Ключевое внимание в подобных дискуссиях уделяется роли лидера советского государства. Одна часть историков утверждает, что он фактически «подставил» СССР под удар немецкой военной машины. Другая — убеждена, что Сталин взял верный курс, но ему не хватило времени на завершение перестройки вооружённых сил.
Горькая правда
Опубликованные в канун начала ВОВ документы Минобороны свидетельствуют, что ни одна из наиболее распространённых версий не подтверждается в полной мере. Руководство СССР действительно понимало неотвратимость схватки с Германией. Однако Сталин и генералитет неадекватно оценивали возможности РККА и не представляли, насколько будет велик масштаб агрессии вермахта.
Об этом красноречиво свидетельствует Боевой приказ Народного Комиссара Обороны № 2, составленный собственноручно начальником Генштаба ВС СССР Георгием Жуковым 22 июня в 7.15 утра. В документе предписывалось «всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу».
Более того, приказ предусматривал нанесение авиационных ударов по немецким позициям на глубине до 100-150 километров. «До особых указаний» запрещались только налёты на территорию Финляндии и Румынии, а сухопутные войска не должны были переходить госграницу после разгрома вторгшихся частей вермахта.
Боевой приказ № 2 явно расходился с реальными возможностями РККА в первые часы войны. Во-первых, ранним утром 22 июня люфтваффе уничтожили большую часть самолётов на аэродромах в западных регионах СССР. Во-вторых, сухопутные силы РККА получили такой страшный удар, что не могли от него оправиться в течение нескольких недель.
Опубликованный Минобороны приказ наталкивает на мысль о том, что ни Сталин, ни Жуков, ни нарком обороны маршал Семён Тимошенко не осознавали отсутствие у РККА ресурсов, чтобы вести оборонительные бои и уж тем более нанести ответный удар по противнику. Также командование Красной армией, вероятно, не представляло масштаб гитлеровского вторжения.
Не исключено, что после рассекречивания очередной порции документов мы узнаем горькую правду о том, что по состоянию на июнь 1941 года советские войска готовились к совершенно иному конфликту с Германией, и не предполагалась подготовка к столь крупному столкновению. Если эта версия найдёт официальное подтверждение, то можно смело утверждать о том, что советское руководство допустило колоссальный стратегический просчёт, который тщательно скрывался с первых дней войны.
«Значительное насыщение танками»
Спустя 77 лет после начала ВОВ с уверенностью можно утверждать только одно — мощный стремительный удар Третьего рейха носил по-настоящему вероломный характер. Отсюда и пресловутый эффект неожиданности, на который часто списывают катастрофические поражения лета 1941 года.
22 июня в 1:45 ночи вышла директива Народного Комиссара Обороны СССР № 1, в которой войскам предписывалось не поддаваться на провокации противника. В то же время Тимошенко и Жуков распорядились привести соединения РККА западных военных округов в полную боевую готовность с занятием огневых точек.
Лишь небольшая часть подразделений Красной армии смогла исполнить директиву до появления врага. Документ был отправлен в войска слишком поздно, особенно учитывая время, которое требуется на расшифровку директив. Тем не менее, как свидетельствуют архивы Минобороны, отдельные части, включая авиационные, смогли выполнить приказ и даже нанесли удар по немецким позициям.
Свет на события кануна и первых дней ВОВ немного проливает аналитический документ, составленный в 1952 году Военно-историческим управлением Генерального штаба под руководством генерал-полковника Александра Покровского. В нём приведены мнения военачальников о событиях, происходивших в июне 1941 года.
Из донесений представителей военной разведки следует, что руководство РККА было осведомлено о передвижении соединений вермахта и составе группировок. В частности, фиксировалось «значительное насыщение танками и моторизованными частями», а также наступательный характер манёвров войск, которые сконцентрировала Германия вблизи советских рубежей.
«Командование и штаб округа располагали достоверными данными об усиленной и непосредственной подготовке фашистской Германии к войне против Советского Союза за 2-3 месяца до начала военных действий», — рапортовал замначальника разведывательного отдела штаба Прибалтийского особого военного округа Кузьма Деревянко.
По его словам, «последующие месяцы информация, получаемая от наших групп и отрядов, работающих в тылу противника, всё время улучшалась и представляла большую ценность». Деревянко докладывал о подготовке немцами артиллерийских позиций, строительстве долговременных оборонительных сооружений и бомбоубежищ в Восточной Пруссии. Возможно, некоторые «оборонительные» акции вермахта смогли ввести руководство СССР в заблуждение относительно планов Гитлера и сроков их исполнения.
Отсрочить схватку
Советское командование (и это признаёт Минобороны РФ) стало заложником излишне осторожной политики по отношению к Германии. Расчёт Сталина и генералитет заключался в том, чтобы оттянуть схватку с фюрером настолько, насколько это было возможно. Нежелание «провоцировать» и нагнетать обстановку в приграничной полосе приводило к противоречивым решениям.
«В течение 19-го июня были развернуты три стрелковых дивизии (10-я, 90-я и 125-я). Части этих дивизий располагались в подготовленных траншеях и ДЗОТах. Долговременные сооружения готовы не были. Даже в ночь на 22 июня я лично получил приказание от начальника штаба фронта Кленова в весьма категорической форме — к рассвету 22 июня отвести войска от границы, вывести их из окопов, что я категорически отказался сделать», — говорил командующий войсками 8-й Армии Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант Пётр Собенников.
Начальник оперативного отдела штаба Киевского особого военного округа (маршал с 1955 года) Иван Баграмян также признавал фатальный характер курса на отсрочивание войны: «Заблаговременный их (войск первого оперативного эшелона) выход на подготовленные позиции Генеральным Штабом был запрещён, чтобы не дать повода для провоцирования войны со стороны фашистской Германии».
«Несмотря на безусловные признаки крупного сосредоточения немецких войск, командующий войсками Киевского особого военного округа запретил выдвигать части прикрытия, приводить войска в боевую готовность, а тем более усиливать их даже после начала обстрела госграницы и налётов авиации ночью с 21 на 22 июня 1941 г. Только днём 22 июня это было разрешено, когда немцы уже перешли госграницу и действовали на нашей территории», — отмечает ещё один очевидец — начальник штаба 6-й Армии
Киевского особого военного округа Николай Иванов.
С каждым годом россияне получают возможность узнавать всё больше информации о трагических событиях июня 1941 года, о которых мы, потомки победителей, не имеем права забывать.
