Эрнст Иоганн Бирон: как и за что сверг «жестокого узурпатора»

Сын бедного помещика

Эрнст Иоганн Бирон родился 23 ноября (3 декабря) 1690 года в Курляндии в семье курляндского помещика Бюрена. В университете Кёнигсберга так и не доучился. В 1714 году пытался устроиться в Петербурге при дворе принцессы Стефании-Шарлотты, жены царевича Алексея, но ему отказали ввиду его низкого происхождения. По слухам, в годы бедствий он был и берейтором, и воспитателем детей в дворянских домах, служил в винном погребе в Риге, даже сапожником успел побывать.

Фаворит Анны Иоанновны

В 1718 году Бирону повезло. Он получил должность при дворе курляндской герцогини Анны Иоанновны, племянницы Петра I; был произведен в камер-юнкеры. После избрания Анны Иоанновны на русский престол, последовал за ней в Россию. В 1730 году был назначен обер-камергером, в том же году получил титул графа Священной Римской империи.

Перед кончиной Анна Иоанновна назначила Бирона регентом при своем малолетнем преемнике Иване Антоновиче, отстранив от власти его родителей — Анну Леопольдовну и Антона-Ульриха Брауншвейгского.

«Тиран и узурпатор»

Бирона очень не любили. С его именем связывали засилье иностранцев при дворе, главным образом, немцев, разграбление богатств страны, жестокие преследования недовольных. Но правда скучнее слухов. При Бироне иностранцев при дворе было не так много. Не многим больше, чем до или после него.

За три недели своего краткого правления «жестокий узурпатор» Бирон, в частности, простил осужденных по ряду дел, снизил подушную подать, в целях борьбы с роскошью запретил ношение платья из материала дороже 4 рублей за аршин.

«Воронок» до Петропавловской крепости

В ночь на 9 (20) ноября 1740 года Христофор Миних (Бурхард Кристоф фон Мюнних) вошёл в покои и подошёл к кровати посередине — на кровати лежали супруги Бироны. Они так крепко спали, что не слышали шагов фельдмаршала. Он подошёл к ним и крикнул «Проснитесь!» Бирон проснулся и сердито сказал: «Что? Что тебе нужно? Как ты смеешь?» Но увидев входивших в комнату солдат, понял всё, закричал от страха и полез под кровать. Его вытащили, сунули в рот платок, посадили в стоявшие у порога дворца сани и увезли на гауптвахту.

Бирон был предан суду, и ему было поставлено в вину, по меткому выражению того же Шетарди, даже и то, что он принимал награды и подарки от императрицы. Главные обвинения против Бирона были выставлены следующие: «захват» регентства, «небрежение» о здоровье покойной государыни, желание удалить царскую фамилию из России с целью завладеть престолом и притеснения русских. Действительно, кто как ни фон Мюнних знал, как надо испытывать патриотические чувства.

Бирона было приговорили к четвертованию, но заменили жуткую казнь на вечную ссылку с конфискацией движимого и недвижимого имущества и с лишением всех чинов и наград. Отправлен в Пелым (Тобольская провинция).

Бирон доказывает: в России надо жить долго

Когда на престол вступила Елизавета, павший временщик написал для государыни записку, в которой оправдывался, что ничего ужасного не совершал, что все обвинения — ложь. В начале 1742 года Бирон был возвращен из ссылки. Его поселили в Ярославле без права выезда. В 1762 году, по восшествии на престол Петра III, Бирон был полностью реабилитирован; его вызвали в Петербург и возвратили все ордена и звания (кроме титула герцога Курляндского). В том же году Екатерина II с согласия Польши восстановила его на курляндском престоле, связав его обещанием быть верным союзу с Россией и не мешать православным исповедовать свою религию на территории герцогства.

Это соглашение, а также то, как герцог защищал крестьян и евреев вызвали недовольство курляндского дворянства. Бирону опять пришлось уйти. Он отказался от власти в пользу своего сына Петра.

До сих пор неясно, в какой степени Бирон определял внутреннюю и внешнюю политику России. Его образ сильно искажён недоброжелателями. Его изображали жестоким, корыстолюбивым, необразованным, презрительно относившимся ко всему русскому. Многим позже Пушкин, изучавший личность фаворита, отметил: «Он (Бирон) имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа».