С каким оружием партизаны шли в бой?

Сегодня уголовник — завтра оружейник

Свой приказ № 00189 (от 05.09.1942 года «О задачах партизанского движения») был, наверное, в каждой воюющей или оккупированной стране. И задачи партизанам ставились аналогичные. Организация засад на дорогах, диверсии, нападения на мелкие гарнизоны, уничтожение комендатур — для всего этого нужно специфическое оружие с высокой огневой мощью, но довольно компактное. Обзавестись таким было непросто.

Почти идеальным партизанским «стволом» может считаться пистолет-пулемёт (расцвет этого вида оружия как раз пришёлся на Вторую мировую войну). Его небольшие размеры и малый вес патронов создают огромные плюсы с точки зрения логистики (при заброске самолётом за один раз их можно переправить значительно больше).

Но на каждую ячейку сопротивления самолётов не напасёшься, так что приходилось пользоваться иными методами: разыскивать брошенное оружие собственной армии, отжимать у чужой, а то и слесарничать на местах, собирая нечто бабахающее из подручных материалов. Ирония судьбы: вчера ты уголовник, собирающий в гараже стреляющее железо, сегодня — уважаемый партизанский оружейник; а о завтрашнем дне подпольщику думать не положено.

Придумывать собственные конструкции при наличии отработанных заводских моделей — занятие неблагодарное. Поэтому большинство «нелегальных производств» ориентировались именно на армейские ПП. Появившийся в 1941 году британский STEN, неплохо приспособленный для изготовления в любой металлоремонтной мастерской, стал основой для будущих самодельных ПП по всей Европе.

При этом британцы помогали с технической документацией: чертежи STEN’ов рассылались сопротивлению густо, словно рождественские открытки. С их помощью в оккупированной Польше в 1943-45 годах в подпольных мастерских успели наклепать порядка семи сотен ПП «Blyskawica» («Молния») различных модификаций, зачастую довольно сильно отличавшихся от оригинала.

То же и в Дании: немцы в этой тихой и благопристойной стране не особо свирепствовали, и выпуском «самопалов» занимались сразу несколько групп прямо на небольших предприятиях Копенгагена. Даже комиксы про это рисовали.

В лесу всё сложно

Городскому подпольщику живётся не в пример проще — кругом цивилизация, электричество, какое-никакое производство, можно прямо на рабочем месте оккупанту пакостить. Гораздо сложнее дело с оружием обстояло у классических «лесных» партизан.

Собственные оружейные мастерские появлялись по мере обустройства баз: первые самоделки датируются 1942-м годом, а пик производства приходится на середину 1943-го. Как и западноевропейские коллеги, белорусские партизаны ориентировались, прежде всего, на армейские модели вооружения. Но о STEN’ах на территории Белорусской ССР, по понятным причинам, данных не имелось, поэтому львиную долю выпущенной продукции составляли «нелицензионные версии» пистолета-пулемёта Шпагина. Конечно, с точки зрения массового производства есть более технологичные модели: при наличии токарного станка проще наладить выпуск ППД-34, а штамповочного — разумеется, ППС. Однако на болоте и в лесу со станками, листовым прокатом и трубами подходящего диаметра дело обстояло туго, да и первые ППС попали в руки народным мстителям только в 1944 году.

Самой серьёзной проблемой при производстве кустарных ПП было изготовление нарезных стволов. Оснастка для такой операции встречается редко, изготовить её сложно, да и необходимые допуски при производстве обеспечить в подобных условиях непросто. Так что в дело шли стволы не подлежащих восстановлению мосинских винтовок, пулемётов ДП-27 и прочего оружия под отечественный патрон 7,62×54R (именно поэтому основным партизанским «автоматическим» боеприпасом в СССР был 7,62×25 мм ТТ). Инструкция по ремонту ППШ Главного артиллерийского управления (ГАУ) рекомендует как раз мосинские стволы — из них получается два автоматных (напомню, по тогдашней классификации ПП официально именовались автоматами). Данная технология широко применялась и в осаждённом Ленинграде. Винтовочные стволы были тоньше, чем нужно, поэтому на них насаживались специальные муфты. Вместо штамповки применяли гибку, затворы для самодельных ППШ ковали в лесных примитивных кузнях.

Партизанские мастерские

Наверное, самой знаменитой «партизанской оружейкой» считается бригада им. Котовского. Там было аж две мастерских — в 4-й и 6-й ротах. Руководили ими самодеятельные конструкторы — Яков Темяков и Янкель Менкин.

Сперва был освоен выпуск копий ППШ, затем — ППД. До июля 1944 года было выпущено более сотни ПП обоих типов. В 1944 мастера замахнулись и на собственную оригинальную конструкцию. Дело в том, что классические пистолеты-пулемёты имели довольно большие габариты и деревянный нескладной приклад. Это стало причиной появления более компактного оружия под названием ТМ-44 (Темяков-Менкин, обр. 1944 г.), объединившего черты отечественного ППШ и германского MP-38/40.

Вот как описывает его производство партизанская рукопись:

«Изготовляли из всего, что попадало под руку. Вот подробное описание материала, из которого изготовлен автомат системы ТМ-1944: Из старых, трофейных, негодных к езде велосипедов, велосипедных рам, из труб водопровода изготовлен кожух автомата.
Затвор выкован из вала мельницы Челанец Ленинского р-на… сожженной немцами во время блокады…
Спусковой механизм изготовлен из железа старой бензиновой бочки.
Ствол… из винтовки с раздутым стволом и поврежденным патронником.
Пружины — из тросов трофейного немецкого воздушного шара.
Алюминиевые накладки — из сбитого немецкого самолета.
Щечки — из рогов крупного рогатого скота. Пайки производились борной кислотой, стеклом и бурой. Нечем было воронить автоматы, и вот т. Менкин предложил воронить луком… и березовым дегтем. Попробовали — вышло хорошо, так и воронили».

Ещё один образец кустарного оружия из бригады им. Котовского разработал мастер Василий Долганов. Его конструкция позволяла использовать дисковые магазины от ППШ, имела довольно оригинальную систему взведения, смонтированную в задней части ствольной коробки, и отличалась сравнительно низким темпом стрельбы — 500-600 выстрелов в минуту.

Хотя конструкция приклада была не столь удачной (крепление затыльника было проработано слабо, он мог самопроизвольно сложиться при стрельбе), в целом ПП Долганова получил высокую оценку у товарищей по оружию и активно применялся в боевых действиях; было выпущено не менее 20 единиц этой модели.

По официальным данным, до конца войны мастера бригады им. Котовского создали 113 ПП и восстановили до работоспособного состояния ещё несколько сотен единиц оружия разных типов, от пистолетов до ПТР. Но бригада была не единственной «партизанской кузницей» — в Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны сейчас хранятся изделия из восемнадцати подпольных мастерских.

Там тоже были свои «самоделкины», которые замахивались на собственные разработки. Так, оружейный мастер партизанского отряда «Знамя» Червенского района Минской области Николай Степанович Сергеев создал оригинальную модель для скрытого ношения, отличительной чертой которой была рукоятка взведения затвора, совмещённая с намушником — такое решение повысило компактность оружия.

Эта модель также выпускалась в версии со складным прикладом (при этом он мог складываться в транспортное положение как вверх, так и вниз) и ударно-спусковым механизмом с двумя спусковыми крючками, которые обеспечивали ведение огня очередями и одиночными выстрелами.

Тема самодельных и кустарных ПП, увидевших свет в годы больших и малых войн огромна и необъятна. Надеюсь, в следующих материалах нам удастся поговорить о них подробнее.