Екатерина Бибергаль: пуля от автора «Алых парусов» и 20 лет каторги пламенной революционерки

Фамилия Бибергаль означает «касторка». Вероятно, первый обладатель этой фамилии занимался медициной. Медиком хотел стать и отец Екатерины, Александр Николаевич Бибергаль. Юноша из Керчи учился в Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге, но увлекся революционными идеями и 6 декабря 1876 года был арестован на Казанской площади. Он участвовал в демонстрации, на которой впервые заявила о себе организация «Земля и воля». Суд признал Бибергаля виновным в дерзостном порицании установленного законами образа правления, сопротивлении полиции и сочинении преступных стихов. Приговор – 15 лет каторжных работ. Наказание Александр Бибергаль отбывал на Карийской каторге, работал на золотых приисках. В 1884 году ему сократили срок, каторжник стал поселенцем и обосновался в Чите. Добровольно отправившаяся вслед за Александром жена родила ему дочь Катю в 1879 году. Иногда в анкетах Екатерина Бибергаль так и указывала место рождения: «Карийская каторга».

Екатерина закончила в Благовещенске женскую гимназию, переехала в Санкт-Петербург, училась на Высших женских (Бестужевских) курсах, но не закончила их. Помешал первый арест, тоже за участие в демонстрации, причем на той же самой Казанской площади – только на 26 лет позже, чем отец. Екатерина Бибергаль в 1902 году была выслана в Севастополь, где стала членом местной организации партии социалистов-революционеров (СР). 22 сентября 1903 года сюда, в Севастополь приехал юноша с поддельным паспортом на имя Александра Григорьева. Впрочем, имя было настоящим, а вот фамилия на самом деле была Гриневский. Впоследствии она сократится до литературного псевдонима Грин. Александру было 23 года, он был высок ростом, худ – товарищи даже прозвали его Долговязым – и увлечен революцией.

В 1908 году будет опубликован его рассказ «Маленький комитет». Главный герой рассказа, в котором легко угадывается автор, – юный революционер. Он приезжает в большой город – имеется в виду Севастополь – на помощь местной подпольной революционной организации. Но выясняется, что вся организация арестована, а на свободе осталась только одна девушка, обратившаяся за помощью от имени «комитета». Вот как ее описывает автор: «утомленные голубые глаза», «маленькая хрупкая фигурка», «улыбающиеся губки», «усталые большие глаза», «голубая чистота мягких глаз», «светлое лицо», «тонкие брови», «задумчивая улыбка». Не правда ли, в этих описаниях больше романтики, чем революции?

Екатерине Бибергаль, а речь идет о ней, в момент знакомства с Грином было 24 года. Она носила партийную кличку «Вера Николаевна», но близкие друзья звали ее просто Киской. Из автобиографии Грина: «Киска была центром севастопольской организации. Вернее сказать, организация состояла из нее, Марьи Ивановны и местного домашнего учителя, администра­тивно-ссыльного. Учитель был краснобай, ничего революционного не делал, а только пугал остальных членов организации тем, что при встречах на улице громко возглашал: “Надо бросить бомбу!” или: “Когда же мы перевешаем всех этих мерзавцев!” Киска выдала мне двадцать рублей, смотритель боль­ницы пожертвовал свое старое ватное пальто с куче­рявым сине-фиолетово-коричневым верхом, и я посе­лился на отдаленной улице, недалеко от тюрьмы, в под­вальном этаже».

Конечно, в севастопольском отделении партии СР состояли не три человека, а гораздо больше. Просто из конспирации Грину рассказывали не все. Главой Севастопольского комитета партии социалистов-революционеров был Сергей Никонов, сын адмирала, участника Крымской войны 1853-1856 годов и обороны Севастополя. Никонов вместе с Александром Ульяновым, старшим братом Ленина, участвовал в подготовке покушения на императора Александра III, но был арестован по другому делу, что спасло ему жизнь.

Однажды Грин, Марья Ивановна и Киска пошли на прогулку в Херсонес. В археологическом музее молодой человек спросил у сторожа: «А можете ли вы показать мне пуговицу от шта­нов Александра Македонского?» Сторож был крайне недоволен. Девушка тоже. «Всю дорогу обратно я слушал брюзжание надувшейся Киски, оскорбленной моей некультурностью и презрением к археологии». Несмотря на разницу во вкусах, Киска пообещала Долговязому выйти за него замуж. А еще она убедила его заняться агитацией среди солдат и матросов. Александр оказался прекрасным оратором. После его ухода с первого конспиративного собрания один солдат бросил на землю фуражку и воскликнул: «Эх, пропадай родители и жена, пропадай дети! Жизнь отдам!»

Перед очередным собранием у Гриневского возникло непонятное предчувствие. «Странное, никогда не испытанное и ничем решительно не оправдываемое чувство удерживало меня от поездки. Это было тягостное предчувствие. Я пришел к Киске и сказал, что ехать не могу. Как я ни объяснял, в чем дело, Киска тре­бовала, чтобы я ехал; в конце концов назвала меня “трусом”. При таких обстоятельствах мне ничего больше не оставалось, как пойти на Графскую пристань, к катеру». На пристани его встретили двое знакомых солдат, а затем откуда-то появился городовой и предложил прогуляться в участок. При обыске дома у Гриневского было найдено большое количество запрещенной литературы – его отправили в тюрьму: «Я был арестован 11 ноября 1903 года. Вышел из тюрьмы по амнистии 20 октября 1905 года».

До амнистии была еще попытка побега в декабре 1903 года. Киска добыла тысячу рублей, и на них было куплено парусное судно, чтобы доставить Грина на другой берег Черного моря в Болгарию. За сто рублей был подкуплен извозчик, с помощью которого арестант, перебравшись через стену тюрьмы, должен был доехать до бухты, где стояло судно. Но Грина схватили при попытке перелезть через стену. Сама же Екатерина Бибергаль была арестована за два дня до неудачного побега Грина и отправлена этапом в Архангельскую губернию. Сначала в Холмогоры, оттуда – в Архангельск. Из ссылки она сбежала в Швейцарию. Побег ей организовал тоже сосланный в Архангельск глава севастопольских эсеров Никонов.

В Швейцарии у Бибергаль жила младшая сестра с мужем, художником Терениным, сыном сибирского миллионера. В рассказе Грина «На досуге» главный герой по фамилии Козловский сидит в тюрьме. Разумеется, по политическому обвинению. Он ходит по камере и все повторяет: «Катя, милая, где ты, где? Пиши мне, пиши же, пиши!» Предыдущие письма невесты арестант бережно хранит и постоянно перечитывает. Сейчас он ждет нового письма. Когда наконец получает, видит, что в нем – открытка с видами Швейцарии.

Последняя встреча

Революция 1905 года резко изменила политическую ситуацию в России. Грин вышел из тюрьмы по амнистии. Бибергаль вернулась из Швейцарии на родину. В январе 1906 года они встретились в Санкт-Петербурге. «Он хотел ей обладать», – напишет позже в своих мемуарах Вера Абрамова-Калицкая, первая жена Грина. Она же подробно расскажет и о последней встрече, но потом вырежет из воспоминаний одну страницу, самую главную, объясняющую, что произошло в тот роковой день.

У самого Грина в рассказе «Земля и вода» о том дне упоминается лишь вскользь: «Она очень красива… но красота ее беспокойна, я смотрю на нее с наслаждением и тоской; она ходит, наклоняется и говорит иначе, чем остальные женщины; она страшна в своей прелести, так как может свести жизнь к одному желанию. Она жестока; я убедился в этом, посмотрев на ее скупую улыбку и прищуренные глаза, после тяжелого для меня признания».

Так что же произошло? Версии есть две. Первая – Грин приревновал Бибергаль к какому-то ссыльному, с которым у нее якобы был роман в Холмогорах. Вторая – Грин предложил Екатерине руку и сердце, но получил отказ, так как у нее на уме была только революция. Позднее Грин рассказывал Абрамовой-Калицкой: «Я знал, что никогда не смогу убить ее, но и отступить тоже не мог и выстрелил». Стрелял Грин почему-то из дамского пистолетика. То ли не нашел другого оружия, то ли это был случайно подвернувшийся под руку пистолет самой Бибергаль. Он целился в сердце. Пуля попала в грудную клетку, в левый бок, но прошла неглубоко. Бибергаль доставили в Обуховскую больницу, где знаменитый хирург Иван Греков извлек пулю. Бибергаль не стала рассказывать, кто и почему в нее стрелял. Но с тех пор она больше ни разу не оставалась с Грином наедине, а вскоре Грин был опять арестован. 1 апреля 1907 года была арестована и Екатерина Бибергаль. За подготовку к покушению на великого князя Владимира Александровича ее отправили на Нерчинскую каторгу. Туда, где 28 лет назад она появилась на свет. Ей больше никогда не суждено было увидеться с Грином.

Бибергаль была на каторге вместе с самыми знаменитыми революционерками начала XX века: Марией Спиридоновой, Александрой Измайлович, Ревеккой Фиалкой, Марией Школьник, Анастасией Биценко, Фанни Каплан. Всех их освободила Февральская революция. Но после победы большевиков запись в анкете о членстве в партии эсэров стала черной меткой. Многие бывшие эсэры вошли в состав Общества бывших каторжан и ссыльнопоселенцев. В Ленинграде члены общества создали завод «Политкаторжанин», выпускавший эссенции и эфирные масла, которые продавались даже за границу. На эти средства был построен уникальный дом-коммуна на площади Революции. Квартиры из расчета одна комната на человека. Плюс большое общественное пространство – свои столовая, детский сад, кинозал, клуб, библиотека. В этой библиотеке Бибергаль работала на полставки, три дня в неделю. Жила она тут же – сначала с первым мужем Григорием Тер-Оганяном, потом со вторым мужем Юрием Бохановским.

Как только начались сталинские чистки, о доме с бывшими эсерами вспомнили прежде всего. Бибергаль и Бохановского арестовали в один день, 2 марта 1935 года. Признали социально опасными элементами, запретили жить в 15 крупнейших городах СССР. Три года спустя Бибергаль получила вдогонку обвинение в контрреволюционной деятельности и 10 лет лагерей. Бибергаль отправили в «инвалидный» лагерь Баим в Кемеровской области, куда ссылали заключенных, которых уже нельзя было использовать на каких-либо работах. В Баиме Бибергаль встретила Тамара Милютина, посвятившая ей в своих мемуарах отдельную главку: «В хорошую погоду с весны и до поздней осени можно было видеть Бибергаль у южной стены 15-го барака, сидящую на раскладном табуретике и читающую книжку. Всегда подтянутая, аккуратно одетая и причесанная, летом неизменно с белым воротничком, тоненькая и легкая. Ей тогда было больше шестидесяти, но никакой старости в ней не чувствовалось. Наоборот – было в ней даже что-то девическое. И волосы, мелко и круто вьющиеся, чудились золотистыми, несмотря на явную седину».

После десяти лет лагерей Бибергаль отправили в ссылку. Она вновь работала библиотекарем в поселке Лоухи в Карелии. И к тому моменту у нее уже наверняка спрашивали и «Алые паруса», и «Бегущую по волнам». Из воспоминаний Ринны Штейн: «Когда умер Сталин в 1953 году, мы все были в полной растерянности, и мне захотелось поговорить с Екатериной Александровной. Я зашла к ней в библиотеку. Перед ней лежала развёрнутая газета с фотографией похорон тирана. Ближе всех к гробу стояли Берия и Маленков. Екатерина Александровна взглянула на меня, потом показала пальцем на физиономию Берии: “Не дай Б-г прийти к власти этому человеку”». Ринна Штейн также запомнила, что Бибергаль никогда не употребляет названия Ленинград, только Санкт-Петербург.

В 1956 году Екатерина Бибергаль получила разрешение вернуться и жить в Ленинграде. В том же году, неудачно упав, она сломала ногу, которую пришлось отнять. В 1959 году бывшая эсэрка Ирина Каховская по собственной инициативе перевела «Маленького принца» Экзюпери – в качестве новогоднего подарка старой подруге Кате Бибергаль. Подруга умерла, не дождавшись подарка.