За что воевал русский солдат в Семилетней войне?

Только война

Когда Пётр I начал Северную войну, Россия была слабой периферийной страной Европы. Дочь императора Елизавета вступила в Семилетнюю войну как правительница большого и влиятельного государства. Но если в это время Россия уже стала важным элементом европейской политики, то встать в один ряд с Францией, Великобританией и Священной Римской империей — тремя старыми конкурентами, претендующими на лидерство в христианском мире, — ещё не успела.

Что-то вроде Тридцатилетней войны, по итогам которой в число гегемонов Европы уверенно вошла Франция. Или войны за испанское наследство, которая вознесла на вершину политики Великобританию.

Увы, в те времена мощь, власть и статус великой державы покупались не богатством и развитой экономикой, а кровью, пролитой на полях сражений. И сильной армией, способной доказать право на лидерство любому усомнившемуся.

Европейский хищник

Это прекрасно понимал и прусский король Фридрих II, тогда ещё не получивший прозвище «Великий». Он знал, что Пруссия ещё долго не сможет похвастаться ни объёмами торговли и промышленности, ни численностью населения. Это была довольно бедная и малонаселённая страна на окраине Европы. Поэтому Фридрих сделал ставку на то, что у Пруссии уже было — на армию. Относительно небольшую, но прекрасно обученную. И ставка на армию была ставкой на большую войну.

Фридрих II мечтал вывести Пруссию в число великих держав. Первое, что он сделал, едва взойдя на трон, — затеял войну с австрийскими Габсбургами. Кампания закончилась очень быстро и отдала в руки пруссаков богатую Силезию, увеличившую королевство вдвое.

Фридрих не желал останавливаться на достигнутом. Однако его положение в числе главных европейских держав было весьма сомнительным. Во-первых, королевский титул Гогенцоллерны (династия прусских правителей) получили лишь в 1701 году. А во-вторых, венское правительство упрямо не признавало оккупацию Силезии и сделало возвращение этой земли целью всей своей политики.

Лучшая армия Европы

Все государство и весь народ от Берлина до Кёнигсберга жили и работали ради армии.

Экономный король делал всё, чтобы увеличить число солдат. Он прибегал к самым разнообразным ухищрениям в попытках добыть ещё немного денег на формирование очередного полка. Чтобы умножить число налогоплательщиков, Фридрих настойчиво приглашал в Пруссию эмигрантов, преследуемых за веру.

«Если бы турки и язычники прибыли и захотели жить в нашей стране, мы бы и им построили мечети и молельни», — говорил король, чем шокировал ещё не привыкшую к толерантности европейскую общественность.

За первые полтора десятилетия правления Фридрих создал войско, которое не уступало числом армиям гораздо более богатых и многонаселённых Франции и Священной Римской империи.

Прусская армия отличалась прекрасной организацией и идеальной выучкой. Ни одна армия Европы не могла похвастаться столь молниеносной стрельбой из кремневых мушкетов. Прусская пехота обеспечивала на поле боя убийственный огонь, славилась высокой манёвренностью и идеальной дисциплиной.

Но для бюджета маленькой Пруссии такое войско было непомерным бременем. Оправдать его могла только война.

Дипломатическая революция

В то же самое время новая английская династия — Ганноверский дом — очень боялась за свои владения на континенте. Они лежали на севере Германии и становились целью № 1 для французов в случае любого большого конфликта. А этот конфликт постепенно назревал, потому что англичан с французами связывали неразрешимые противоречия по колониальному вопросу. Австрийцы же просто желали сохранения статус-кво в Европе, ну и заодно вернуть Силезию, что стало для императрицы Марии-Терезии жизненной целью.

Такое положение дел стало основой для события потрясшего всю Европу и получившего название «дипломатической революции».

В начале 1756 года Великобритания и Пруссия заключили союзный договор. Англичане получили защиту Ганновера немецкими штыками, а пруссаки — британское золото, столь необходимое их армии.

В ответ немедленно сформировался необычный альянс, состоявший из бывших врагов. Франции, которая традиционно боролась с Австрией и поддерживала Турцию против Габсбургов и русских. Австрии — соперничавшей с Францией вот уже больше столетия. И России.

Но как в этой компании оказалась Россия?

В чём наша выгода?

На первый взгляд, Российскую империю мало задевал вопрос «кто кого» в Европе. Но на самом деле ситуация для Петербурга складывалась крайне перспективная.

Россия в последние годы делала ставку на слабейшего — то есть Австрию. Такой союз был выгоден Елизавете: слишком сильный союзник мог просто подмять под себя Россию, ещё только учившуюся искусству дипломатии. Увы, союз с Габсбургами означал войну с Пруссией, избежать которую в таком политическом раскладе не получалось никакими ухищрениями.

Зато от вступления в альянс Франции Россия выигрывала больше всех. Дело в том, что как раз для Франции это была полностью «политическая» война, имеющая лишь одну цель — сохранение баланса сил в Европе. И вот ради идеи равновесия Париж фактически жертвовал своей традиционной дипломатической доктриной — которая заключалась в создании вокруг России и Австрии военного кордона из Швеции, Польши и Турции.

Когда французы согласились заключить союз с Австрией, перед Россией открылись невиданные перспективы. Это был путь к разделу и присоединению Польши, к русско-турецким войнам, присоединению Крыма и Новороссии, к завоеванию Финляндии и низведению Швеции в число второстепенных государств.

Париж просто взял и «сдал» России своих союзников.

Закат Франции как великой державы и возвышение Российской империи начались 1 мая 1756 года, когда в Версале поставили подписи под договором о союзе, к которому через несколько месяцев присоединилась Россия.

Хитрости дипломатов и полководцев

В самом идеальном варианте за русские интересы должны были бы воевать французы с австрийцами. Но вскоре стало ясно: без вступления в войну не обойтись — слишком высоки ставки в этой игре за гегемонию в Европе.

Однако и тут Россия ухитрилась выиграть.

Несмотря на то, что союзником Пруссии была Великобритания, русские дипломаты смогли устроить дело самым выгодным для нас образом: вступая в войну с Пруссией, Россия не начинала войны с Англией. Так что коммерческие связи и мир с главным покупателем русских товаров неизменно сохранялись всё время, пока шла большая война.

Хитрость поистине макиавеллиевская. Чтобы был понятен её масштаб, приведу пример: это всё равно как во время Первой мировой воевать с Австро-Венгрией, но сохранить самые тёплые отношения с Германией.

К тому же, чтобы привлечь нового союзника, Россию, французы и австрийцы обещали русским очень неплохую награду — Восточную Пруссию.

Ну а когда началась Семилетняя война, императрица Елизавета сначала год тянула с вступлением в неё, а затем отправила против Пруссии лишь сравнительно небольшую армию. Которая к тому же действовала крайне осторожно, всячески избегая крупных столкновений.

Зато когда в начале 1758 года Фридрих II отвёл из Восточной Пруссии бо́льшую часть войск, русские немедленно пришли и заняли Кёнигсберг. И привели его жителей к присяге на подданство России.

Дальнейшие сражения с участием русских — включая унизительную для пруссаков оккупацию Берлина — были скорее демонстрацией боевых возможностей русской армии.

В итоге оказалось, что Россия закончила Семилетнюю войну с репутацией первой военной державы Европы. Обладающей армией, которая не проиграла ни одного генерального сражения и не раз била войско «непобедимого» Фридриха II. А боевые потери русской армии оказались самыми маленькими из всех воевавших стран.

Неплохая цена, чтобы стать великой державой, не так ли?