Бойня при Паоли: жестокость революции

Не обращая внимание на мольбы о пощаде, "красные мундиры" с остервенением и радостью рубили и кололи штыками все, что подавало признаки жизни. По словам одного из выживших, "они, примкнув штыки, окружили его, и каждый из них, забавляясь, наносил удар по его телу и конечностям". Британский офицер, принимавший участие в резне, впоследствии вспоминал, что все вокруг был наполнено "воплями, стонами, криками, проклятиями, звоном сабель и штыков". Как минимум 150 американцев были убиты, и множество было ранено британцами, которые проделали всю работу ни разу не выстрелив. Их командир, сэр Чарльз Грей, перед атакой приказал им убрать кремни из замков своих ружей, чтобы случайный выстрел не раскрыл их замысел и передвижение. Впоследствии за это он получил прозвище "Грей-без-кремней" (No Flints Grey). Подобная атака не была единичной - 23 сентября 1778 года Грей повторил свой прием в деревне Олд Тэппен в штате Нью-Джерси. Под покровом ночи британцы окружили деревню, в которой расположились на ночлег солдаты американской легкой кавалерии, спавшие в амбарах и крестьянских домах. Хотя американцы молили о пощаде, англичане "были глухи к их просьбам, и вырезали большое количество их прямо в постелях, приговаривая, что мятежники не достойны пощады". В следующем месяце, в ночь на 15 октября 1778 года, британский отряд под командованием капитана Патрика Фергюсона (племянника философа Адама Фергюсона) разгромил Легион (так же известный как Легион Пулавского) Казимира Пулавского при Литтл-Эгг Харбор, штат Нью-Джерси. Около 50 американцев были заколоты штыками или зарублены саблями, и, как отмечал потом сам Фергюсон, "это была ночная атака, в которой не давали пощады, и лишь пятеро были взяты в плен".

Безусловно, ночью офицерам было труднее контролировать действия своих людей, однако подобные действия были скорее обдуманной тактикой, нежели случайностью. Капитан Джеймс Бэйрд из 17-го полка, участвовавший в истреблении американских драгун Бэйлора в Олд Тэппен, по сообщениям очевидцев бродил по деревне с окровавленным штыком и явно наслаждался происходящим. Были, впрочем, британские офицеры, шокированные подобными действиями. Полковник Чарльз Стюарт, младший сын графа Бьюта и последовательный критик политики тори, утверждал, что акция в Паоли была хладнокровным убийством, а не войной. Лейтенант Лофтус Клифф, который хоть и писал о суровом характере войны, объяснял действия в Паоли и других местах рациональной военной необходимостью. В то же время, у подобной тактики нашлось множество поклонников.

Сами по себе названные сражения были локальными стычками, и по масштабам потерь не шли ни в какое сравнение с грандиозными битвами в Европе, однако здесь был принципиально иной подход, когда неприятель целенаправленно уничтожался даже в том случае, когда не мог и не хотел оказывать сопротивление. Многие офицеры открыто выражали негодование относительно ограничений по ведению войны, которые на них налагались. Ярким примером такого конфликта внутри британского офицерского корпуса стали взаимоотношения генерал-майора Чарльза Корнуоллиса и командира его легкой кавалерии полковника Банастра Тарлтона. Последний стал известен после того, как его Британский Легион при Уоксхоуз перебил американцев, пытавшихся сдаться. Впоследствии Тарлтон, защищая свою точку зрения, критиковал Корнуоллиса за его "мягкость и великодушие", которые "не находили в Америке заслуженной благодарности". Современники Корнуоллиса иногда критиковали его за то, что он, по их мнению, не понимал реалий новый войн, где не было места галантному обхождению с неприятелем, однако генер по большей части старался придерживаться правил войны. Что, впрочем, не мешало ему смотреть сквозь пальцы на подобные инциденты, когда этого требовала необходимость.

15 июля 1779 года американская бригада легкой пехоты под командованием генерала Энтони Уэйна совершила ночную атаку на британские позиции у Стоуни-Пойнт на реке Гудзон. Это была хорошо укрепленная позиция, защищенная рогатками, и занимаемая солдатами 17-го пехотного полка. Уэйн же был как раз тем самым командиром, чей отряд был вырезан солдатами 17-го при Паоли, а сам он тогда спасся лишь чудом. Теперь история повторялась, но на этот раз стороны поменялись местами. Пока одна часть американской бригады осуществляла ложную лобовую атаку на британские позиции, сам Уэйн с остальными прошел по реке (солдаты шли по грудь в воде, держа ружья над головами), атаковал англичан с фланга и взял высоту. Американцы ударили в штыки, завязалась отчаянная схватка - британцы не ждали для себя ничего хорошего в случае поражения, и бились упорно. Капитан Лоуренс Кэмпбелл из 71-й гренадерской роты, дважды раненный во время схватки у рогаток, попытался уйти в тыл за подкреплением, но по пути встретил солдат из 17-го, которые сказали ему, что американцы всех перебили. Сопротивление англичан слабело, и вскоре они стали бросать оружие и сдаваться. На поверку оказалось, что они потеряли убитыми лишь 63 человека, и еще 70 были ранены, а оставшиеся 543 сдались.

Американский командир понимал, что эта победа была важна не столько как тактическое достижение, сколько - пропагандистское. Уэйн писал: "Американский солдат не лишен человечности и не способен ударить поверженного и не сопротивляющегося врага - это удел лишь подлых британских дегенератов, которые довели до совершенства все грани злодейства". Британская сторона не оставила без внимания данный случай. "Ежегодный Журнал" от 1779 года сообщал: "Достойным внимания было то, что штык, который так часто сеял смерть среди американцев в подобных случаях, был единственным оружием, использовавшимся в этой атаке". Британский морской офицер сэр Джордж Кольер писал: "Законы войны дают право нападающим убивать всех, кто будет застигнут с оружием в руках. Справедливость присуща всем людям, и достойные дела не должны оставаться без благодарности. Мятежники атаковали с храбростью, подобную которой они раньше не демонстрировали, и проявили милосердие, не имевшее аналогов на протяжении восстания". Британский генерал Джеймс Пэттисон записал, что "атакой командовал бригадный генерал Уэйн, и необходимо с должным уважением отнестись к его заслугам, а также ко всем, находившимся у него в подчинении, потому что не было проявлено ни одного случая жестокости по отношению к несчастным пленникам".

Многие британские офицеры полагали, что на мятежников законы войны не распространяются, и они не были одиноки в своих суждениях - французские союзники американцев не испытывали особого пиетета к товарищам по оружию. Гессенский офицер капитан Эвальд вспоминал, что после капитуляции в Йорктауне "никто не знал, был ли он среди друзей или врагов. Действительно, я не раз замечал, что французские офицеры предпочитали компанию английских, ансбахских и гессенских офицеров своим союзникам".

Нельзя сказать, что американцы всегда действовали исключительно гуманно - среди них было немало ветеранов франко-индейских войн, которые приучили людей к жестокой партизанской тактике. Представителем подобного подхода был, например, генерал Фрэнсис Мэрион, по прозвищу Болотный лис. Однако в целом они старались, отчасти из чистых побуждений, отчасти - в интересах пропаганды, проявлять к противнику милосердие. Пленный офицер-гессенец написал вскоре после битвы при Саратоге: "Я должен все же сказать, что среди них (американских офицеров) не было ни одного человека, который выказывал бы насмешки, злорадство, ненависть или другие оскорбительные намерения".