Брантом: и аббат, который не был аббатом, и город

Брантом упоминается в прозе Маргариты Наваррской, Дюма и Мериме, Бальзака, Байрона и Пушкина, десятков других авторов. Этой честью город обязан самому известному уроженцу здешних мест Пьеру де Бурдею – сеньору аббату Брантома, сделавшему название своего феода литературным псевдонимом. Он родился около 1540 года, прожил достаточно долгую, по меркам того бурного времени жизнь (73 года), и умер в построенном им замке Ришмон, неподалёку отсюда, будучи признанным писателем-мемуаристом, автором жизнеописаний полководцев, знаменитых женщин и главной своей книги «Галантные дамы». 

Сегодняшний Брантом не просто гордится «однофамильцем», в меру сил туристически осваивая и монетизируя его память. Каким-то не вполне понятным образом весь уклад здешней жизни созвучен образу этого придворного, писателя, неутомимого любовника и моралиста, путешественника, военного, но самое главное – зоркого, любознательного, порой насмешливого, чаще всего терпимого наблюдателя, человека Ренессанса и явного духовного предшественника великого французского века Просвещения. Как Казанова для Венеции или Достоевский для Петербурга, аббат Брантом – «гений места города своего имени». И как почти у всякого «гения места», в его судьбе есть недосказанность, может быть, даже тайна.

Итак… Наш аббат не был священнослужителем, а носил титул сеньора аббата как феодальный правитель Брантома. Он происходил из древнего баронского рода, возможно, известного ещё с VIII века; гасконец Энджельер де Бурдей, погибший вместе с Роландом в знаменитой битве при Ронсевале, упоминается в «Песне о Роланде». Другие представители семьи де Бурдей участвовали в крестовых походах. Однако только в конце XV века эти знатные, но не слишком богатые провинциальные аристократы заняли довольно высокое положение: Франсуа де Бурдей, отец нашего героя, был военачальником короля Франциска I, а потом сенешалем (управителем и судьёй) провинции Пуату. Это позволило младшему из его четырёх сыновей Пьеру, недолго проучившись в университете Пуатье, уже в 16 лет попасть ко двору.

Первое действие пьесы начинается! Обходительный и бойкий юноша сближается с ведущими актёрами тогдашней политической сцены. Благодаря лёгкому доброжелательному характеру и остроумию он становится всеобщим любимцем, а вскоре – поверенным тайн Маргариты Наваррской – той самой королевы Марго из романов и фильмов. Её, как считают историки, он, скорее всего, безответно любил долгие годы. Кстати, именно Пьеру де Бурдею, аббату Брантому, Маргарита впоследствии посвятит свои мемуары, назвав его «благородным кавалером, настоящим французом, происходящим из прославленного рода, взращённым королями… родственником и близким другом самых галантных и досточтимых женщин».

Несколько лет в самое драматическое время религиозных войн католиков и гугенотов он в роли секретаря сопровождает ещё одну героиню романов Дюма – королеву-мать Екатерину Медичи, фактически правившую Францией за спиной своих один за другим умирающих сыновей-королей угасающей династии Валуа. На придворном балу он танцует с молодой Марией Стюарт, а через несколько лет отправляется с дипломатическим поручением к её сопернице-победительнице Елизавете I Английской. Будут в его биографии и военные страницы: вместе с другими искателями приключений 30-летний шевалье де Бурдей защищает Мальту от турок, во главе перигорской роты осаждает гугенотов в Ла-Рошели. Но, похоже, его главные таланты в то время всё же не военные, а придворно-дипломатические. Именно он ведёт переговоры с осаждёнными, не раз выполняет королевские поручения в Испании, Португалии, Англии и Неаполе… Успешная карьера, любовные приключения, ожидания блестящего будущего… Но почему-то в это же время он пытается перейти на службу к испанскому королю. Хочет большего или бежит от любви к отнюдь не неприступной красавице, но, увы, королеве – королеве Марго?

При всей яркости «внешних» эпизодов главные впечатления первой половины жизни нашего героя связаны с королевскими резиденциями в Лувре, Фонтенбло, Блуа. Это неудивительно: в авантюрную, кровавую, пропитанную эротикой и насилием эпоху двор – средоточие «высокого напряжения» изысканных интриг и кровавых преступлений, самых громких скандалов и выставляемых напоказ любовных приключений. Варфоломеевская ночь 24 августа 1572 года во время свадьбы обожаемой им Марго и Генриха Наваррского; скандальные романы той же Марго, в том числе с собственным братом принцем Эркюлем Франсуа; убийство вождей католической партии герцогов Гизов, к которым он был близок; засилье при дворе целого выводка «миньонов» – наложников короля Генриха III, оттеснивших от королевской особы прежних доверенных лиц, в том числе и Брантома, – ничто из этой пёстрой ткани не пройдёт мимо его жадного взгляда. Причём, у будущего писателя либо была феноменальная память (исследователи находят на сотнях страниц его записок очень мало неточностей, ошибочных имён и дат), либо он с молодых лет вёл дневник. Сам он – тоже герой немалого числа любовных приключений и придворных интриг, но о них упоминается лишь мельком.

Кстати, не исключено, что никаких книг Брантома не было бы, если бы не цепь неудач и несчастий во второй половине жизни будущего автора. Он провёл при дворе более 20 лет в правление четырёх королей. Его многообещающая карьера шла в гору при трёх из них, но дала трещину при четвёртом, Генрихе III, по какой-то причине невзлюбившем Брантома. Он был обойдён должностями, уехал в свои поместья, где в конце 1583 года неудачно упал с лошади и оказался обездвижен в своём замке на целых два года, да и после этого с трудом ходил, сильно хромая. Тут, кстати, закончилась и эпоха: в 1589 году погиб от кинжала фанатика-монаха последний король династии Валуа. Новую династию Бурбонов Брантом не воспринял, путь назад ко двору был заказан. Крушение карьерных надежд и немощь тела заставили деятельного непоседу обратиться к воспоминаниям.

Итак, действие второе. Перигор, замок Ришмон. Прикованный к кровати Брантом диктует секретарю размышления о знаменитых полководцах. Сначала о тех, кого встречал, – Генрихе Гизе, Тюренне, Строцци, а потом и о тех, о которых просто читал или слышал. Он вспоминает множество ярких деталей, добавляет свои оценки. Получается занятно, но о полководцах кто только не писал! К тому же сам Брантом не столько вояка, сколько дипломат и дамский угодник. И появляются жизнеописания знаменитых женщин – вот здесь он в своей тарелке! Забегая вперёд, скажем, что эти очерки-жизнеописания положили начало жанру литературного и исторического портрета во французской литературе. На них же во многом основаны известные всем авантюрно-исторические романы Дюма, Мериме и многих других авторов.

Ну и, конечно, как же галантному шевалье без любви, пусть даже воображаемой? Обожаемая Марго, похоже, уже сама перешла от любовных подвигов к воспоминаниям, – скоро она посвятит их Брантому. Но рядом, в родовом замке Бурдеев, цветёт Жакетт де Монброн, вдова его погибшего старшего брата с целым выводком очаровательных крошек. Она отвергает даже высокопоставленных претендентов на свою руку и сердце. При этом Жакетт – не только умница-красавица, но и деятельная хозяйка. Её заботами рядом с мрачным средневековым донжоном вырос гостеприимный ренессансный дворец. Брантом здесь частый гость. Вот она, отрада осенних дней писателя! Теперь он пишет «Галантных дам» – надо же передать потомкам накопленный любовный опыт, мудрые мысли, да и самому приятно ещё раз прожить ушедшие лучшие годы, вздохнуть и улыбнуться воспоминаниям.

Над чем больше всего потешался в прежние времена двор? Так и назовём первую главу – «О дамах, что занимаются любовью, и об их рогатых мужьях». Вот уж где есть что вспомнить! Ну и поделиться опытом не грех: глава вторая «О том, что более всего тешит в любовных делах: прикосновения, взгляды или речи». А ещё «О замужних женщинах, вдовах и девицах и о том, какие из них горячее прочих в любви». Всем благородным доннам полезно это знать! И, ах, «О прелестях красивой ножки и достоинствах коими ножка сия обладает».

Вот так и получилось оригинальное блюдо литературной кухни – приправленный иронией трактат об эротике вперемежку со сборником новелл-анекдотов, мемуарами и размышлениями. Эта книга не потерялась даже в ряду работ близких во времени блестящих авторов – Монтеня, Паскаля, Ларошфуко. Не претендуя на глубину этих замечательных философов и моралистов, Брантом на редкость остро, легко и занимательно описал огромное количество событий, людей, деталей, не забывая и улыбнуться, и дать собственную оценку. И привил многим поколениям взгляд на историю как на авантюрный роман-анекдот, движимый страстями героев и прихотями сильных мира сего.

Литература – не как памятник, а как живое слово – недолговечна. Шекспир, Сервантес… Много ли авторов XVI века остаются «читабельными»? Книги Брантома, уже 400 лет чуть ли не главный источник понимания потомками жизни французского высшего сословия той эпохи, и сегодня интересны как живая литература. За обилие щедро сдобренных грубоватым юмором анекдотов и откровенность языка «Галантных дам» часто называют «французским Декамероном». Но скорее это «Камасутра» французского ренессанса, и кое-чему в ней не грех поучиться современным сердцеедам. Анекдоты об эротических приключениях аристократов перемежаются с классификацией мужских и женских любовных привычек и физиологических особенностей, с моральными рассуждениями и воспоминаниями, но всё это совсем не беспорядочная свалка всякой всячины, а стройный поток, ведущий к продуманным выводам. Кстати, сам термин «галантность», похоже, вошёл в широкое употребление с лёгкого пера Брантома.

А что же город с именем, прославленным галантным аббатом? Удивительным образом он вобрал и сохранил дух написанного «однофамильцем» более четырёх веков назад. Его «ясный галльский смысл» – чуть наивное и очень французское рационалистическое морализаторство, лукавую лёгкость и элегантное бонвиванство в каких-то чудом доживших до наших дней декорациях XVI века. А ещё иногда здесь встречаются особые «брантомовские люди»: улыбчивая семья, за 30 лет превратившая полуразрушенную водяную мельницу в окрестностях городка в уютнейший отель с двухзвёздочным мишленовским рестораном, где отец семейства – шеф-повар, садовник и разнорабочий, сын – администратор и шофёр, а мать – официантка и горничная. Или семейство английских пенсионеров, переехавших сюда и разбивших по соседству роскошный французский парк, где среди куртин и беседок играет барочная музыка и куда может прийти любой желающий. По-моему, сеньор аббат был бы доволен таким окружением. Тем более что спустя сотни лет со дня его ухода в мир иной отмечается здесь не сухими симпозиумами, а костюмированными праздниками, дегустациями старинных блюд и бесплатными показами «Королевы Марго» во внутреннем дворе аббатства.