Дело Палем: защита Карабчевского, или история об оправдании за убийство

В деле Ольги Палем нет запутанных деталей. Девушка встречалась с кавалером четыре года, ждала предложения выйти замуж, не получила его и хотела напугать несостоявшегося жениха. А вместо этого убила, выстрелив в голову. На первый взгляд, это какое-то странное убийство: слишком простое, даже нелепое, однако накал страстей в нем был нешуточный. На этом и построил свою защиту блестящий адвокат Николай Карабчевский.

Дело об убийстве: жертва Александр Довнар

Поздно вечером 16 мая 1894 года в петербургскую гостиницу «Европа» пришел молодой человек и попросил дать ему номер получше. Коридорный показал комнату № 21, юноша вернулся за дамой, ждавшей его внизу. В номере молодые люди поужинали, и все затихло.

На следующий день около часа дня в комнате раздались два выстрела, из нее выбежала молодая женщина в окровавленном платье, которая кричала, что «убила его и себя», а потом стала повторять, что «так и должно было случиться». Прибывший на место врач отправил ее в Мариинскую больницу, так как женщина была ранена. Там она пребывала в крайне возбужденном состоянии и все время спрашивала, скоро ли она умрет.

В номере коридорный увидел труп молодого человека, который был убит выстрелом в затылок. Револьвер лежал тут же, так что сомнений относительно орудия преступления не возникло. Убитый Александр Довнар был студентом Института путей сообщения. Его спутницу звали Ольга Палем, и процесс по ее делу вошел в число самых ярких судебных дел конца XIX века.

Суд идёт: первое рассмотрение дела

Дело Ольги Палем суд присяжных первый раз разбирал в феврале 1895 года. Председательствовал глава Санкт-Петербургского окружного суда, действительный статский советник Николай Чаплин. Обвинителем выступал товарищ прокурора суда Петр Башилов. Защитником Ольги стал один из ведущих адвокатов своего времени Николай Карабчевский. Не исключено, что он взялся за это дело, руководствуясь личным мотивом. В свое время в его жизни был подобный эпизод: в состоянии крайнего нервного напряжения он убил свою любовницу. Следствие признало, что Карабчевский был в тот момент невменяем. Но трагический эпизод, случившийся еще во времена студенчества, оставил в памяти адвоката глубокий след.

Одного этого перечисления достаточно, чтобы убедиться: дело было действительно громкое. На первый взгляд, суть дела была ясна, исход предсказуем: Ольга Палем не отрицала, что она убила Довнара, не пыталась скрыться или избежать суда. В свое оправдание она лишь говорила, что хотела Александра напугать, а себя убить, но в результате вышло наоборот. В таких обстоятельствах у защиты, казалось, практически не было шансов на благополучный исход, потому что картина для Ольги вырисовывалась мрачная.

История жизни. Ольга Палем

Историю жизни Ольга обвинение представляло примерно так. Меня Палем родилась в 1865 году в Симферополе в семье Мордки и Гени Палем. Ее отец занимался торговлей, семья была благополучной. Родители обращали внимание на то, что девочка была переменчива, легко впадала в возбужденное состояние, но относились к этому как к особенности характера. Иудейка Меня лет в 15−16 решила принять православие, и этот шаг ее семья принять не смогла.

Новоиспеченная христианка Ольга Васильевна Палем (отчество она получила от своего крестного отца — генерала Василия Попова, известного в Крыму человека. Скорее всего, Ольга была его незаконнорожденной дочерью) отправилась в Одессу: деньги на первое время она получила от Попова. В Одессе в 1887 году Палем сошлась с состоятельным и уважаемым в городе человеком по фамилии Кандинский, жила на его содержании два года, после расставания пользовалась покровительством других молодых людей, а может быть, и промышляла проституцией (фотография Ольги была обнаружена на стене одного из одесских публичных домов).

Вскоре после расставания с Кандинским Ольга познакомилась со студентом-медиком Александром Довнаром, переехала за ним в Петербург и находилась в близких отношениях на протяжении четырех лет. При этом одно время Довнар представлял Ольгу как свою невесту, его друзья свободно были вхожи в ее дом, однако брак молодые люди так и не заключили. Финал этой истории уже известен. Налицо злой умысел и хладнокровное исполнение — револьвер Ольга приобрела за некоторое время до убийства и носила с собой.

Эту версию поддерживала и мать Александра, которая называла Ольгу не иначе чем авантюристкой, лгуньей и шантажисткой.

Слово защиты: Николай Карабчевский

Николай Карабчевский, бывший действительно одним из лучших адвокатов своего времени, тоже провел большое предварительное расследование. Оно позволило ему представить ту же самую историю с несколько другой стороны. Судите сами.

По поводу проживания в Одессе под покровительством Кандинского. Да, это действительно было так, Ольга жила на отдельной квартире на полном содержании. Однако и Кандинский, и его друзья показали, что Палем вела себя исключительно достойно, жила скромно, и никогда ее поведение не давало пищи для слухов. Связь Палем с Кандинским продолжалась два года, и, расставшись, они сохранили друг к другу уважение, а Кандинский продолжал материально поддерживать Ольгу.

После этого Палем вела уединенный образ жизни. Обвинение настаивало на том, что девушка была неразборчива в связях, и пригласило свидетелей. Но личность одного из них, утверждавшего, что он находился в близкой связи с Палем, вызывала сомнения (не исключено, что он не первый раз соглашался свидетельствовать в суде за деньги). А второй молодой человек по фамилии Лукьянов, тоже давший показания, высказывался об Ольге исключительно восторженно. По его словам, отношения их носили платонический характер. Что же касается фотографии Палем, которая была на стене в публичном доме, Карабчевский не поленился найти и фотографа, и хозяйку борделя, которые подтвердили — случайность. Ольга просто снялась на фото в ателье, и карточка попала к одной из девиц по стечению обстоятельств.

В истории жизни с Александром Довнаром тоже были важные детали. Во-первых, мать убитого настаивала на том, что ее сын отличался характером инфантильным, а Ольга тянула из него деньги. Защита представила несколько писем Александра к матери, в которых он предстает здравомыслящим человеком: его указания по управлению капиталом были очень точны и не свидетельствовали о наивности. Да и перевод с медицинского факультета в Институт путей сообщения был сделан исключительно из соображений выгоды.

Во-вторых, Александр дважды заражал Ольгу «дурной болезнью», так что утверждения о том, что именно Ольга вела распутный образ жизни, не очень подтвердились.

В-третьих, прислуга подтвердила, что Довнар и Палем неоднократно выясняли отношения, причем весьма бурно. Ольга, которая с детства была вспыльчива и истерична, могла расцарапать юноше лицо, ударить. Но Александр в долгу не оставался и избивал Ольгу. Свидетели из прислуги указали: бил ручкой швабры и даже сломал об нее ножны студенческой шпаги. Но главное — Александр не сделал Ольге предложение, на которое она надеялась. Как говорил Карабчевский: «Мы знаем, что два года Довнар многим выдавал ее за свою жену; мы знаем, что, переписываясь до 1893 года с ней, он ей иначе не адресовал писем, как «Ольге Васильевне Довнар». Он разлакомил ее. Она с мужеством и терпением карабкалась по призовому столбу, на вершине которого было «честное имя жены любимого человека».

Окончательно против Ольги настроила Александра его мать, которая сначала относилась к девушке благосклонно. В итоге отношения молодых людей совсем расстроились, но Ольга, по всей видимости, питала к Довнару по-настоящему сильные чувства. Поэтому и попросила его о последней встрече в гостинице «Европа».

Решение присяжных: меньше года за убийство

Когда обе стороны изложили свои соображения (а речь адвоката продолжалась около трех часов), присяжным были заданы два вопроса. Первый — виновна ли Палем в том, что заранее замыслила, спланировала убийство и осуществила его. И если по первому вопросу присяжные отвечают «нет», то виновна ли Ольга в том, что убила Александра без заранее обдуманного плана, но и не случайно.

Учитывая формулировку вопросов, присяжные на оба ответили «не виновна». Адвокат матери Довнара Павел Рейнбот подал кассацию, которая была передана на заключение обер-прокурору Сената. Этот пост занимал тогда еще один блистательный юрист Анатолий Кони. Он обстоятельно изложил, что дело надо пересмотреть, в том числе и потому, что вопросы присяжным были сформулированы так, что они не могли дать другого ответа. Кроме того, Кони настаивал на более подробной психиатрической экспертизе Палем, которая перед первым процессом была проведена заочно, по документам.

На втором процессе Ольгу продолжил защищать тот же Карабчевский, и во многом благодаря его выступлению, она была признана виновной, но наказание было определено в 10 месяцев тюрьмы. Современники признавали, что во многом Палем была обязана этим мягким приговором красноречию Карабчевского, чья речь вошла во все хрестоматии адвокатских выступлений. После этого дела в профессиональном сообществе был поставлен вопрос о том, что тематическое содержание речей, произносимых в суде, нужно контролировать, чтобы не допускать большого количества личных подробностей, не имеющих прямого отношения к делу. «Сущность дела затемнена и усложнена нагромождением излишнего, не относящегося к исследуемому преступлению материала», — писал Кони.

Вполне возможно. Но будь в этом деле меньше бытовых подробностей, мы не имели бы удовольствия читать сегодня захватывающую речь Карабчевского, в которой он говорил так: «Женщина, как все женщины! Доступная для того, кем увлечена или кого полюбила, и гордая и неприступная для того, кто не сумел внушить ей чувство. На этом может помириться любая, самая щепетильная, самая горделивая женская нравственность. Вне этих пределов она являлась бы уже лицемерием». А вы тоже думали, что адвокатские речи — скучное чтение?