Из жизни бабника и флотоводца Алексея Орлова: как император Павел I ему отомстил за убийство отца

Дела деликатные

Алексей Орлов показал себя человеком, который не остановится ни перед чем. Его не смущали ни моральные, ни физические, ни политические препятствия. В последние годы царствования Елизаветы через брата Григория он сблизился с Екатериной, супругой наследника Петра. Когда Петр вступил на престол, Алексей (петербургская гвардейская молодежь обожала его) возглавил вместе с братом Григорием заговор против нового императора.

Он привез Екатерину из Петергофа в Петербург в расположение Измайловского полка, который присягнул ей как самодержавной императрице; его примеру последовали остальные гвардейские полки, Сенат и Синод. А в июне 1762 года во главе отряда гусар отправился в Петергоф, заставил Петра III подписать акт об отречении и доставил его в Ропшу (под Петергофом). Свергнутый император прожил несколько дней под охраной Орлова. Пока Екатерина мучительно размышляла, что делать ей с бывшим супругом (вернее, она точно знала прекрасный для себя выход из этого положения, но не решалась произнести вслух), Алексей, который понимал самодержицу без слов, через некоторое время передал императрице секретную записку.

В ней он извещал Екатерину, что в пьяной драке они (группа офицеров во главе с Алексеем) не заметили, как задушили вдруг заскандалившего Петра III. Александр Пушкин приводил интересный эпизод, характеризующий Орлова. Уже во время царствования Павла Алексей встретился в Дрездене с Натальей Загряжской. Орлов удивился, как «такого урода» терпят в России, имея в виду императора. «Ах, батюшка, да что же ты прикажешь делать? Ведь не задушить же его?» - «А почему ж нет, матушка?» «Орлов был в душе цареубийцей: это было у него как бы дурной привычкой», - считала Загряжская.

Екатерина щедро отблагодарила Алексея. После своей коронации в сентябре 1762 она одарила Орлова чином генерал-майора, возвела в графское достоинство, пожаловала орден Александра Невского, крупные денежные суммы и поместья. Вслед за тем Алексей стал генерал-адъютантом, генерал-поручиком и, наконец, генерал-аншефом. Влияние при дворе Орлов имел большое, хотя практически не вмешивался в государственные дела. За исключением некоторых...

Алексей Орлов был в числе инициаторов первой военно-морской экспедиции в русско-турецкой войне 1769-1774 гг. В итоге, блистательная победа русского флота над турками при Чесме принесла громкую славу России и почетный титул Чесменского Алексею - организатору и вдохновителю этого успеха.

Соблазнение самозванки

Когда перед Екатериной встала весьма трудная и деликатная проблема с самозванкой, так называемой княжной Таракановой (как утверждал писатель Мельников-Печерский, настоящая дочь Елизаветы Августа Тараканова была препровождена в Ивановский монастырь, где приняла постриг под именем Досифеи), Алексей Орлов-Чесменский предложил простой, на его взгляд, вариант: заманить фемину на корабль и отослать в Кронштадт. Что красавцу и удалось без особого труда. В 1775 году Алексей отправился в Италию, где проживал объект соблазнения, прикинулся влюбленным, заманил в Ливорно на русский корабль и доставил в Россию.

Соблазнитель к делу подошел с душой: впоследствии заключенная в Петропавловскую крепость самозванка родила от него сына. Можно упрекать Орлова-Чесменского в цинизме и безнравственности, но не стоит забывать, что он был прирожденным царедворцем, и для него важнее всего была конечная цель. Хотя бытует мнение, что граф переживал о содеянном. Говорят, что он до конца жизни обходил стороной Ивановский монастырь, так как считал, что там поселили соблазненную им женщину. В том же 1775 году Алексей ушел в отставку и поселился в своих подмосковных поместьях. Хотя реальная причина его самоотстранения, скорее всего, заключалась в опале брата Григория, который долгое время был фаворитом Екатерины. Впрочем, поговаривали, что Екатерина рассчитывала получать от Алексея услуги иного рода, нежели государственные, но тот не захотел ублажать императрицу.

На покое...

Выйдя в отставку, Орлов-Чесменский вел жизнь богатого вельможи, занимался благотворительностью, устраивал пышные приемы. Любил на народных гуляньях попробовать себя в кулачном бою, где, нередко, к своему удовольствию, побивал молодых бойцов. Не брезговал граф и хозяйскими обязанностями. Прославился как селекционер: вывел породу знаменитых орловских рысаков, орловских бойцовых гусей, орловских петухов. Екатерина не забыла своего сподвижника и предложила ему в 1787 году, после начала новой русско-турецкой войны, вновь возглавить российский флот в Средиземном море. Орлов-Чесменский отказался. Тучи сгустились над головой Алексея после смерти императрицы, но он сумел извернуться. Многие историки приписывают именно ему предложение послать Павлу I извещение о постигшем Екатерину ударе. Павел I этого в дальнейшем не забыл (приглашал на обеды в Зимний дворец), хотя и помнил о его участии в убийстве отца - Петра III.

Новый император отомстил Орлову-Чесменскому по-своему. Он заставил его участвовать в церемонии переноса останков своего отца из Александро-Невской лавры в Петропавловский собор и нести за гробом царскую корону. Как писал об этом Герцен, Орлов-Чесменский «в 1796 с нахмуренным челом, но без раскаяния пронес по всему Петербургу корону человека, им задушенного, сотни тысяч человек указывали на него пальцем, его товарищ, князь Барятинский, бледнел и был близок к обмороку; старик жаловался только на подагру». Вскоре Орлову-Чесменскому было разрешено уехать за границу - участь лучшая, нежели та, что постигла других участников переворота.

И только после убийства Павла I Орлов-Чесменский вновь стал важной персоной в России. Известно, что Александр I всячески старался подчеркнуть свое уважение к маститому екатерининскому вельможе, герою Чесмы. Когда Александр I торжественно въехал в Москву на свою коронацию, справа от его кареты ехал цесаревич Константин (брат и наследник престола), а слева - Алексей Орлов-Чесменский. 

Впрочем, при всем уважении и почитании, Алексей Григорьевич последние годы жил одиноко во дворце в Нескучном саду в Москве. Свою привязанность и любовь этот железный человек в старости отдал единственной дочери. Но она, по воспоминаниям очевидцев, «отдалась мрачному мистицизму и изуверству», всю свою жизнь каялась за «преступления» отца. Тот после смерти оставил ей пять миллионов рублей (безумная сумма по тем временам) и двадцать тысяч крестьян. Его сады и дворец наследница подарила государю, а необъятные имения и заводы пошли на украшение Юрьевского монастыря в Москве, куда были перевезены останки Орлова-Чесменского, героя своего времени.