Как «король-солнце» за китовый жир с голландцами воевал

Начиная с 1609 года все больше и больше английских кораблей заходили в холодные арктические воды, желая закрепить свое присутствие там и взять промысел в свои руки. Вскоре там же объявились голландцы, у которых и так уже был торговый конфликт с Англией из-за того, что британцы не позволяли им добывать сельдь у своих берегов. Естественно, обе стороны тут же провозгласили Шпицберген зоной своих интересов, и всячески пытались выдавить оттуда конкурентов. А спустя немного времени в регионе появился новый игрок - Франция.

Порох и жир

В 1611 году английский капитан Джонас Пул взял с собой к Шпицбергену шесть моряков из южного французского города Сен-Жан-де-Люз в качестве специалистов китового промысла. Он приказал своим матросам относиться к ним "очень любезно и дружелюбно на протяжении плавания" и "внимательно следить и практиковаться в бросании гарпунов в китов, чтобы они могли делать это так же, как те". В то время баски (Сен-Жан-де-Люз расположен на территории их исторического расселения) были известны в Европе как лучшие охотники на китов, поэтому англичане, французы и датчане стремились нанимать их и перенимать у них китобойную науку. Что же касается голландцев, то до поры до времени они предпочитали нанимать гарпунеров и старпомов из Франции, причем капитан вел судно до промысловых мест, где все бразды правления фактически передавались старпому, который руководил всем, непосредственно связанным с охотой на китов. Так, в 1613 году голландский капитан Вильхем ван Муйден взял с собой на север 12 басков из Сен-Жан-де-Люз, которые были наняты на весь промысловый сезон, а именно - "три опытных гарпунера, три мастера над вельботами (лодки, на которых преследуют загарпуненного кита), и шестеро прочих - для сбора жира в бочки и для разрезания китов".

Первые попытки французов застолбить за собой Шпицберген были частными и плохо организованными инициативами. В 1613 году, то есть через пять лет после плавания Хадсона, несколько кораблей вышли из Бордо и Ла-Рошели с целью впервые установить флаг с французской лилией на архипелаге. Предприятие закончилось неудачей - разобщенные и плохо вооруженные, французские корабли стали легкой добычей для эскадры из шести мощных кораблей, снаряженных "Московской торговой компанией" (Company of the Muskovia Merchants - английская торговая компания, основанная в 1551 году и до 1698 года обладавшая монополией на торговлю с Россией), которая рассчитывала монополизировать китовый промысел в регионе и таким образом защищала свои интересы. Неудача экспедиции на некоторое время отпугнула французских судовладельцев от Шпицбергена, однако в 1620 году Франсуа де Нойер, сеньор Сен-Мартен и министр торговли, основал "Королевскую компанию судоходства и торговли для дальних плаваний в Индию", в сферу интересов которой входил и китовый промысел. Забегая вперед скажем, что компания, взвалившая на себя слишком большие задачи, их не потянула и вскоре закрылась, однако это дало новый импульс для французских арктических амбиций. В течение нескольких последующих лет инвесторы из Гавра оснастили шесть больших китобойных судов. Гавр в то время был центром всей французской коммерции, связанной с китовым промыслом, и туда свозили для реализации добычу корабли из других портов. Именно в Гавре в 1632 году была учреждена новая компания для "промысла и добычи китов на севере и в других регионах". Силами этой компании и на деньги нескольких крупных торговцев из Гавра и Руана были оборудованы три больших судна под командованием баскского капитана Йоханниса Вролика, который до этого нанимался к датчанам, обучил для них множество китобоев и неоднократно бывал на Шпицбергене. В том же 1632 году корабли вышли к архипелагу, но по прибытии встретили крейсировавших там англичан. Соотношение сил было не в пользу французов, и Вролику пришлось буквально удирать от кораблей "Московской компании".

Следующая экспедиция, состоявшаяся в 1634 году оказалась более успешной - на этот раз французы подготовились лучше, и сами смогли застать англичан врасплох. Вролик на шести хорошо вооруженных кораблях атаковал два судна под командование Уильяма Гудлэда, который попытался не пустить баска к архипелагу, и после непродолжительного боя англичане отступили. На какое то время французам удалось закрепиться в регионе, но свято место, как известно, пусто не бывает, и спустя три года о себе громко заявил еще один игрок в этой схватке за китовый жир - а именно датчане, чья эскадра прогнала французов из холодных северных вод. Нам точно не известны потери проигравшей стороны, но они, вероятно, были очень большими, поскольку торговая компания из Гавра не смогла оправиться от этого удара и разорилась. Что касается Вролика, то он к тому моменту был занят другими делами - незадолго до упомянутых событий испанцы совершили рейд к французскому побережью, в ходе которого сожгли и разграбили Сен-Жан-де-Люз а также ряд других поселений, и захватили 14 баскских промысловых судов, нагруженных китовым жиром. Вролик, уроженец тех мест, решил за это рассчитаться, и с 1637 года занялся каперством, нападая на испанские корабли.

В 1644 году новая группа инвесторов во главе с парижским толстосумом Клодом Руссо основала новый консорциум - "Compagnie du Nord establie pour la pesche des balleines", или "Северную компанию китобойного промысла", которая амбициозно провозглашала, что будет ежегодно выпускать в море по 25-30 китобойных судов. У директоров компании нашлись серьезные покровители наверху, и 20 августа 1644 года ей была предоставлена государством монополия на промысел в арктических водах. Руанские купцы попробовали было возмущаться, но в этот момент на первых план вышел кардинал Мазарини, который с согласия королевы-регентши Анны Австрийской взял компанию под свой патронаж. Но это протестующим возразить уже было нечего. В том же году компания снарядила обещанные 25 судов и отправила их в море, а в 1648 году объединилась с "Морской компанией Сен-Жан-де-Люз". 3 августа 1663 года удалось, наконец, договориться с датчанами, которые предоставили компании право размещать свои фактории и склады для жира на Шпицбергене, а в 1669 это разрешение было подтверждено датской короной. Однако даже при таких условиях французы медленно но верно проигрывали борьбу англичанам и голландцам, которые вытесняли их из Арктики, так что к 70-м годам их присутствие в регионе практически сошло на нет.

Король делает ход

После того, как французы вышли из игры, голландцы энергично выдавили из северных вод и англичан, сделавшись там практически единоличными хозяевами. Большая прибыль, которую приносила их монополия на китовый промысел, позволял вливать крупные средства в военный флот Нидерландов, который оставался серьезнейшим инструментом внешней политики Республики Соединенных Провинций. Однако ситуация вскоре должна была измениться, поскольку энергичный и амбициозный Людовик XIV, который, в отличие от предшественников, прекрасно видел стратегическое значение Шпицбергена, наконец обратил внимание и на северные воды. Король готовился к войнам и расширению своего влияния в Европе, поэтому французский арктический проект был лишь делом времени.

В 1674 году французская эскадра из трех фрегатов под командованием уроженца Булони капитана Франсуа Панетье внезапно атаковала голландскую китобойную флотилию у Шпицбергена. Панетье захватил 12 голландских кораблей, семь из которых приказал тут же сжечь, перегрузив весь груз жира с них на остальные, поскольку просто не располагал нужным количеством людей, чтобы вести всю эту армаду домой. Тем не менее, это был грандиозный успех. Три года спустя, в июле 1677 года, четыре корсара из порта Сен-Мало на кораблях "Инвисибль", "Вьерж де Грейс", "Виктуар-Терез" и "Сен-Николя" совершили аналогичный налет и сожгли в сумме более десятка голландских кораблей у побережья Шпицбергена, что сильно ударило по голландским промысловым компаниям.

Когда началась война Аугсбургской лиги (1688 - 1697), одной из главных задач каждой из сторон конфликта стал подрыв экономики своих противников. Открытые сражения в море решали многое, но без налетов на торговые центры и базы они мало что давали. В этом отношении Шпицберген стал еще одним театром войны, поскольку китовый промысел приносил существенную прибыль. В 1692 году голландские купцы и судовладельцы решили предпринять масштабную экспедицию к архипелагу с целью вновь закрепиться там и выбить оттуда французов. Естественно, приготовления велись в глубочайшей тайне, но французская разведка не зря ела свой хлеб, и вскоре обо всем узнал и Людовик. Нужно отметить, что помимо королевской разведки, в неприятельском лагере работала и сеть информаторов, нанятых французскими промысловыми компаниями, которые имели в регионе свой шкурный интерес, поэтому схватка за Шпицберген была не только столкновением интересов противоборствующих государств, но и торговым конфликтом частных лиц. В конце 1692 года Шарль де Ла Туш-Пори, крупный судовладелец из Сен-Мало, заложил на верфях Буйона и Сен-Жан-де-Люз несколько судов, чтобы использовать их в качестве приватиров (приватир - военное судно, снаряженное на частные средства, и обладающее правом топить и захватывать корабли враждебных государств) в арктических водах. Примерно в то же время бывший корсар капитан Жак Гуин де Бушен, тоже уроженец Сен-Мало, решил вернуться к своему старому промыслу и предложил свои услуги губернатору Буйона герцогу де Грамону. Губернатору идея понравилась, и он изложил ее морскому министру Луи де Поншартрену, а тот, в свою очередь, королю. Людовик дал добро, и выход эскадры был запланирован на 1693 год.

Запланированная операция требовала, прежде всего, кораблей, подходящих для особенных условий судоходства в Арктике, а также опытных моряков для управления ими. С другой стороны, нельзя было просто отправить туда линейные корабли, поскольку их осадка и недостаточная маневренность мешали бы им сражаться среди в узком пространстве, заполненном плавающими ледяными глыбами. В конце концов, король и Поншартрен выбрали три корабля - построенный всего за год до этого в Буйоне 50-пушечный "Пеликан", и два фрегата - "Эгль" и "Фувори" (водоизмещением в 300 тонн и вооруженные 36 пушками каждый), построенные в том же Буйоне в 1691 году. Позднее к ним присоединился 44-пушечный "Прюдан" водоизмещением в 500 тонн под командованием самого де Бушена.

Общее командование всей экспедицией было возложено на молодого, но успевшего себя проявить капитана Антуана д'Арси де Ла Варенна (родился в 1656 году, был произведен в капитаны в 1688 году), у которого, правда, не было опыта войны в северных водах. Ла Варенн и сам прекрасно осознавал эту свою слабость, посему предоставил довольно широкие полномочия своим более опытным офицерам. Командование на "Фувори" было поручено корсару Луи де Арисменди, уроженцу Бидара, а еще один опытный баск по фамилии Ларреги был назначен личным помощником де Ла Варенна. Командование на "Эгль" было отдано еще одному баску - Йоханнису де Суигарейшипи из Буйона, так же известному под прозвищами Корсик (Coursic - "маленький корсар") и Круазик (Croisic), на биографии которого стоит остановиться поподробнее. Он родился и вырос на берегу моря, и с младых ногтей имел представление о навигации, со временем превратившись в отчаянного и умелого офицера. Вскоре он привлек к себе внимание губернатора де Грамона, который поручил ему командование 24-пушечным фрегатом "Лежер", снаряженным на личные средства самого губернатора. Спустя некоторое время капитан уже имел в активе несколько дерзких и успешных атак на голландские и испанские корабли. В феврале 1692 года он совершил атаку на испанскую эскадру у Сан-Себастьяна, и после четырех часов боя захватил два корабля. Об этом успехе написала "Газетт де Франс" в своем номере от 1 марта того же года, а три недели спустя Людовик XIV подписал приказ о производстве Корсика в командоры. И все у отважного баска шло хорошо до начала 1693 года, когда он, по своему обыкновению, атаковал неизвестную эскадру у мыса Ортегаль. Корсары по привычке шли, не подавая никаких опознавательных знаков, и лишь в самый последний момент выяснилось, что эскадра перед ними - не противник, а свои, французы, под командованием шевалье де Форбена. Несмотря на небольшой friendly fire обошлось без жертв, но в Версале данную ошибку сочли вопиющей, и "командорство" Корсика было "приостановлено". На его удачу, сидеть без дела пришлось всего пару месяцев - герцог де Грамон решил привлечь опытного баска к участию в экспедиции Ла Варенна, где он занял капитанский мостик фрегата "Эгль".

Возникли небольшие проблемы с "Пеликаном", который доводили до ума с учетом климатических условий, в которых ему пришлось бы действовать. Пока корабелы занимались своим делом, де Ла Варенн утвердил состав своей команды, насчитывавшей 230 матросов, а суперинтендант Бегон вскоре прислал ему 50 младших офицеров и отряд морских пехотинцев. Наконец, все корабли и действующие лица собрались в Сен-Жан-де-Люз, откуда эскадра вышла 30 июня 1693 года. Битва за Арктику начиналась.

Схватка на краю земли

Начало выдалось неудачным - едва покинув побережье Франции, эскадра попала в штиль и безуспешно пыталась поймать ветер несколько дней. До архипелага же добрались только к 20 июля. Де Ла Варенн провел совет с другими капитанами, на котором нужно было решить - продолжать экспедицию или нет, поскольку она и так вышла с опозданием. На совете, который проходил на флагмане, присутствовали Корсик, Арисменди, Бушен и Ларреги, которые, как раз и высказались за продолжение:

"эти три капитана посовещались между собой и с Ларреги, и решили двигаться к Шпицбергену, поскольку дул попутный ветер. Это позволяло им надеяться на то, что они прибудут с достаточным запасом времени, чтобы напасть на неприятеля в соответствии с приказом Его Величества. Командующий согласился".

28 июля корабли достигли непосредственно берегов архипелага. Атаку назначили на следующий день. Французы направились в Южную бухту (южная часть Смерендбург-фьорда), где обнаружили голландских китобоев, находящихся под защитой нескольких датских кораблей (датчане были нейтральной стороной в конфликте). Едва заметив на горизонте неприятеля, голландцы спешно пустились наутек, и некоторым из них удалось уйти на север по мелководью, куда не могли зайти французские фрегаты. В течение следующих трех дней де Ла Варенн предоставил своим капитанам полную свободу действий, и те отправились на охоту. "Эгль" захватил два голландских корабля-хранилища с китовым жиром, "Фувори" захватил еще два и голландский пинас (легкое судно), но этой добычи было явно недостаточно для энергичного Корсика, который обратился к Ла Варенну с просьбой позволить ему и Арисменди ("Эгль" и "Фувори были однотипными кораблями, и имели меньшую осадку, чем остальные, поэтому могли преследовать неприятеля на мелководье) совершить рейд на север, где укрылась основная масса голландцев. Командор согласился, а сам остался на "Пеликане" сторожить уже захваченную добычу. Что же касается де Бушена, то он на своем "Прюдане" умчался на северо-запад в погоне за двумя голландскими кораблями, поэтому ничем не мог помочь.

Два фрегата покинули Южную бухту 1 августа и на протяжении следующих четырех дней лавировали между плавающими ледяными глыбами, пытаясь обнаружить неприятеля. Наконец, 5 августа они обогнули северную точку Шпицбергена и увидели несколько кораблей. Капитаны решили, что они находятся неподалеку от Медвежьей бухты (Соргфьорд). С первыми лучами солнца 6 августа французы начали атаку, однако вскоре выяснилось, что они неверно рассчитали силы противника. Сначала, при входе в бухту, их обстреляла береговая батарея голландцев, развёрнутая на мысу, а затем Корсик увидел..

"40 кораблей, все под голландскими вымпелами. Вреди них мы смогли разглядеть флаги адмирала, вице-адмирала и контр-адмирала, которого они, очевидно, выбрали во время нашего появления. В общем, корабли были в хорошем оборонительном порядке в форме полумесяца. Тем не менее, мы приблизились к врагу на шлюпках на расстояние, равное половине дистанции выстрела 3-фунтовки, но это было единственное, что мы могли сделать. В этот момент с неприятельских кораблей раздались насмешливые крики "Да здравствует король!"

(Vive le Roy! - французский боевой клич, в данном случае голландцы, очевидно, таким образом дразнили французов) и другие возгласы, значения которых мы не понимали".

Голландцы были всерьез настроены на драку, более того, они имели решающее численное преимущество (примерно 1500 человек против 300 французов и более 300 орудий против 72, однако нужно отметить, что французские пушки обладали большим калибром, что отчасти компенсировало численный перевес неприятеля), однако наглый Корсик тоже не думал отступать, более того, он отправил на голландский флагман парламентера в шлюпке, чтобы тот передал врагу ультиматум. Голландцы дали единственный логичный в такой ситуации ответ, а именно - развернули парламентера обратно, и не успела его шлюпка подойти к фрегатам, как нидерландские корабли открыли огонь по французам. Анонимный участник битвы впоследствии записал:

"Наконец 6-го числе вышеупомянутого месяца, между 8 и 9 часами утра началась битва. Сильный огонь со стороны неприятеля продолжался до часа дня, так же, как и наш. Поскольку они были многочисленны, и большинство из них имели 10, 12, 14 и даже до 18 орудий, и по 40-45 хороших моряков, их стрельба была такой же быстрой, как мушкетный огонь, к тому же у них было вдоволь пороха. Но наши пушки были так же хороши, и настолько повредили их, что если бы море было хотя бы чуточку неспокойным, а оно было тихим как мельничный пруд, то большинство кораблей затонули бы без следа... После пяти часов тяжелого боя противник замедлился, в то время как мы продолжали [стрелять] с той же интенсивностью, что и в начале, надеясь увидеть, как они поднимают белый флаг, прося о пощаде, поскольку они теперь стреляли лишь время от времени. Но пока мы ждали, мы увидели, как на нескольких судах перерубили якорные канаты, и шлюпки, в большом количестве, взяли их на буксир, причем в самых маленьких шлюпках сидело лишь по шесть гребцов. Таким образом они пытались сбежать из бухты. Поскольку на каждом нашей фрегате оставалось только по одной шлюпке, а другие были потоплены неприятельским огнем, мы не могли сделать ничего другого, кроме как привязать к ним наши якорные канаты [и пойти наперерез]. Но наш план не увенчался успехом, потому что мы ничего не могли противопоставить их численному преимуществу в лодках. По этой причине мы захватили только тринадцать кораблей, а остальные сбежали, хоть и были сильно повреждены. Из этих тринадцати кораблей два мы сожгли прямо на месте, как несущественные".

Фрегаты тоже не вышли из боя невредимыми - их корпуса и надстройки получили множество прямых попаданий, не говоря уже о потере шлюпок. "Эгль" потерял фок-мачту, основание которой, разбитое вражеским ядром, пришлось скреплять прямо на месте. На "Фувори" была повреждена бизань-мачта, треснула одна из пушек, а две другие сорвались с лафетов (очень неприятная ситуация, поскольку пушка начинает "гулять" по палубе, давя матросов). Не обошлось и без жертв, и в числе убитых был баск Ларреги, помощник де Ла Варенна, которого прикомандировали на фрегаты на время операции.

Несмотря на потери и повреждения, Корсик и Арисменди решили как можно быстрее убраться из гавани, поскольку на опасной близости от них дрейфовали айсберги, угрожавшие раздавить французские корабли. Вечером 7 августа, после ремонта на скорую руку, "Эгль" и "Фувори" покинули бухту вместе с 11 захваченными кораблями. Через два дня они встретили "Прюдан", который конвоировал два захваченных голландских судна (он их все таки догнал), и 10 августа вся эскадра соединилась в Южной бухте, к большой радости куковавшего там в одиночестве де Ла Варенна.

Так как основная задача экспедиции была выполнена, командор хотел как можно быстрее покинуть арктические воды до наступления холодов. 12 августа состоялся смотр всех 26 захваченных неприятельских судов, после чего 15 из них были разгружены и затоплены, а добыча распределена на остальные трофеи. Голландские экипажи были отосланы на датские корабли, задержанные Ла Варенном в Южной бухте. После этого эскадра разделилась - Корсик и Арисменди отправились прямиком во Францию вместе со всеми призами (захваченными кораблями), а Ла Варенн и де Бушен на "Пеликане" и "Прюдане" соответственно, приступили ко второй части их миссии - а именно отправились в британские воды. Там им повезло повстречать дух других корсаров из Сен-Мало - 44-пушеный "Фелипу" под командованием капитана де Вожуаё, и 30-пушечный "Гранедан" капитана Вогана. 30 сентября 1693 года у Клир-Айленд (что у побережья Ирландии) они наткнулись на английский конвой из дюжины вымпелов, следовавший из Вест-Индии. Французские корсары не могли упустить такую добычу - после короткой схватки их трофеями стали 48-пушечный "Даймонд", 6-пушечный "Сигнет" (корабли сопровождения), а также все торговые суда, до верху нагруженные золотом, сахаром, какао и другими богатствами Нового Света. Для английского правительства это было сродни пощечине, в итоге козлами отпущения сделали двух капитанов кораблей охранения - Джон Перри с "Сигнет" был уволен с флота, а Генри Уикхем с "Даймонд" - приговорен к пожизненному заключению (был помилован в 1702 году).

После этого успеха де Ла Варенн поспешил в порт Ла-Рошель, где оставил своего "Пеликана" в конце 1693 года, решив взять хороший отпуск и как следует отдохнуть в ожидании нового назначения (больше он на борт своего флагмана не вернется, в 1703 году будет награжден крестом Святого Людовика, в 1716 году будет назначен генерал-губернатором Мартиники, произведен в адмиралы в 1720 году, и скончается в Тулоне 27 марта 1732 года).

"Пеликан" же прожил пусть и недолгую, но славную жизнь - участвовал в операциях против английских рыболовных флотилий в Новом свете, пока не встретил свой конец в сражении в Гудзоновом заливе, состоявшемся 5 сентября 1697 года. Французский корабль под командованием шевалье д'Ибервиля блестяще проявил себя в том бою, однако получил сильные повреждения по ватерлинии, в результате чего разыгравшаяся на следующий день буря отправила его на дно. В 90-е годы канадцы построили точную копию легендарного корабля.

Что же касается Корсика и Арисменди, то 14 августа они покинули Южную бухту и некоторое время шли бок о бок, но вскоре густой туман разделил их. "Фувори" с пятью призами достиг баскского побережья 9 сентября, а "Эгль", который некоторое время безрезультатно ждал "Пеликан" и "Прюдан" у Оркнейских островов (он не мог знать, что те в это время дербанили богатый конвой у берегов Ирландии), вместе с шестью голландскими китобоями пришел в Буйон спустя пару недель.

Для Нидерландов этот рейд стал сильным ударом - из 89 судов, отплывших к Шпицбергену в 1693 году, не вернулась треть, а те, которые вернулись, привезли объем добычи ниже среднего годового. Хоть это и не стало катастрофой для могучей торговой республики, все же удар был серьезным, и арктическую кампанию 1693 года Людовик мог без каких-либо оговорок занести себе в актив. Король-солнце написал губернатору де Грамону и министру Поншартрену (главным инициаторам экспедиции), что он весьма доволен результатами предприятия, и просил передать капитанам, участвовавшим в деле, что он не забудет услуг, которые они оказали короне. Поншартрен в письме к де Ла Варенну напишет:

"Я очень рад слышать, что вы захватили большое количество голландских судов, но мне кажется, что вы могли бы нанести гораздо больший урон, если бы посчитали нужным быть с "Эгль" и "Фувори", когда они сражались с 44 кораблями".

Министр откровенно язвил и придирался, однако он не был на месте и не мог осознавать всей обстановки. Возможно де Ла Варенну не хватило опыта или решительности, но с учетом общего итога кампании 1693 года и его успехов в ней, придирки министра выглядят надуманными. Корсик будет смертельно ранен в бою 10 сентября 1694 года, во время рейда на британское поселение на Ньюфаундленде. Отступающие французы заберут его с собой, и он умрет через несколько дней. Арисменди, командовавший "Фувори" в том бою, проявит нерешительность и спасется бегством, бросив товарища наедине с врагом.

Невыразительная победа

В 1703 году Рене Дюгэ-Труэну исполнилось только сорок, но успешные действия этого уроженца Сен-Мало в ходе войны Аугсбургской лиги уже сделали его знаменитым. Он поступил на корсарский фрегат добровольцем в возрасте 16 лет, а уже через два года сам командовал кораблем. За свои военные успехи он был произведен в командоры в 1697 году. Наступивший мир, казалось, остановил набиравшую ход блестящую карьеру военного моряка, однако новый глобальный конфликт, вспыхнувший в мае 1702 года, открыл для Дюгэ-Труэна окно возможностей. Король желал, чтобы его новыми целями стали голландские китобои, вернувшиеся в район Шпицбергена. Франции предстоял новый раунд схватки за Арктику.

Впоследствии Дюгэ-Труэн записал в своих мемуарах:

"Король поручил мне корабли "Эклатан" с 66 орудиями, "Фурье" с 62, и "Бьенвеню" с 30 (который на самом деле был вооружённым транспортным судном). Я занял первый, но сократил количество орудий на нем до 58, а на "Фурье" - до 56, чтобы сделать оба корабля легче. Лейтенант Демари-Эрпан взял на себя второй, а "Бьенвеню" достался лейтенанту Демарку. Я добавил к ним два фрегата из Сен-Мало с 30 пушками на каждом (30-пушечный "Морине" под командованием капитана Дюжардена-Даниэля и 28-пушечный "Наталь" под командованием капитана Фуке), планируя со всеми пятью уничтожить голландский промысел у Шпицбергена".

Эскадра вышла из Бреста и 7 июля 1703 года у Оркнейских островов столкнулась с 15 голландскими военными кораблями под командованием адмирала ван дер Дюссена. На этом бы, возможно, вся история и закончилась, но французов спас туман, который поглотил обе эскадры, и Труэн после непродолжительного перестрелки смог уйти от противника. После этого эскадра направилась прямиком к Шпицбергену, где обнаружила голландский рыболовный флот. Труэн впоследствии записал:

"Мы захватили или сожгли более сорока китобойных судов, и густой туман спас большинство остальных. Мне показалось, что в бухте Груэнэв (ныне - Исфьорд) их было две сотни. Мы подплывали к двум мысам у входа в гавань, когда опустился очень густой туман и начался штиль, так что наши корабли больше не слушались руля. Течение отнесло нас севернее, к острову Форлана, на 81-й градус северной широты, так близко к огромному ледяному барьеру, что мы с большим трудом смогли уберечь наши корабли от столкновения [со льдами]. В конце концов подул легкий ветер, и мы смогли вернуться в бухту Груэнэв, однако тех двухсот кораблей там уже не было. Мы поняли, что во время штиля, когда нас отнесло течением на север, их корабли были отбуксированы большим количеством лодок, на которых охотятся на китов".

Дюгэ-Труэн прекрасно понимал, что его тяжелые военные корабли не смогут угнаться за неприятелем в этих опасных и плохо знакомых водах, и такая авантюра может подвергнуть опасности всю экспедицию. К тому же, возможно, он не имел при себе офицера, который хорошо бы ориентировался на местности, и мог бы обойти мелководья и дрейфующие льды. Пришлось довольствоваться тем, что уже было захвачено, и возвращаться во Францию. По дороге эскадра попала в шторм, и несколько захваченных голландцев потерялись - часть из них потерпела крушение, а некоторые попали обратно в руки неприятеля. Наконец, в сентябре 1703 года эскадра с 15 призами пришла к родным берегам. В сухом остатке экспедиция была менее удачна, чем рейд де ла Варенна десятью годами раньше, и сам Дюгэ-Труэн прекрасно это понимал. Желая взять реванш, 28 ноября 1706 года он представил секретарю флота проект новой операции против голландцев на Шпицбергене, однако к тому времени для него открылось несколько новых возможностей на других театрах войны, которые сулили куда больше славы и прибыли, поэтому он предпочел отказаться от собственной идеи в их пользу. Дюгэ-Труэн так и не отомстил холодным водам и льдам Арктики за одну из самых блеклых операций в его блестящей карьере. Эпоха Людовика XIV подходила к концу, и вместе с ней уходил в прошлое его амбициозный арктический проект. Все, что было после - уже другая история.