Враг женщин, кофе и России: за сумасбродство шведы убили своего патриота короля Густава III

Почти полвека Швеция приходила в себя после правления Карла XII. Этот монарх вывел скандинавское королевство в первый ряд европейских держав, показав мощь шведской армии и завоевав обширные территории. Государственные таланты Карла значительно уступали военным. После его смерти в 1719 году от пули, выпущенной, по некоторым данным, из шведского окопа, страна осталась в плачевном состоянии. Десятилетия беспрерывных войн разорили бюджет, обескровили население и поумерили боевой дух шведов.

Младшая сестра Карла Ульрика, взойдя на престол, подписала закон, ограничивавший её власть и отдававший почти все рычаги управления страной в руки шведского парламента риксдага. Началась так называемая «Эра свобод». Более пятидесяти лет три сменявших друг друга монарха выполняли в Швеции скорее представительские функции. Они заседали в парламенте наряду с другими депутатами и отличались от них разве что тем, что имели при решении вопросов не один голос, а два. Во второй половине ХVIII века в риксдаге яростно боролись друг с другом реваншистская партия «шляп», сторонников новой войны с Россией, и более осторожная партия «колпаков».

За этой борьбой внимательно следил наследник престола Густав. Он родился в 1746 году и был сыном короля Адольфа Фредрика. Принц втайне презирал отца за его мягкотелость и мечтал о твердой королевской власти. В Швеции умный, образованный и веселый Густав пользовался популярностью, тем более что грызня парламентских партий и бездумное расходование ими государственного бюджета порядком надоели народу и в особенности армии. Настораживало подданных разве что полное равнодушие и даже пренебрежение принца к женскому полу. Густав окружил себя сонмом симпатичных фаворитов, выполнявших при его дворе все обязанности. В 1766 году он по настоянию отца женился на датской принцессе Софии Магдалене, но своей обязанностью продолжить династию явно пренебрегал. Двоюродная сестра самовлюблённого Густава российская императрица Екатерина II, называвшая кузена в личной переписке «толстячком Гу», пренебрежительно отзывалась о нём как о господине «все дни проводящем перед зеркалом».

Густав интересовался науками и изящными искусствами. Он обожал театр и даже сам сочинял для него пьесы. Находя, что шведские труппы недостаточно профессиональны, принц проводил много времени в поездках по европейским столицам, где посещал все театральные представления подряд. Больше всего ему нравились парижские театры. Густав и сам произвел в столице Франции фурор. Он беседовал с философами-просветителями, стал завсегдатаем аристократических салонов, неоднократно бывал в Версале, где в его честь закатывали балы и устраивали фейерверки. При дворе Людовика XV шведскому принцу намекнули, что Франция устала от разгула демократии в его стране и заинтересована в усилении королевской власти в Стокгольме. На самом деле Версаль волновал не столько бардак в риксдаге, сколько укрепление позиций России на международной арене. Французы надеялись, что сильный король первым делом захочет вернуть утерянные после Северной войны земли и России станет не до европейских дел. Они даже пообещали Густаву ежегодную матпомощь в полтора миллиона ливров, если он установит в Швеции железные порядки.

Пока Густав в Париже веселился и слушал интриганов-дипломатов, умер его отец. Наследный принц тут же поспешил в Стокгольм, где вступил на престол под именем Густава III. На коронации, состоявшейся в мае 1772 года, он принес присягу риксдагу на верность конституции и призвал обе партии к сотрудничеству во имя интересов Швеции. На самом деле в то время новый король уже вовсю готовил государственный переворот.

Заговор планировался грандиозный. Должны были одновременно вспыхнуть восстания в Финляндии и в Сконе. Младший брат Густава Карл должен был направиться на подавление восстаний, но вместе со своей армией перейти на сторону «бунтовщиков» и осадить Стокгольм, под стенами которого планировалась его встреча с финскими «мятежниками». Все вместе они разогнали бы риксдаг и передали бы всю полноту власти в руки Густава. В дело вмешалась погода. Мятеж в финском Свеаборге начался в августе 1772 года, но сильный ветер на Балтике не дал бунтовщикам доплыть до Швеции. Карл так же не успел добраться из Сконе до Стокгольма, и тогда Густав решил устроить путч самостоятельно. 19 августа он у ворот своего дворца распропагандировал караул и во главе его двинулся в сторону риксдага. По пути к маленькой вооруженной группе присоединялись сочувствовавшие королю офицеры, и к зданию риксдага прибыло уже 200 путчистов. Они присягнули на верность королю и арестовали депутатов.

На следующий день Густав проехал по Стокгольму под восторженные крики горожан. 21 августа он уже как самодержавный правитель произнес тронную речь перед согнанными на эту церемонию депутатами риксдага, обвинив их в недостаточном патриотизме и продажности, и официально распустил парламент.

Сперва действия Густава вызывали всеобщее одобрение. Придворные летописцы тут же назвали его правление «веком просвещения». Король приказал писать новую конституцию, закреплявшую установившиеся порядки, и назначил выборы в новый риксдаг — теперь он должен был играть декоративную роль. Заговорили о борьбе с коррупцией, об отмене многих налогов, о строительстве больниц и приютов для нищих. Король не забывал и о своих увлечениях: он учредил несколько академий и театров. Всеми делами в Швеции управлял сформированный им полуофициальный кабинет министров, куда вошли многие из его фаворитов.

Однако вспышка экономической активности оказалась не очень продолжительной. Бюджетные расходы не уменьшились. Просто теперь деньги пилили не депутаты риксдага, а министры-фавориты. В разы увеличилось и содержание двора. Предшественники Густава жили сравнительно скромно, а новый самодержец перестал себе в чем-либо отказывать. Его дворец поражал прижимистых шведов своим великолепием. На регулярные многомесячные поездки короля с его фаворитом бароном Армфельтом на театральные премьеры в Италию и Францию уходила уйма денег.

Над увлечением шведского короля оккультизмом хихикала вся Европа. После того, как Густав во всеуслышание объявил, что ему удалось пообщаться с явившимся на его зов духом Иисуса Христа, Екатерина II писала барону Гриму: «Если бы я могла познакомиться с этим жидом — так как, конечно, роль Христа, играл жид — я бы обогатила его, но с условием, чтоб он при втором свидании отколотил его [Густава] палкой от моего имени». Много пересудов вызвала и борьба короля с популярным среди его подданных кофе, который он почему-то считал страшно ядовитым. Чтобы доказать свою правоту, король помиловал двух приговорённых к казни за убийство близнецов, находившихся в полном рассвете сил. Условием помилования было участие братьев в странном эксперименте: один из преступников должен был каждый день выпивать три кофейника, а второй — три чайника. Король ожидал, что в ближайшем будущем потребитель кофе умрет в страшных мучениях. За ходом эксперимента внимательно наблюдали врачи. Затея окончилась конфузом, о которой Густав, правда, так и не узнал: оба преступника пережили докторов и самого короля. После его смерти никто не удосужился прекратить эксперимент, и он продолжался ещё долго. Потребитель чая умер в возрасте 83 лет, а его кофейный брат протянул еще какое-то время.

В личной жизни Густав перестал стесняться чего бы то ни было. Министр юстиции Энгестрём возмущался, что король распространил в Швеции «грех мужеложства, который до сей поры был почти неизвестен в этих краях». В спальню к своей супруге Густав в первый раз зашел лишь в 1775 году, на десятый год счастливого брака. Спустя три года королева родила наследника, но даже мать Густава говорила, что истинным отцом ребенка являлся граф Адольф Фредерик Мунк, который помогал Софии Магдалене скрашивать одинокие дни и ночи.

Рейтинг популярности Густава III среди его подданных резко падал, и для его укрепления король решил затеять маленькую победоносную войну. Он надеялся, что возвращение финских земель, «отобранных» Россией по результатам Северной войны, и риторика о вставании Швеции с колен возбудят в подданных реваншистские настроения и вернут монарху былую популярность. Его давно уже подталкивали к столкновению с Россией не только Франция, но и Англия с Пруссией, обещавшие Швеции всяческую помощь. К сожалению, даже обкорнанная конституция не позволяла королю по собственной воле напасть на соседнее государство, и тогда Густав предпринял провокацию. Костюмер стокгольмской оперы сшил несколько десятков комплектов русской военной формы. 27 июня 1788 года переодетый шведский отряд напал на свой же бивуак близ местечка Пуумала у финской границы. Когда известия о вероломной агрессии коварных русских достигли Стокгольма, последовал взрыв патриотизма.

Шведские армия и флот были заранее стянуты к предполагаемым местам боев. Сухопутные войска осадили две русские приграничные крепости в двухстах километрах от Петербурга, но те, к удивлению шведов, и не подумали сдаваться. С войной на море вышла вообще промашка. В июле русский флот собирался отбыть из Кронштадта в Средиземное море для войны с Турцией. Если бы Густав потерпел две-три недели, то нашел бы Санкт-Петербург почти беззащитным. Вместо этого он встретил в Финском заливе полностью снаряженную к длительному переходу и морским боям мощную эскадру. Русские корабли сразу дали понять, кто на Балтике хозяин. Первое столкновение флотов окончилось боевой ничьей, но всем стало ясно, что шведский блицкриг сорвался.

К затяжной войне Швеция оказалась не готова. От полного и быстрого разгрома её армию спасало лишь то, что Россия в это же время вела войну на юге, и её лучшие войска и самые знаменитые полководцы в это время сражались с турками. Но и оставшихся на северо-западе войск России хватало, чтобы не подпускать врага к столице. Снабжение армии у шведов было поставлено крайне плохо, и её солдаты погибали в основном не от русских пуль, а от голода и болезней.

Наступил 1789 год, но положение не изменилось. Обещанной помощи от европейских держав Густав так и не дождался. Летом в Париже вспыхнула революция, и европейским державам стало вовсе не до далеких балтийских дел. Шведский бюджет трещал по швам. Патриотический подъем в народе сменился глухим раздражением.

От окончательного разгрома Швецию спасло чудо. В июле 1790 года русские корабли отогнали шведский флот, которым командовал сам Густав III, к крепости Роченсальм. Адмирал Нассау-Зиген очень хотел сделать подарок Екатерине II к годовщине её восшествия на престол и с ходу без должной разведки предпринял попытку уничтожить шведов. Результат оказался сокрушительным. 9 июля русские корабли попали под перекрестный огонь крепостных орудий Роченсальма и корабельных пушек. В толчее и панике на рейде русские корабли ломали строй и давили друг друга. Фрегаты налетали на галеры и шебеки, топя и поджигая их. Некоторым командам, чтобы спастись, приходилось выбрасывать свои суда на прибрежные камни. За одну ночь шведы потеряли шесть кораблей, а русские, по разным оценкам, от 50 до 80 судов.

Морская победа не принесла Швеции радости. Она лишь дала ей возможность предложить мир не на самых позорных условиях. России эта странная война была абсолютно не нужна, и мирный договор подписали очень быстро. Швеция потеряла в войне с Россией, не принесшей ей никакой выгоды, более двадцати тысяч солдат, что для трехмиллионной страны являлось огромными потерями. Общее недовольство Густавом усугублялось. Риксдаг перешел в явную оппозицию королю и перестал утверждать предлагаемые им законы.

В этой взрывоопасной обстановке Густав не нашел ничего лучшего, как объявить о начале священного похода против революционной Франции. Естественно, риксдаг воспротивился этой авантюре, как и планам короля заняться колонизацией Австралии. Пошли слухи, что Густав задумал новый переворот, после которого объявит себя самодержцем, не стесняемым никакими конституциями. Против Густава быстро организовался заговор, душой которого были офицеры-ветераны недавней войны с Россией.

16 марта 1792 года в шведской королевской опере веселился карнавал. Густав был в маске, но все легко узнавали его по орденской звезде на маскарадном костюме. Один из заговорщиков обратился к нему: «Здравствуйте, прекрасная маска». В этот момент Якоб Юхан Анкарстрём выстрелил в спину королю из пистолета, заряженного картечью и шестью гнутыми гвоздями. Ужасная рана оказалась смертельной. Через 13 дней мучений король скончался. Пока длилась агония, Анкарстрёма били в тюрьме плетьми, выпытывая имена сообщников. Так и не развязав убийце язык, его обезглавили на эшафоте.

После смерти отца, на престол взошел его сын, 14-летний Густав IV, регентом при котором был герцог Сёдерманландский. Новый король и его регент не позволяли себе никаких сумасбродств, и жизнь в Швеции постепенно устаканилась. Чудаковатый, яркий и нестандартный Густав III остался в памяти потомков как последний великий шведский король.