Чехов о поцелуях, писательстве, погоде и совсем неприличном: 10 самых остроумных отрывков из писем классика

1. О неприличном поведении птиц

«<…> Весна уже началась, и все пернатые, забыв всякое приличие, удовлетворяют свои естественные надобности и таким образом превращают мой сад и мои леса как бы в дома терпимости».

Александру Чехову. Мелихово, 27 и 29 марта 1895 года

2. О деньгах

«<…> Приближается весна, дни становятся длиннее. Хочется писать, и кажется, что в этом году я буду писать так же много, как Потапенко. И деньги нужны адски. Мне нужно 20 тысяч годового дохода, так как я уже не могу спать с женщиной, если она не в шелко­вой сорочке. К тому же, когда у меня есть деньги, я чувствую себя как на облаках, немножко пьяно, и не могу не тратить их на всякий вздор. Третьего дня я был именинник; ожидал подарков и не получил ни шиша».

Алексею Суворину. Москва, 19 января 1895 года

3. О женитьбе

«…очевидно, у Вас есть невеста, которую Вам хочется поскорее сбыть с рук; но извините, жениться в настоящее время я не могу, потому что, во-первых, во мне сидят бациллы, жильцы весьма сумнительные; во-вторых, у меня ни гроша, и, в-третьих, мне все еще кажется, что я очень молод. Позвольте мне погулять еще годика два-три, а там уви­дим — быть может, и в самом деле женюсь. Только зачем Вы хотите, чтобы жена меня „растормошила“? Ведь и без того тормошит сама жизнь, тормошит шибко».

Федору Шехтелю. Мелихово, 18 декабря 1896 года

4. Об изменчивой погоде

    «<…> Погода у нас занимается проституцией».

    Николаю Лейкину. Москва, 8 декабря 1886 года

5. О поцелуях

Антон Чехов с Ольгой Книппер во время медового месяца. Май 1901 года

«<…> Благодарю за пожелания по поводу моей женитьбы. Я сообщил своей невесте о Вашем намерении приехать в Ялту, чтобы обманывать ее немножко. Она сказала на это, что когда „та нехорошая женщина“ приедет в Ялту, то она не выпустит меня из своих объятий. Я заметил, что находиться в объятиях так долго в жаркое время — это негигие­нич­но. Она обиделась и задумалась, как бы желая угадать, в какой среде усвоил я этот façon de parler, и немного погодя сказала, что театр есть зло и что мое намерение не писать больше пьес заслуживает всякой похвалы, — и попросила, чтобы я поцеловал ее. На это я ответил ей, что теперь мне, в звании академика, неприлично часто целоваться. Она заплакала, и я ушел».

Ольге Книппер. Ялта, 10 февраля 1900 года

6. Об умных лягушках

Лидия Мизинова. Конец XIX века

«<…> …Вы дурно воспитаны, и я не жа­лею, что однажды наказал Вас хлыстом. Поймите Вы, что ежедневное ожидание Вашего приезда не только томит, но и вводит нас в расходы: обыкновенно за обедом мы едим один только вчерашний суп, когда же ожидаем гостей, то гото­вим еще жаркое из вареной говядины, которую покупаем у соседских кухарок.

У нас великолепный сад, темные аллеи, укромные уголки, речка, мель­ница, лодка, лунные ночи, соловьи, индюки… В реке и в пруде очень умные лягушки. Мы часто ходим гулять, причем я обыкновенно закры­ваю глаза и делаю правую руку кренделем, воображая, что Вы идете со мной под руку».

Лидии Мизиновой. Богимово, 12 июня 1891 года

7. О том, как надо писать

«<…> Мой совет: в пьесе старайся быть оригинальным и по возможности умным, но не бойся показаться глупым; нужно вольнодумство, а только тот вольно­думец, кто не боится писать глупостей. Не зализывай, не шлифуй, а будь неуклюж и дерзок. Краткость — сестра таланта. Памятуй, кстати, что любовные объяснения, измены жен и мужей, вдовьи, сиротские и всякие другие слезы давно уже описаны. Сюжет должен быть нов, а фабула может отсутствовать».

Александру Чехову. Москва, 11 апреля 1889 года

8. О сифилисе и газах

«<…> По описанию твоей болезни я заключил, что у тебя страшнейший сифилис и громадная фистула заднего прохода, образовавшаяся вслед­ствие непрерывного выпускания газов».

Александру Чехову. Мелихово, 22 или 23 сентября 1895 года

9. О членах и яйцах

Антон Чехов в Ялте. 1899 год

«Благодаря окаянному зелью, которое Вы подарили мне, вся моя земля покрылась маленькими членами in erecktirten Zustande. Я посадил зелье в трех местах, и все эти три места уже имеют такой вид, как будто хотят тараканить.

Заговорив о членах, нельзя умолчать и об яйцах.

Полученные от Вас яйца положены под курицу. Благодарим за преумно­же­ние нашего хозяйства! Если благополучно вылупятся цыплята, то к зи­ме я устрою для них особое помещение и буду сам глядеть за ними».

Федору Шехтелю. Мелихово, 7 июня 1892 года

10. Об овцах

«<…> Вчера и третьего дня была свадьба, настоящая казацкая, с музы­кой, бабьим козлогласием и возмутительной попойкой. Такая масса пестрых впечатлений, что нет возможности передать в письме, а прихо­дится откладывать описание до возвращения в Москву. Невесте 16 лет. Венчали в местном соборе. Я шаферствовал в чужой фрачной паре, в широчайших штанах и без одной запонки, — в Москве такому шаферу дали бы по шее, но здесь я был эффектнее всех.

Видел богатых невест. Выбор громадный, но я все время был так пьян, что бутылки принимал за девиц, а девиц за бутылки. Вероятно, благо­даря моему пьяному состоянию здешние девицы нашли, что я остро­умен и „насмешники“. Девицы здесь — сплошная овца: если одна под­нимется и выйдет из залы, то за ней потянутся и другие. Одна из них, самая смелая и вумная, желая показать, что и она не чужда тонкого обращения и политики, то и дело била меня веером по руке и говорила: „У, негодный!“, причем не переставала сохранять испуган­ное выраже­ние лица. Я научил ее говорить кавалерам: „Как ви наивны!“

Молодые, вероятно в силу местного обычая, целовались каждую мину­ту, целовались взасос, так что их губы всякий раз издавали треск от сжатого воздуха, а у меня получался во рту вкус приторного изюма и делался спазм в левой икре. От их поцелуев воспаление на моей левой ноге стало сильнее».

Чеховым. Черкасск, 25 апреля 1887 года