в Швецию. Через неделю Тайный Совет издал указ, распускавший всех наемников, нанятых на шведскую службу.
19 августа 1612 года секретарь Якова отправил сэру Роберту Энстратеру письмо, в котором сообщал, что король "вчера случайно узнал", что что имели место попытки вербовщиков нанимать людей для Густава Адольфа. Он запретил такую деятельность во всем своем королевстве, приказал распустить по домам уже нанятых солдат, и очень хотел, чтобы его шурин в Дании узнал об этом. Якова не устроили попытки капитанов оправдать вербовку тем, что солдаты отправятся на войну с Москвой, и не доставят каких-либо неудобств Кристиану Датскому.
Наемники, однако, не торопились выполнять королевский указ. Александр Рамсей старался не попадать в поле зрения Тайного Совета и держаться от властей как можно дальше, поэтому, к сентябрю, когда его объявили бунтовщиком, он уже успел завербовать некоторое количество рекрутов. От идеи соединиться с Мённихофеном пришлось отказаться, поскольку датчане к тому времени активизировали наступление на фронте и захватили Элвсборг, угрожая в перспективе продвинуться еще дальше и дойти до самого Стокгольма. Сам Мённихофен со своими людьми в июле 1612 года отплыл из Нидерландов на четырех кораблях, однако из-за опасности быть перехваченным у датского Каттегата, решил сделать крюк и двинулся севернее вдоль Норвежского побережья, чтобы высадиться у местечка Трондхейм.
Попытки Тайного Совета прекратить отток наемников в Скандинавии имели лишь частичный успех. Рамсей, Хэй и Синклер сумели ускользнуть с некоторой частью рекрутов на двух кораблях (один отплыл из Данди, другой - из Кейтнесса), которые встретились у Шетландских островов в конце августа и взяли курса на восток. 30-го числа они встали на якорь у Румсдал-фьорда, чуть западнее деревеньки Истфьорд, и стали высаживаться. Общая численность отряда составила чуть больше трехсот человек - совсем не те 3000, на которые рассчитывал шведский король.
Более того, даже из тех, которые были в наличии, большинство было плохо обученными новичками, который в условиях королевского запрета пришлось собирать "с бору по сосенке". Многие из них были беглыми преступниками, разорившимися крестьянами и бездельниками. Были среди них и испытанные воины, но в общем и по своим качествам данный отряд не дотягивал до закаленных в боях профессионалов, "доказавших свою верность и храбрость".
Чего Рамсей и его товарищи не знали (да и не могли знать), высаживаясь на норвежский берег, так это того, что Мённихофен уже побывал в этой местности, изрядно досадив местным жителям - голландцы добрались до Стурдалена в июле, захватили два корабля и разграбили местные поселения, прежде чем нашли проводника, которого заставили отвести их в Трондхейм. Тогда норвежцы были не готовы, и не смогли оказать достойного сопротивления наемникам, которые без особых затруднений с прорвались в Швецию, однако до местных жителей дошли сведения, что вскоре может прибыть еще одна партия неприятелей, а на этот раз они решили организовать встречу по первому разряду.
Шотландцы высаживаются в Истфьорден
На следующий день после высадки на северной стороне фьорда, Рамсей, дав своим людям немного отдохнуть, выдвинулся в сторону Швеции. Путь наемников пролегал вокруг мыса и затем по долине реки Румсдал. Ведомые двумя проводниками из Румсдала, они преодолели горный перевал и спустились к Гудбрансдалену в долину реки Лаген. Измученные переходом, они не замечали, что за ними во все глаза следили норвежские лазутчики. Ларс Хаге, ленсман (чиновник) в приходе Вааге созвал местных мужиков и крестьян из соседнего прихода Лассо, и уже поджидал шотландцев во всеоружии.
Через несколько дней к ним присоединились крестьяне из окрестных приходов Фроне и Риннебу, и численность отряда возросла до 400 человек. Теперь нужно было искать подходящее место для засады. Отряд Хаге имел фору в два дневных перехода, поэтому у него было немного времени для раздумий. Он выбрал местечко Кринген, где дорога была зажата с обеих сторон высокими скалами рекой Лаген.
Рамсей же ни о чем не догадывался. Вечером 4 сентября шотландцы остановились на одном их местных хуторов, и командиры решили прикинуть, как им быть дальше. На востоке от них высоко взметнули свои пики горы Рондане, на западе были более низкие лесистые холмы, однако и подъем по ним сулил не малых трудностей. Лучшим вариантом казалось идти вниз по долине, и, сделав крюк в несколько дневных переходов, повернуть на восток там, где простиралась более удобная для марша местность. С рассветом 5 сентября отряд снова двинулся в путь.
Люди Хаге в это время уже поджидали наемников. В своем официальном докладе канцлеру королевства, написанном в крепости Акерсхус (ныне - район Осло) 27 сентября, губернатор Энвольд Крусе резюмировал, что произошло дальше:
"Хаге, убедившись в своем преимуществе, вместе с другим ленсманом, Педером Ранклеффом из Риннебу, и всеми своими солдатами атаковал, и они стреляли в иноземцев, и убили их всех в течение полутора часов".
Некоторые из шотландцев в поисках спасения бросились в воды Лагена, надеясь переплыть реку под градом пуль, но большинство из них утонули. Те немногие, кто все же смог добраться до противоположного берега, были встречены там другим отрядом норвежских крестьян и перебиты. Существует легенда, что Джорж Синклер был первым, кого сразила вражеская пуля, однако в докладе Крусе об этом ничего не говорится. Когда бойня закончилась и рассеялся пороховой дым, 134 шотландца оказались в плену, а остальные - погибли. Норвежцы, согласно их сведениям, потеряли шестерых убитыми и десять - ранеными.
Битва на Крингенской дороге
Выживших наемников связали и повели в местечко в 15 километрах от Кломстада вблизи Квама. Там их заперли в сарае до тех пор, и стали решать, что делать с ними дальше. Хаге хотел отвести их в Акерхус и сдать губернатору Крусе, однако у крестьян были другие планы. Победа так вскружила им головы, а желание отомстить за резню, устроенную ранее голландцами в церкви Лёдсее было настолько сильным, что они решили не подчиняться более ленсману. На следующее утро пленников стали по одному выводить из сарая и убивать, и так продолжалось до тех пор, пока ленсманы наконец не угомонили жаждавших крови линчевателей.
В живых осталось лишь 18 наемников, включая четверых офицеров - самого Рамсея, Генри Брюса, Джеймса Манипенни и Джеймса Скотта. Манипенни, ранее служивший в Дании и Швеции, выполнял роль переводчика, и в итоге всю четверку отправили в Акерхаус. Что касается остальных, то некоторые, видя неутешительную альтернативу, согласились стать слугами местных землевладельцев, а другие решили поступить на службу в датскую армию и были отправлены полк, дислоцированный в Элвсборге. Что касается офицеров, то они сначала были допрошены губернатором Крусе, а затем отправлены в Копенгаген.
В начале ноября, после присутствия на допросе пленных, сэр Роберт Энстратер написал два письма об этом инциденте: официальный рапорт королю Якову Стюарту и более краткий пересказ произошедшего - своему другу сэру Томасу Лаку, одному из секретарей короля. В первом письме сэр Роберт подчеркнул, что ни у кого из них "не было при себе никакого приказа или распоряжения - ни от усопшего короля Карла, ни от Густава, ни от полковника Рамсея". Кристиан IV был крайне раздражен, и сэру Роберту, похоже было очень трудно обставить дело так, будто это были простые мужики, а не профессиональные наемники.
Особенно сложно обстояла ситуация с Манипенни и Брюсом, который признался, что ранее уже состоял на военной службе в Нидерландах, Испании и Венгрии.
Во втором письме, адресованном другу, сэр Роберт писал:
"Я не сомневаюсь, что вы уже слышали печальные известия об этих трехстах шотландцах, которые отправились в Норвегию. Местные крестьяне убили и замучили их всех, кроме нескольких".
Он рассказал, что ему с огромным трудом удалось убедить датчан не судить Рамсея и остальных на военном трибунале, и вместо этого экстрадировать их на родину.
По возвращении в Шотландию Рамсей был допрошен герцогом Ленноксом и лордом виконтом Фентоном. Главным вопросом было сохранение дружеских отношений с Данией, и Рамсей подтвердил, что набирал людей самостоятельно, вопреки запрету правительства, и не получал от властей никакой поддержки и одобрения. Неудачливого наемника приговорили к пожизненному изгнанию с Британских островов, но доброжелательные отношения с датчанами были сохранены. В январе 1613 года сэр Роберт снова написал своему другу сэру Томасу:
"Что касается разбирательства по делу мистера Рамсея, то Его Величество пребывает в спокойствии, но я надеюсь, что окончание войны и заключение мира помогут ему окончательно забыть об этом происшествии. Что касается убитых и взятых в плен, то, Бог свидетель, я сильно опечален как гибелью этих людей, так и недовольством короля Дании".
У сэра Роберта Энстратера была нелегкая работа.
