Как русская пехота защищалась от кавалерийской атаки в первой трети XIX века

Определенной новинкой французских революционных, а затем и Наполеоновских войн в Европе стало использование больших масс кавалерии, которые опрокидывали расстроенные порядки вражеской пехоты и эффективно преследовали разбитого врага. Действенным средством защиты пехоты от кавалерийских атак стало построение в каре. Насколько оно было эффективным — рассмотрим на ряде примеров действий русской армии в войнах первой трети XIX века.

Но, прежде чем обратиться к тактике действий каре, несколько слов необходимо сказать о том, как была вооружена русская пехота в начале XIX столетия. Система стрелкового вооружения всегда является достаточно консервативной. В русской армии пехотные ружья сохранялось десятилетиями и встречались образцы самых различных эпох. В начале XIX века принимаются на вооружение ружья образца 1805 г. и 1808 г. Срок их службы в русской армии первой половины XIX века определялся в 40 лет. Поскольку унитарных патронов не существовало — патроном являлась мерка пороха, помещенная в матерчатую или бумажную оболочку. Солдат засыпал порох на полку и в ствол оружия, забивал шомполом пулю, используя в качестве пыжа оболочку патрона. Меткость была невысокой, что компенсировалось мощностью залпа, а рана, нанесенная мягкой сферической пулей, очень часто обрекала противника на гибель или ампутацию конечности.

Вопреки устоявшемуся представлению, сам солдат никогда не чистил оружие — если попытаться шомполом прочистить ствол, можно просто забить затравочное отверстие. Ружье для чистки необходимо было разбирать, что мог делать только ружейный мастер. А особо любознательные нижние чины, пытавшиеся произвести с ружьем что-то большее, жестко и наглядно наказывались унтер-офицерами. Массивные трехгранные штыки держались, как правило, примкнутыми к оружию. И опять же штык не затачивался. Чтобы нанести жуткую рваную незаживающую рану остроты и не требовалось, поэтому строчка из памятного лермонтовского «Бородино» — это красивый литературный прием.

При угрозе атаки вражеской кавалерии пехота выстраивалась в батальонные каре — в виде квадрата, где каждая сторона была готова отразить нападение. Кавалерийская атака встречалась, как правило, ружейным огнем второй и третьей шеренг, а первая держала ружья заряженными на крайний случай. Каре вообще могло не стрелять, в особенности если соседний батальон оказывался на одной линии и был риск поразить своих. Если конница галопом приближалась к каре, ружейный огонь прекращался, так как пораженная или раненая лошадь в состоянии по инерции преодолеть некоторое расстояние и врезаться в пехотный строй.

А дальше наступал самый ответственный момент, когда-либо пехота, не выдержав психологического давления, сдавалась или, что еще хуже, пыталась бежать… или продолжала оставаться на месте. Тогда дилемма возникала уже у кавалерии — врубиться в строй каре конница не могла — ни одна лошадь на штыки не пойдет. Оставалось или кружить вокруг ощетинившегося четырехугольника или выходить из атаки. Последнее было самым сложным моментом. Конница опасна лишь в движении. А если пехота не дрогнула, то при попытке выйти из атаки кавалеристы гарантированно получат в спину один, а может и два залпа всего фаса каре.

По сути, прорвать строй каре кавалерия могла лишь в редких случаях при очень благоприятном стечении обстоятельств, например, когда пехота дрогнула под артиллерийским огнем или при атаке на угол каре. Если в строй каре удавалось ворваться значительной группе всадников — это пехотное построение было практически всегда обречено.

Крайним средством для пехоты являлась возможность лечь на землю и пропустить атаку над собой. Лошадь без особых усилий невозможно заставить наступить на человека. Еще сложнее достать с коня саблей или палашом лежащего на земле пехотинца. В этом плане интересное описание, как ведет себя в безнадежном положении пехота различных армий Европы, оставил ветеран Наполеоновских войн французский кавалерийский офицер Антуан де Брак: «Австрийская пехота бросает оружие, каждый солдат называет себя поляком и верно следует за вами. Прусская пехота бросает оружие, но быстро поднимает его, если видит, что кто-то идет ей на помощь. Русская пехота ложится, пропускает атаку, потом поднимается и снова пускает в дело свое оружие».

Среди эпизодов Отечественной войны 1812 года, где русская пехота применяла построение в каре, наибольшую известность получили бой 27-й пехотной дивизии Д. П. Неверовского под Красным и действия русской гвардии в Бородинской битве. Под Красным русская пехота отступала двумя большими каре вдоль Смоленской дороги. На счастье новобранцев Неверовского французы крайне незначительно использовали артиллерию, ограничившись в основном кавалерийскими атаками, которые отбивались одна за другой.

По словам очевидца, «батальный прицельный огонь прокатился быстрой дробью — и вмиг надменные враги с их лошадьми вокруг каре устлали землю». Специфика этого боя состояла в том, что русской дивизии приходилось постоянно отступать: «Мы были в сражении от 10 часов утра до 8 полудня, пробежали 25 верст и каждый шаг вперед оспаривали дракой».

Несколько иначе выглядел бой батальонных каре русской гвардии в Бородинской битве, когда Лейб-гвардии Измайловский и Литовский полки заняли оборону у Семеновского оврага. После того как атака конницы захлебнулась, русские пехотинцы сами атаковали расстроенный кавалерийский строй штыками. Командир батальона Лейб-гвардии Литовского полка В. А. Тимофеев отмечал: «Передние кирасиры, не имея прочного фронта, были жертвою наших штыков, опрокинулись на свою колонну, смешали еще больше оную и обратились все в бегство. Тогда я приказал открыть по ним батальный огонь, и тем было довершено поражение».

Пожалуй, последними в отечественной истории войнами, где русская армия активно использовала построение в каре против кавалерии противника, стали русско-турецкая война 1828−29 гг. и русско-польская война 1830−31 гг. (часто упоминается термин восстание, но по характеру боевых действий и тому, что друг против друга действовали примерно равные по уровню вооружения и тактике регулярные армии — это была именно война). Примечательно сражение при Остроленке в мае 1831 г., когда в силу ошибочных действий Я. Скржинецкого, польская конница провела ряд самоубийственных атак на построившееся в каре батальоны русских гренадер. Дело завершилось разгромом и гибелью лучших кавалерийских подразделений польской армии.

Большинство кавалерийских атак против подготовленной пехоты являлись демонстрацией, целью которой было замедлить движение колонны противника и заставить его сформировать оборонительное построение. Кроме того, построенная в плотное построение пехота становилась очень уязвимой от артиллерийского огня. Если же дело доходило до реальной кавалерийской атаки, история войн знает лишь единичные примеры, когда коннице удавалось прорвать строй каре.