Дед Мороз в истории разных стран: от злого старика до бородатого добряка с мешком подарков

— ТЫ ДОЛЖНА ВЕРНУТЬ САНТА-ХРЯКУСА.
— Зачем? Ради мира, доброй воли и звона волшебных бубенцов? Да всем наплевать! Он просто старый толстый клоун, который заставляет людей веселиться в страшдество! И я пережила все это ради какого-то старика, который лазает по детским спаленкам?
— НЕТ. РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ СОЛНЦЕ ВСТАЛО.
Терри Пратчетт «Санта-Хрякус»

Dead Мороз

Чем севернее жили люди, тем сложнее у них были отношения с природой. И тем затейливее им представлялись персонификации стихийных сил, с которыми приходится бороться, чтобы выжить. Именно к воплощениям зимней стужи восходит образ бородатого добряка с мешком подарков. Только в древности он был совсем не добрым, и подарок в его арсенале был один: шанс пережить ещё одну зиму. Бесценный дар для времён, когда сорок лет считались преклонным возрастом.

Мороз, снег и лёд, зимняя глухая темень в сознании наших предков ассоциировались со смертью. В скандинавских мифах на обледенелом севере расположено царство мёртвых, где правит жуткая богиня Хель — прототип Снежной королевы из сказки Андерсена. Дома современных Дедов Морозов тоже помещают на севере: Лапландия, Гренландия, Аляска, Северный полюс, «полюс холода» Оймякон в Якутии… Российский Великий Устюг Вологодской области да белорусская Беловежская пуща — пожалуй, самые южные места, где поселяли этого дедушку. К счастью, современные Деды Морозы не хотят нас убить. А наших предков — хотели. И те хитрили как могли, откупаясь жертвами.

В самую длинную ночь в году — в зимнее солнцестояние, с 21 на 22 декабря — древние германцы и кельты отмечали праздник Йоль (Yule). Было чему радоваться: после этой ночи солнце «поворачивало на весну», и день начинал удлиняться. Люди украшали дома вечнозелёными ветками падуба, плюща и омелы, пили горячий эль с пряностями, сжигали в камине специальное «йольское полено», ходили в гости к соседям. Эти обычаи после христианизации Европы стали атрибутами Рождества и Нового года, наступающих чуть позднее Йоля.

У германцев Йоль был посвящён Вотану (он же Один), богу мудрости, владыке жизни и смерти. По легенде, впервые пересказанной Якобом Гриммом, Вотан скачет в эту ночь по небу во главе Дикой охоты, приобщая к своей свите неосторожных путников. Возможно, именно здесь коренится традиция «Рождество — семейный праздник»: в самую длинную ночь года все члены семьи должны сидеть у родного очага, а не шляться по дорогам. Вотана часто изображали длиннобородым стариком, опирающимся на копьё, в плаще и шляпе странника — узнаете Дедушку Мороза в тулупе и с посохом? Вотану на Йоль приносили жертвы — достоверно известно, что это были лошади и свиньи, но не исключено, что в самой глубокой древности жертвы были человеческими.

Славянский Мороз (Мраз) тоже требовал жертв. Отголосок церемонии человеческого жертвоприношения можно увидеть в сказке «Морозко». Помните девушку, которую едва не заморозили до смерти, но потом щедро одарили в награду за кротость? Так вот, юные девственницы, которых каждую зиму отправляли в лес в качестве жертвы зимнему богу, действительно замерзали насмерть. Но в языческом сознании такая смерть означала приобщение к той самой стихийной силе, которой все боялись. И если Морозко принял жертву — значит, в этом году он будет добрым.

В украинских и белорусских сёлах ещё в XIX веке ритуально «приглашали» Мороза на рождественскую кутью (сладкую пшеничную кашу с сухофруктами) — безобидный эквивалент человеческой жертвы. Если вспомнить, что кутья также была традиционным блюдом на славянских поминках, ритуал приобретает дополнительную глубину, превращаясь ещё и в способ связи с духами умерших предков.

Но как эти капризные и ненасытные стихии превратились в добрых и щедрых дарителей? Чтобы это произошло, в мировой мифологии должен был появиться другой, не языческий персонаж.

Санта-Чудотворец

В III веке нашей эры в римской провинции Ликия, что в Малой Азии, жил юноша Николай, который с детства решил посвятить себя религии. Когда умерли его родители, он раздал всё своё немалое наследство бедным, а сам отправился в обучение к дяде-епископу, который позднее рукоположил его в священники. Со временем Николай сделался епископом Мирликийским, любимым в народе за доброту и щедрость к нуждающимся. Причём эту щедрость он проявлял тайком — но всё равно почему-то становилось известно, что загадочным благодетелем был именно епископ.

Одна из легенд о Николае гласит, что он прослышал о трёх сёстрах-красавицах, чей отец был беден и не мог дать за ними приданого, поэтому вместо того, чтобы выдать дочерей замуж, замыслил продать их в публичный дом. Чтобы спасти девушек от этой участи, Николай собрал три мешочка с золотом и подкинул их в дом сестёр — по разным версиям легенды, в окно или печную трубу. И мешочки эти угодили в чулки, вывешенные возле очага для просушки.

В память о щедрости святого Николая — а святым он был назван ещё при жизни — день его памяти (6 декабря, или 18 декабря по новому стилю) стал праздником, в который положено дарить подарки и помогать бедным, ритуально приобщаясь к тому истинно христианскому образу жизни, который вёл епископ-бессеребренник. Детям рассказывали, что подарки приносит сам святой Николай — добрый седобородый старик в длиннополом епископском одеянии и высоком головном уборе (митре). Чтобы подарок оказался в детском носочке, который специально вешали у камина, святой Николай якобы поднимается на крышу каждого дома и спускается по печной трубе.

В эпоху Реформации, когда протестанты боролись с католическим обычаем почитания святых как с идолопоклонничеством, ритуал дарения подарков сместился на Рождество — в память о дарах, которые принесли младенцу Христу трое волхвов. Святой Николай впал в немилость, сохранившись в качестве главного рождественского благодетеля лишь в нескольких странах. Сейчас многие польские, украинские, австрийские, чешские, венгерские, хорватские и часть голландских детей получают главные подарки «за хорошее поведение в течение года» не на Рождество или Новый год, а в день памяти святого Николая — 18 декабря. Впрочем, некоторые умудряются выпрашивать у родителей по подарку на все зимние праздники. Если вы помните себя ребёнком, то должны знать, как это делается.

Праздник к нам приходит

Из Голландии святой Николай переехал в Америку — вместе с волной голландских переселенцев в XVIII веке. Они называли его Синтерклаас — отсюда и произошло известное нам имя «Санта-Клаус». Правда, поначалу его так звали только в Нью-Йорке, который изначально принадлежал Голландии и назывался Новый Амстердам. Английские пуритане, делившие северо-восток нынешних Соединённых Штатов с голландцами, Рождество не отмечали — у них вообще были проблемы с весельем.

Но в английском фольклоре был старинный персонаж по имени Отец Рождество (Father Christmas), символизировавший не христианский обычай бескорыстно делиться с ближним, а скорее языческую любовь к безудержному веселью во время праздников. Отца Рождество представляли толстым бородатым мужиком в коротком камзольчике на меху, любителем выпить пива, плотно поесть и поплясать под заводные мелодии. В викторианскую эпоху, когда влияние протестантов в Англии ослабло (большинство успело эмигрировать в Америку), Отцу Рождество досталась ещё и миссия дарить детям подарки. А в Америке его внешность и любовь к веселью («Хо-хо-хо!») достались Синтерклаасу, превратившемуся в Санта-Клауса. Красный цвет одежды — вот и всё, что осталось в Америке от епископа Николая.

В 1821 году Синтерклаас появился на страницах детской книжки неизвестного автора «Новогодний подарок детям от пяти до двенадцати лет», а в 1823-м — в стихотворении Клемента Кларка Мура «Визит Святого Николая», ныне известном американским детям как «Ночь перед Рождеством». Оно написано от лица отца семейства, который просыпается в рождественскую ночь и наблюдает, как по небу летят сани Санта-Клауса, запряжённые оленями, и как сам Санта спускается по каминной трубе, чтобы разложить подарки для детей в чулки, развешанные у камина.

В стихотворении Мура названы имена восьми оленей из упряжки Санты: Дэшер, Дэнсер, Прэнсер, Виксен, Комет, Кьюпид, Дондер и Блитцен. Шесть первых — английские (Стремительный, Танцор, Скакун, Резвый, Комета, Купидон), последние два — немецкие (Гром и Молния). Девятый и главный олень Рудольф появился больше ста лет спустя, в 1939 году, в стихотворении Роберта Л. Мэя. Особенность Рудольфа — огромный сияющий нос, которым он освещает дорогу всей упряжке.

Эта сцена с тех пор повторяется постоянно — на рождественских открытках, в кино и мультфильмах, а также в рассказах родителей, которые хотят, чтобы их дети верили в Санта-Клауса, а не в мучительные поиски подарков в суете предрождественских распродаж. Появилась традиция оставлять в рождественскую ночь у камина угощение для Санты: молоко с печеньем — в Америке и Канаде, рюмку хереса или бутылку пива с куском мясного пирога — в Англии и Австралии. Да, Санта-Клаус стал частью культуры всех англоязычных стран, вернувшись через океан на свою прародину Британию, а оттуда добравшись до Австралии. Кстати, в 2008 году ему было даровано канадское гражданство.

А в том, что Санта стал известен всему миру, винить надо божество ХХ века — Его Величество Маркетинг. В 1930-е годы весёлый румяный старик в красно-белых одеждах стал появляться в рекламе «Кока-колы». Тогда же актёры, изображающие Санту, начали в праздники работать в разукрашенных торговых центрах и на рождественских ярмарках — общаться с детьми, выслушивать их заветные желания и ненавязчиво продвигать товар.

Эта реклама уже тогда была настолько массовой, что породила устойчивую городскую легенду, будто канонический облик Санта-Клауса был изобретён «Кока-колой». На самом деле в XIX — начале XX века он частенько появлялся на иллюстрациях в таком виде. Да и в рекламе его облик впервые использовала не «Кока-кола» — Санте и до этого приходилось продвигать минеральную воду и имбирный эль.

Борода из ваты

История отечественного Деда Мороза в том виде, в каком мы его знаем, также насчитывает немного лет. Ещё в XIX веке он был персонажем русского фольклора и детских книжек (например, сказки Одоевского «Мороз Иванович»), время от времени заглядывал на публичные детские ёлки — но редко. Родители в Российской империи рассказывали детям, что подарки им приносит младенец Иисус, либо честно признавались, что дарят их сами. Языческого Мороза не одобряла православная церковь, да и дети боялись бородатого старика — в их сознании Мороз был суровым зимним властелином из сказок. Когда в 1910 году такой Дед появился на празднике в одном детском саду, распевая песню на стихи Некрасова «Не ветер бушует над бором», малыши расплакались от страха. Воспитательнице пришлось снять с актёра фальшивую бороду, чтобы Мороз выглядел человечнее.

Революция 1917 года едва не поставила крест на зимнем празднике: Рождество, как и прочие даты церковного календаря, большевики решили списать в утиль. Ёлки и прочие ритуальные зимние увеселения были вычеркнуты из быта нового советского государства — в 1929 году Рождество официально стало обычным рабочим днём.

Но в 1930-е от «левых перегибов» начали отказываться. В ноябре 1935 года Сталин произнёс знаменитую фразу: «Жить стало лучше, товарищи! Жить стало веселее». Пользуясь случаем, кандидат в члены ЦК ВКП(б) Павел Постышев, мечтавший вернуть детям праздник, в декабре выступил в газете «Правда» с предложением: организовать для советских детей праздничные ёлки, очистив их от религиозных атрибутов. Так ёлочная звезда Вифлеема превратилась в пятиконечную советскую, вместо Рождества было решено массово праздновать Новый год, Святки с традиционным ряженьем в костюмы стали новогодним карнавалом. Изменилась и атмосфера праздника: Рождество было тихим семейным торжеством, Новый год же полагалось отмечать шумно и весело.

Проблема была только с Дедом Морозом: дети по-прежнему боялись старика в белых одеждах. Чтобы смягчить эффект, в сопровождение ему была выдана внучка Снегурочка, ласково называющая Мороза «дедушкой», и целая свита лесных зверюшек. Кроме того, в сказочных представлениях, которые разыгрывались на детских ёлках, Дед Мороз выступал добрым волшебником, этаким Гэндальфом, спасающим Новый год от козней Бабы-яги, Лешего, Кощея Бессмертного и прочей нечисти. Мало-помалу, в течение двух десятилетий, Дед Мороз в Советском Союзе стал таким же безобидным, хоть и могущественным добряком, как Санта-Клаус на Западе. Только одевается он обычно не в красное, а в белое и синее — оттенки заснеженных зимних сумерек. Лишь в последние годы Мороз иногда появляется в красном, а его головной убор приобретает черты митры святого Николая.

Если Снегурочка — внучка Деда Мороза, то кто её родители? Этот вопрос задают все малыши, едва научившись разбираться в родственных связях. Судя по всему, Снегурочка — это не тающая от любви бледная красавица из сказочной пьесы Островского (в пьесе её называли дочкой Мороза и Весны, а не внучкой), а одна из девушек, которых когда-то приносили Морозу в жертву. Внучкой он её называет лишь потому, что по возрасту она ему во внучки годится.

* * *

Новогодние ёлки — всё, что осталось в нашей культуре от древнего ритуала встречи Зимы и упрашиваний Мороза, чтобы он был действительно добрым. В этом празднике есть все нужные атрибуты и обрядовые действия: украшенная ёлка как воплощение мирового древа и символ бессмертия (потому что вечнозелёная), вождение хороводов (обрядовый танец, в индоевропейской культуре символизировавший солнце), разыгрывание мистерии о победе Света над Тьмой… Всё служит той же цели, с которой наши предки приносили жертвы Вотану или Морозу: бесстрашно встретиться с холодной Смертью лицом к лицу и в честном бою выиграть право пережить ещё одну зиму.

Как следует повеселитесь в новогоднюю ночь. От этого зависит, взойдёт ли весеннее солнце.