Реновация по-французски: как барон Осман перестроил Париж

В первой половине XIX века население Парижа увеличилось вдвое и превысило миллион человек. Центр города походил на мрачный диккенсовский Лондон: узкие грязные улочки, покосившееся средневековые дома, цепляющиеся друг за друга, как утопающие, хаос улиц, переулков и тупиков. Царившая в центре столицы нездоровая (во всех смыслах этого слова) атмосфера рождала несколько проблем. Например, антисанитарные условия, приводившие к вспышкам холеры, и перегруженность дорог. Третьей проблемой было острое финансовое неблагополучие центральных кварталов — здесь селились, в основном, бедняки, тогда как богатые парижане облюбовали для себя просторные пригороды.

Модернизировать городское пространство в Париже пытались и до Османа, но не так радикально. Запретили строить дома на мостах, а затем и очертили городские границы, в которых было запрещено строительство новых зданий. При Наполеоне Бонапарте провели новую и широкую улицу Риволи — первый глоток воздуха, для душного и тесного города.

Перестройка Парижа сделала его менее удобным для революционеров

Законодательная база для запуска программы по «реновации Парижа» была подготовлена еще в 1851 году, после принятия закона об экспроприации частной собственности в общественных интересах. Наполеон III, ставший императором Франции в 1852 году, горел желанием централизовать не только власть, но и городскую структуру своей столицы. Оставалось лишь найти деятельного и решительного человека, который справится с этой задачей. Этим человеком стал 44-летний Жорж-Эжен Осман. До своего возвышения он занимал должности префекта в департаментах Вар и Йонна и не являлся заметной фигурой в политическом поле. Осман был рекомендован Наполеону, как «дерзкий человек», способный кардинально реформировать городское пространство столицы. В июне 1853 года Жорж-Эжен Осман, называвший себя бароном (но не имевший подобного титула), стал префектом департамента Сена. Ему было поручено сделать Париж большим, цветущим и красивым городом.

У градостроительной модернизации Парижа имелись и скрытые политические причины. Захламленные узкие улицы прекрасно подходили для баррикад. Старый Париж мог за один день превратиться в революционный бастион, а этого Наполеон III никак не желал. По широким и прямым улицам солдатам будет проще маршировать стройными рядами и зачищать кварталы от бунтовщиков. Казармы, размещенные в ключевых точках города, отпугнут самых ретивых. Большой революционный опыт Франции показал, что Париж может «вспыхнуть» в любую минуту. Задачей Османа было сделать его менее «огнеопасным» для правителя страны.

В своем рвении переделать Париж на новый лад Осман не пощадил даже дом на улице Фобур Сент-Оноре, в котором родился. Вместо кривых улочек появились строгие линии широких авеню. Расширилась система канализации и водоснабжения, было организовано газовое освещение улиц, обновлены и отреставрированы в едином неоклассическом стиле фасады зданий, появились девять новых мостов, новые железнодорожные вокзалы, до 30 метров разрослись засаженные каштанами бульвары, пышным цветом расцвели новые парки и сады. Булонский лес, Венсенский лес, Парк Монсури и Парк Бют-Шомон приглашали парижан для увеселительных прогулок. Площадь Этуаль и сходящиеся к ней двенадцать лучей-авеню зазывали на вечерний променад в свете огней. На новых улицах открывались магазины, кафе, рестораны, биржи. Париж из города рабочих и бедняков превратился в город респектабельных буржуа.

Чтобы это произошло, Осман без зазрения совести уничтожил исторический облик города с двухтысячелетней историей. Старые постройки безжалостно разрушались, несмотря на гнев и протесты их жителей. Было снесено 20 тысяч домов. Десятки тысяч людей переселили, и компенсация, полученная ими, далеко не всегда оказывалась равноценной. Для Османа ни старые здания, ни людские судьбы ничего не значили. Во время «османовской перестройки» с лица города исчезло множество средневековых романских и готических церквей, не стало таверны, в которой заседали Мольер, Лафонтен, и Расин. Гаргульи с собора Нотр-Дам с ужасом взирали на то, как Париж «Темных веков» оказался погребен под Парижем «эры модерна».

Барон Осман перекраивал Париж 17 лет

Барон Осман перекраивал Париж 17 лет. Все это время город был похож на огромную стройку с перекопанными улицами и оградительными заборами. Большинство горожан ненавидело Османа. И не только за невозможность нормально жить в своем городе. Столь масштабный проект требовал огромных денежных средств. Как было подсчитано в 1869 году, для воплощения плана реновации Парижа Осман потратил 2,5 млрд франков. Многим парижанам казалось, что эти колоссальные деньги были выброшены на воплощение бездарных идей мегаломаньяка Османа. И они требовали его отставки.

В 1869 году Наполеон III посчитал, что с идеей модернизации Парижа пора кончать, пока Париж и его недовольные граждане не прикончили его. Император попросил префекта Сены подать в отставку. Осман отказался. Он был уверен, что уйдя с должности, он признает, что проделанная им работа была ошибкой. А он так не считал. Тогда Наполеон сам вышвырнул его с должности.

Реновация Парижа помогла столице стать городом буржуа

Через шесть месяцев не станет самого Наполеона. Он будет взят в плен (и уже никогда не увидит Париж) во время позорной для Франции Франко-прусской войны, а Сентябрьская революция покончит со Второй империей. Осман переживет эти грозные события за границей, а потом вернется, чтобы состоять в бонапартистской партии, смотреть со стороны, как другие префекты продолжают воплощать его реновационный план (работы продолжатся аж до 1927 года), написать мемуары и умереть в перестроенной им столице.

Осман превратил Париж в удобный и современный город, ставший олицетворением модерна. В обновляющемся Париже рождался импрессионизм и проходили «Салоны отверженных». При Османе Монмартр стал частью Парижа, а в конце XIX века центром богемной жизни и актуального (на тот момент) искусства. При Османе был построен дворец Гарнье, в котором сияли звезды мировой оперной сцены. Только в «османизированном» Париже мог появиться его современный символ — Эйфелева башня и только в «османизированном» Париже мог состояться первый публичный сеанс «Синематографа братьев Люмьер». Хотел Осман того или нет, он создал городское пространство, в котором создавалось будущее. И ради этого будущего Париж лишился своего прошлого.