Как во время Первой мировой войны немецкие военнопленные бежали из британских лагерей

Курорт за колючей проволокой

В отличие от Второй мировой, в 1914-18 годах никто военнопленных голодом не морил и непосильной работой не убивал. А в Британии это и вовсе был, по современным меркам, курорт за колючей проволокой.

Пленные здесь могли пользоваться библиотекой, заниматься разными видами спорта, получать посылки с родины, проходить образовательные курсы, выпускать свои газеты, создавать театральные труппы. Солдатам приходилось трудиться, но не больше, чем местным. Положение офицеров было привилегированным, и относились к ним очень уважительно.

Казалось бы, сиди — не хочу. Живи безопасно в тёплом бараке, гоняй мяч, занимайся искусством. Но нет. Немецкие патриоты рвались проливать кровь в Великой войне.

Самый массовый побег

Саттон Бонингтон был не простым лагерем. В нем содержались более 600 немецких офицеров, многие из которых уже пытались дать дёру из мест изоляции. Здесь поздней ночью 25 сентября 1917 года произошёл самый массовый побег из британских лагерей для военнопленных.

Способ побега был совершенно классический. Пленные прокопали туннель в несколько десятков метров под забором с сеткой и в самое тёмное время суток по-пластунски ринулись на свободу.

Совершив отчаянный рывок, 22 немецких офицера оказались вне лагеря. Дальше большинство из них, в соответствии с планом, разделились на группы по четыре человека, один из которых точно знал английский. Так можно было незаметнее добраться до портов, а там попытаться сесть на пароход до Европы и вернуться в Германский рейх.

Первого беглеца схватил полицейский в 4:30 утра возле деревни Пламтри. Оно и неудивительно, ведь задержанный упивался свободой в офицерской форме кайзеровской армии. Утром вся округа, потом лагерь, а через несколько часов и все полицейские участки знали, кто пропал, сколько человек и их особые приметы.

К 11 часам утра «бобби» поймали ещё пятерых беглецов, включая организатора побега Отто Телана. К концу дня общее число пойманных выросло до восьми. За неделю полиция сумела переловить всех.

Во многом это была заслуга бдительных граждан. Например, двух офицеров помог поймать фермер Сэмсон Ганн — он обнаружил немцев, когда те играли в карты, галдя на иностранной мове. Они беспрекословно сдались инспектору полиции.

Пожалуй, самой ценной добычей, которую вернули в лагерь, оказался капитан немецкого рейдера «Эмден» Карл Фридрих фон Мюллер. Его вместе с камерадами обнаружили через день после побега около все той же деревеньки Пламтри.

К 1 октября 1917 года все было кончено. Меньше недели на свободе — и пленных вновь водворили за колючую проволоку. Почему же у беглецов-рецидивистов ничего не вышло?

Британия — тюрьма, из которой не выбраться

Представьте, что вы — немецкий военнопленный и хотите сбежать из чёртова царства пудинга и овсянки в родной фатерлянд — к вюрстам и дункель биру. Что делать?

Для начала, выучить английский язык. А это не сказать, чтобы простая штука, хотя в лагерях для военнопленных к их услугам были обучающие курсы. После того, как вы освоили слова, надо научиться копировать произношение. Конечно, в Британии уйма диалектов, но все же любой подданный Его Величества легко распознает иностранца по акценту.

Тем более, что пропагандисты и лидеры мнений призывали британцев к постоянной бдительности. Шла идеологическая накачка против иностранцев. С начала войны в концлагеря «на всякий случай» интернировали тысячи людей с немецким, турецким и австро-венгерским гражданством. После начала войны, в 1914 году, по всей стране прокатились немецкие погромы, причём иногда они принимали антисемитский оттенок.

«Немецкий еврей хуже гунна», — такие лозунги можно было увидеть в газетах, хотя логики в этом не было ни малейшей. Гуннами пропаганда именовала самих немцев.

В то же время жители Европы были людьми общей культуры и готовились жить в «золотом веке», который принесут Просвещение и прогресс. Никому не приходило в голову, что «проклятый тевтон» может убить прохожего, чтобы заполучить его одежду, занять дом, вырезав всю семью, или отнять деньги у ребёнка. В том числе это не приходило в голову и самим военнопленным.

«Я говорил на их языке… После уроков мы вместе ходили тискать девчонок в ближний лесок, а ещё стреляли из арбалетов и пугачей — по четыре марки штука. Пили подслащённое пиво. Но это — одно, а садить по нам посередь дороги, даже слова предварительно не сказав, — совсем другое: разница немалая, форменная пропасть. Чересчур большая разница. В общем, война — это было что-то непонятное. Так продолжаться не могло. Может, с этими чудиками стряслось что-то особенное, чего я не чувствовал? Во всяком случае, я за собой ничего такого не замечал. Моё отношение к ним не изменилось. Мне даже вроде как хотелось понять, с чего они стали такими грубиянами», — так описывал Луи-Фердинанд Селин перестрелку между немцами и французами в «Путешествии на край ночи».

Так что военнопленным предстояло добывать еду, одежду, деньги на билет исключительно честными способами. А самое важное — с покерфейсом и железной выдержкой проехать несколько сотен километров на поезде, найти доки и сесть на пароход в Европу. При этом надо было не спалиться перед охраной порта, которая основательно проверяла каждого въезжающего и выезжающего. И вообще держать ухо востро. Сделаешь что-то не так — и тебя сдадут полиции.

Задача бегства с острова, который таким образом превратился в огромную тюрьму, была практически невыполнимой. Побег 22 офицеров стал тому лишним доказательством — каждая группа провалилась на каком-то этапе.

Но был один беглец, сумевший покинуть Британию и ставший во время войны легендой — Гюнтер Плюшов.

Лётчик, которому фартануло

Жизнь Гюнтера — готовый сценарий к шпионскому боевику, а ещё лучше — к сериалу. Судите сами.

Войну герр Плюшов встретил лётчиком в немецкой колонии Циндао в Китае. И тут же попал под раздачу: Япония объявила войну Германии и оккупировала колонию. Что делает бравый авиатор? После провала обороны колонии он не сдаётся победителю, а бежит на своём самолёте на материк — в Китай. Фатерлянду ещё понадобятся его умения, надо себя для него сохранить.

В Китае в это время шла бешеная внутренняя борьба революционных и генеральских фракций друг с другом. Как бы поступил любой другой человек на месте Плюшова? Завязал бы хорошие знакомства с местными и устроился по специальности при каком-нибудь амбициозном местном деятеле. Тёплое местечко, богатство, карьера, плюс неплохая возможность переждать войну.

Плюшов сделал прямо противоположное. Он разжился поддельным паспортом и сел на лайнер, который шёл из Шанхая в Сан-Франциско. В Америке ему удалось достать новые документы — на имя гражданина Швейцарии Эрнста Смита. Его цель была — вернуться в Германию и пойти на войну.

В январе 1915 года мистер Смит сел на итальянский лайнер, идущий из Нью-Йорка в Неаполь. Там, казалось бы, до Германии рукой подать! Но тут его везение кончилось. Пароход по дороге зашёл в Гибралтар. При проверке документов переводчик заподозрил неладное, и авиатора задержали. Вместе с другими гражданами Германской империи его в мае 1915 года поместили в британский лагерь военнопленных в Донингтон Холл. Так он, не повоевав ни дня на европейском фронте, оказался военнопленным.

Но разве трёхметровый забор с колючей проволокой может удержать того, кто так рвётся сражаться, что проехал ради этого полсвета?

Уже через пару месяцев, 4 июля 1915 года, Гюнтер Плюшов сбежал из лагеря. Его напарника Оскара Треффтца довольно скоро повязали, а сам Плюшов благополучно доехал до Лондона и исчез с радаров.

Залечь на дно на целых три недели оказалось для Гюнтера не так уж сложно, хотя информация о нём была буквально в каждой газете и у каждого полицейского. В конце концов, Лондон всегда славился именно своим дном. Плюшов при помощи угля и вазелина перекрасил себе волосы, измазал в саже свою одежду — и превратился в типичного рабочего лондонских доков. Так он и разгуливал по городу — абсолютно свободно, его все принимали за своего. Как он вспоминал впоследствии, несколько раз он даже прокололся, рефлекторно отвечая на вопросы по-немецки. Но местным жителям, тем более пролетариям, — равно как проституткам, контрабандистам и скупщикам — это было по барабану.

Наконец Гюнтер сумел сесть на пароход до Голландии, а затем благополучно сойти с него и затеряться в толпе. После чего — доехать на поезде до Германии, несмотря на полное отсутствие каких-либо документов. Иными словами, у Плюшова было не только фантастическое везение, но также каменные нервы и идеальная интуиция.

На родине такой побег не остался без внимания. Плюшов моментально прославился. Его наградили по высшему разряду — Железным крестом первого класса. Но повоевать ему так и не дали — отправили отдавать долг родине на пропагандистском фронте и перекладывать бумаги на тыловых должностях.

Судьба после войны

Бо́льшая часть немецких пленных уже в 1919 году оказалась в разорённом фатерлянде. Они застали совсем другую страну, в которой никому не были нужны ни они, ни их война.

Страна жила по-новому, она переживала революцию, и ветераны были скорее обузой, чем фундаментом для успеха новой, Веймарской Германии. Прогрессивной и демократичной, но нищей и ограниченной в своем развитии версальскими договорённостями.

Как только война закончилась, Гюнтера Плюшова выкинули вон и быстро забыли.

Другой бы на его месте спился или покончил жизнь самоубийством. Но судьба дала своему любимцу ещё один шанс. Он снова стал летать. Ему фактически не позволили этого в войну, зато получилось в мирной жизни. Вначале пилотом почтового самолёта, а потом в качестве исследователя Латинской Америки. Там он и погиб в возрасте 44 лет в 1931 году, исследуя озёра и ледники в Патагонии.

Как оказалось, чтобы жить и умереть героем, ему не были нужны ни государство, ни война.