Экспедиции к Антарктиде: неуловимый Южный континент (ч.2)

Начало читайте в статье: Экспедиции к Антарктиде: неуловимый Южный континент (ч.1)

Фаддей Беллинсгаузен

Российско-Американская торговая компания и кругосветные путешествия

В начале XIX в. свой флот на океанские просторы вывела Российская империя, что можно трактовать как начало последнего, завершающего этапа эпохи великих географических открытий. Не в последнюю очередь скачок в развитии русского мореплавания был связан с освоением Дальнего Востока и Русской Америки. В эти владения русских царей доставлять грузы и людей по суше до того, как получили развитие железные дороги, было довольно сложно. Совершить с этой целью почти кругосветное плавание порой казалось решением более простым. Сушественную роль в развитии русского дальнего мореходства сыграла основанная в конце XVIII в. Российско-Американская торговая компания. У ее истоков стоял богатый промышленник, основатель первых русских поселений в Америке Григорий Шелехов, а также прославленный дипломат Николай Петрович Резанов, тот самый, чей образ запомнился советским зрителям в исполнении Николая Караченцева в рок-опере Рыбникова «Юнона и Авось».

 Параллельно с экономическими вопросами в ходе русских океанических плаваний решались и другие задачи, внешнеполитические и исследовательские, что требовало государственного участия на серьезном уровне. В 1802 г. в России было образовано министерство военно-морских сил, при котором был создан Комитет образования флота.

 В 1803–1806 гг. русские корабли под командованием Крузенштейна и Лисянского впервые обогнули земной шар. Вторым русским кругосветным плаванием стало путешествие Головнина на шлюпе «Диана» (1806-1809). В 1813–1815 гг. Выполняя задание Русско-американской кампании, совершил кругосветное путешествие шлюп «Суворов» под командованием лейтенанта Лазарева. В 1815–1816 гг. то же самое сделал Отто Коцебу на бриге «Рюрик». В ходе этого плавания были открыты сотни островов Микронезии.

"Изведать страны Южного полюса.."

В марте 1819 г. Иван Федорович Крузенштерн направил морскому министру докладную записку, в которой обосновал необходимость исследований полярных вод, как северных, так и южных. «Сия экспедиция, — писал он, — кроме главной ее цели — изведать страны Южного полюса, должна особенно иметь в предмете поверить все неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оной недостатки, дабы она могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сем море».

 К каждому полюсу решили отправить по два корабля. Главой южной экспедиции после некоторых колебаний и споров назначили капитата 2-го ранга Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена. Выпускник Морского кадетского корпуса в Кронштадте, он участвовал в первом кругосветном плавании под началом Крузенштерна, по возвращении был произведен в чин капитан-лейтенанта, в 1809 г. получил под свое командование корвет, в 1812 г. стал капитаном фрегата.

Инструкции морского министра маркиза Ивана Ивановича (Жана Батиста Прево) де Траверзе, выданные Беллинсгаузену, звучали так: «Спуститься к югу и будет продолжать свои изыскания до отдаленной широты, какой только он может достигнуть; употребит всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколько можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли, и не оставит сего предприятия иначе, как при непреодолимых препятствиях.

Ежели под первыми меридианами, под коими он пустится к югу, усилия его останутся бесплодными, то он должен возобновить свои покушения под другими, и не упуская ни на минуту из виду главную и важную цель, для коей он отправлен будет, повторяя сии покушения ежечасно как для открытия земель, так и для приближения к Южному полюсу».

«Восток» и «Мирный»

Командиром второго корабля был Михаил Петрович Лазарев, тот самый, который несколькими годами раньше совершил кругосветное путешествие на шлюпе «Суворов». О кораблях, на которых предстояло отправиться в плавание, капитан 2-го ранга Беллинсгаузен сообщает в своих записях следующее:

«Шлюп «Восток», коего длина 129 футов 10 дюймов, ширина без обшивки 32 фута 8 дюймов, глубина интрюма 9 футов 7 дюймов, построенный в С.-Петербурге на Охтенской верфи корабельным мастером Стоке в 1818 году, признан от морского министра удобным для сего путешествия более потому, что капитан Головнин отправился кругом света в 1817 году на шлюпе «Камчатке» его же размера и конструкции.

 …Величина «Мирного» была в 530 тонн, длина 120 футов, ширина 30, глубина 15; построен корабельным мастером Колодкиным из соснового хорошего леса с железным скреплением, для плавания в Балтийском море». 

 Для плавания в суровых полярных водах корабли нуждались в серьезной доработке. Пока плотники и конопатчики работали над обшивкой, за работой беспрестанно следила толпа зрителей, состоящая главным образом из морских офицеров. По словам Фаддея Фаддеевича, ни один не вбитый мастеровыми гвоздь не ускользал от их внимания. Чтобы сделать суда более надежными, железные рулевые петли заменили медными, многие сосновые детали — дубовыми. К большому сожалению моряков, несмотря на все усовершенствования, «Мирный» значительно уступал «Востоку» в быстроходности. В дальнейшем это вызывало большие неудобства. Кораблям было непросто держаться вместе и не потерять друг друга в полярных водах.

 Солонину для путешествия приготовили купцы Петр Иванов Шпанский из Санкт-Петербурга и Петр Печаткин из Нарвы, а также петербургский мещанин Акинф Обломков. Последний уже заслужил благодарность русских моряков тем, что заготовлял солонину для экспедиции Крузенштерна. Засоленное в дубовых бочках по шесть пудов в каждой мясо не испортилось в течение трех лет, в каком бы неблагоприятном климате ни побывало.

 «Восток» и «Мирный» покинули Кронштадт 4 июля 1819 г.

 2 ноября экспедиция достигла Рио-де-Жанейро, а оттуда направилась прямо на юг. В конце второй декады декабря «Восток» и «Мирный» находились близ открытого Куком острова Южная Георгия, на широте, приблизительно соответствующей в северном полушарии широте Москвы. В южном полушарии декабрь — первый летний месяц, однако еще спутники Кука отмечали, что климат в этих краях куда более суровый, чем в соответствующих европейских широтах. Записи Беллинсгаузена это в полной мере подтверждают.

 Новый год встретили в районе Южных Сандвичевых островов, представляющих собой архипелаг из 11 небольших вулканических островков. Впрочем, тогда моряки не имели никакого представления об этих подробностях. Просто знали, что где-то в Атлантике в районе 58–59 есть какая-то земля. Описание праздничных дней в исполнении Беллинсгаузена не слишком отличается от суровых будней. Надо сказать, обстановка не слишком способствовала беззаботному веселью. Но праздник все таки отметили.

 «31 декабря. С полуночи при западном ветре с небольшими порывами и при пасмурной погоде удерживались на одном месте; по термометру было морозу 0,4°; в палубе, где спали служители, 8,4° теплоты; лотом на 150 саженях дна не достали.

 В 2 часа, когда мрачность прочистилась, увидели на SSW берег, названный капитаном Куком мысом Бристоля; легли на SW прямо к сему берегу, шли между множеством мелкого льда, дабы подойти к западной оконечности, и потом при благоприятствующем нам ветре спуститься вдоль северной стороны. В 4 часа прошли подле большого плоского льдяного острова. Пасмурность все скрыла от глаз наших и не прежде половины девятого часа несколько очистилась; тогда увидели мы три небольших островка по западную сторону мыса Бристоля. Западный из сих островков, уподобляющийся сахарной голове, признали за пик Фризланд, который определен капитаном Куком в широте 59° южной. Мы направили путь на SO 17°, дабы пройти видимую нами восточную оконечность берега от мыса Бристоля. В 10 часов, в четырех милях от оного на NOtN, берег и все видимые льдины покрылись густым туманом; на 185 саженях лотом не достали дна. Шлюп «Мирный» был неблизко от нас, для чего мы и легли в дрейф; чрез полчаса к нам подошел, и мы тогда, наполнив паруса, пошли на SSO. В начале 12-го часа, по причине продолжавшейся густой пасмурности с великим мокрым снегом, встречая беспрерывно множество плавающего льда, принуждены были привести шлюпы к ветру на левый галс.

 В полдень термометр стоял выше точки замерзания 0,2°. Шлюп «Мирный» был у нас в кильватере, великий снег продолжался; по причине часто встречающихся льдяных островов и мелких льдин были расставлены люди кругом по бортам, чтобы прислушиваться к шуму буруна, разбивающегося о льды и служащего доказательством близости оных. В начале шестого часа услышали весьма близко необыкновенный великий под ветром бурун. Капитанлейтенант Завадовский и другие офицеры полагали, что, наверно, мы находимся поблизости берега, о который волны разбиваются. Выпадающий снег был так густ, что мы впереди далее пятидесяти сажен ничего не видели; в таковом случае оставаться на том же румбе и в том же положении было бы весьма опасно, почему я решился поворотить на другой галс; шлюпу «Мирному» сделал сигнал также поворотить, что им исполнено, и мы легли на NNW. Сим направлением я надеялся выйти из льдов; обходил множество льдяных островов и плавающего мелкого льда. В 10 часов, встретя непроходимый мелкий лед, принуждены поворотить и остаться под одними марселями, чтоб уменьшить ход. Снега ложилось на паруса столько, что, дабы стряхнуть оный, часто приводили шлюпы круче к ветру и обезветривали паруса. Вахтенные матрозы во все время едва успевали выметать и выбрасывать с палубы выпадающие, так сказать, снежные охлопья; наконец, в полночь снег перестал. В продолжение суток летало около шлюпов множество разных родов морских птиц; пингвины ныряли и сидели на обломках льда в большом числе».

«1820 г., 1 генваря.  В первый день Нового года мы пожелали друг другу счастливо выйти из опасного положения и, окончив предлежащее нам затруднительное плавание в Ледовитом океане, увидеть любезное отечество.

 Термометр стоял ниже точки замерзания 0,2°. Ветр дул свежий NOtN, от севера шла большая зыбь, мы было обрадовались, что перестал снег; но радость наша недолго продолжалась, вместо снега в 2 часа сделался густый туман с ветром; мы встречали множество мелкого льда, крик пингвинов повсюду был слышен. В начале 5-го часа утра, увидели сквозь туман к NO много льдяных островов в близком от нас расстоянии. Шум буруна, разбивающегося на льдины, с криком пингвинов, производил неприятное чувствование. По сделанному сигналу шлюп «Восток» и «Мирный» поворотили от льдяных островов на правый галс; во время поворота, когда паруса заполаскивало и приводило весь такелаж в движение, падали с оного льдяные сосульки и лед, намерзший около снастей; обмерзшие веревки казались продернутыми сквозь стеклярус, толщиною от полуторы до двух линий. Служители каждый час на вантах и стень-вантах околачивали лед драйками.

 В 6 часов утра стужа по термометру была 0,5°; в 7 часов со шлюпа «Востока» выпалили из пушки, а в восемь сделан туманный сигнал, чтобы шлюп «Мирный» показал свое место, но весьма густый туман и рев волн, разбивающихся повсюду на льдины, препятствовали с шлюпа «Мирного» слышать наш выстрел, и на шлюпе «Востоке» не слышно было выстрелов, производимых «Мирным». В 10 часов ветр задул от О; до полудня мы прошли множество льдяных островов и плавающего льда, от которого нам надлежало иногда придерживаться круче к ветру, а иногда спускаться. В полдень туман сделался несколько реже, и, имея возможность рассмотреть предстоящие нам опасности, мы могли избегать оных; увидели шлюп «Мирный», о котором весьма беспокоились. На 120 саженях глубины лотом не достали дна.

 Невзирая на дурную погоду и опасное положение между неизвестными льдами, все служители с утра оделись в мундиры для празднования Нового года. Поутру был завтрак, чай с ромом; к обеду добрые щи с кислой капустой и свининой; после обеда сверх обыкновенной порции дали по стакану горячего пунша, а в вечеру пред кашей, из сорочинского пшена приготовленной, по стакану гроку; все служители были здоровы и веселы на обоих шлюпах; мы жалели только, что по причине опасного положения и дурной погоды не могли день Нового года провести вместе с капитаном Лазаревым и офицерами шлюпа «Мирного».

В этой части океана Джеймсу Куку не удалось продвинуться южнее того положения, которое занимали «Восток» и «Мирный» 1 января. Здесь его курс лежал практически параллельно экватору. Русские моряки после того, как встретили новый 1820 г. близ Южных Сандвичевых островов, продолжали двигаться к югу. В течение следующих двух недель они прошли очень солидное для этих вод расстояние, но всю вторую половину января корабли, образно говоря, бились о шестьдесят девятую параллель. Иногда ее удавалось пересечь и продвинуться на пару десятков минут южнее, но впереди был лед, неизбежно заставлявший поворачивать на северо-восток.

«16 генваря.  Пасмурность с снегом, при крепком ветре от NW, продолжалась во всю ночь. В 4 часа утра увидели дымчатого альбатроса, летающего около шлюпа. В 7 часов ветр отошел к N, снег временно переставал и благотворное солнце из-за облаков изредка выглядывало.

 В 9 часов утра в широте 69° 17' 26", долготе 2° 45' 46", найдено склонение компаса 8° 48' западное. Продолжая путь на юг, в полдень в широте 69° 21' 28", долготе 2° 14' 50", мы встретили льды, которые представились нам сквозь шедший тогда снег в виде белых облаков. Ветр был от NO умеренный, при большой зыби от NW; по причине снега зрение наше недалеко простиралось; я привел в бейдевинд на SO, и, пройдя сим направлением две мили, мы увидели, что сплошные льды простираются от востока чрез юг на запад; путь наш вел прямо в сие льдяное поле, усеянное буграми. Ртуть в барометре, спустясь от 29,5 до 29 дюймов, предвещала еще худшую погоду; морозу было 0,5°. Мы поворотили на NWtW, в надежде, что сим направлением не встретим льдов. В продолжение последних суток видели летающих снежных и синих бурных птиц и слышали крик пингвинов».

 Эта запись была сделана, когда «Восток» находился всего в 20 милях от побережья Антарктиды.

 «21 генваря.   Мы продолжали путь на юг, при тихом ветре от SOtO и ясной погоде. Киты пускали фонтаны; полярные и снежные бурные птицы, предвестницы близости льда, летали около шлюпов; на юге становилось час от часу светлее. В 1 час пополуночи увидели впереди льды, а в 2 часа уже находились между мелкими плавающими льдинами; далее к югу представилось до пятидесяти льдяных разнообразных громад, заключающихся в средине льдяного поля. Обозревая пространство сего поля на восток, юг и запад, мы не могли видеть пределов оного; конечно [оно] было продолжением того, которое видели в пасмурную погоду 16 генваря, но по причине мрачности и снега хорошенько рассмотреть не могли.

В сем месте уже не было никакой возможности продолжать путь далее на юг. Мы находились в широте южной 69° 25', долготе 1° 11' западной; воздух был сух, морозу 2°; лотом на ста саженях не достали дна. Поворотя на другой галс на NOtN, мы крайне сожалели, что ветр не позволял итти вдоль льда или хотя по сей параллели на восток, дабы в другом месте достигнуть большей широты».

Почти у цели

Сожалеть действительно было о чем, до берега оставалось не более 30 миль, преодолеть которые было невозможно. Настроение немного подняло лишь то, что в тот день впервые за долгое время установилась наконец более-менее терпимая погода.

 «Хотя в палубе, где жили офицеры и служители, ежедневно протапливали печки и обтирали три раза в сутки потолок (на котором составлялись капли), сырое платье по возможности просушивали наверху, однако ж беспрерывные густые туманы, мокрый снег и слякоть довели нас до того, что мы чувствовали совершенную необходимость в хорошей погоде; сегодня при ясной и сухой погоде (которой не имели со времени отбытия от Южных Сандвичевых островов) постели и прочее вынесли наверх для просушки и проветривания. Людям на низ сходить не позволяли и старались палубы по возможности просушить».

 Моряки знали, что отступают недалеко и ненадолго. При первой же возможности они снова повернут к югу. 5 февраля Беллинсгаузен сделал следующую запись:

 «Ночь была светла; вскоре после полуночи ветр несколько стих. В 2 часа мы прошли льдину, оставя оную вправе. В 3 часа утра отдали по рифу; волнение было большое, шлюпы имели боковую и килевую качку. С 9 часов утра на юге по горизонту показался яркий блеск, признак сплошного льда. К полудню пасмурность и временно выпадавший сухой снег прекратились; небо осталось покрыто облаками; морозу на открытом воздухе было два градуса.

 Пред полднем усмотренный с салинга к югу лед чрез час виден был с баку отдельными льдяными островами. В исходе третьего часа мы уже входили в средину льдов; тогда волнение приметно уменьшалось, и чем далее мы шли, тем лед становился чаще и чаще, наконец в четверть четвертого часа пополудни увидели множество больших, плоских, высоких льдяных островов, затертых плавающими мелкими льдами, а местами один на другом лежащими. Льды к SSW притыкаются к льду гористому, твердо стоящему; закраины оного были перпендикулярны и образовали заливы, а поверхность возвышалась отлого к югу, на расстояние, пределов которого мы не могли видеть с салинга . Между плавающим мелким льдом усмотрели несколько китов, в разных местах пускающих фонтаны».

 Открывающийся вид был не чем иным, как береговой линией искомого Южного континента. Увы, новооткрытый берег оказался недосягаем. Следующие два дня прошли в тщетных попытках продвинуться хоть немного вперед. В конце концов от них пришлось отказаться:

 «6 февраля.  После полуночи небо покрылось облаками, ветр дул тихий SOtO, и от SO шла небольшая зыбь. Морозу было два с половиной градуса.

В 4 часа утра мы находились близко к мелким плавающим льдам. Я решился между оными сколько можно подойти к дальним льдяным горам, дабы их ближе рассмотреть. Мы беспрестанно переменяли направление курса, располагая так, чтобы избегать сильных ударов от льда. Плавающий лед похож на застаивающийся в заливах, т. е. плоский, толщиной от дюйма до четырех футов и более. Вода вокруг густа и подернута салом, которое, ветром сжимаемое, производит начало льда; когда зыбь не доходила к сему месту, то при первом штиле поверхность воды превращается в гладкий лед, а первый ветр от севера, разведя волнение, изломает оный в куски. В 6 часов утра плавающие льды становились так часты и крупны, что дальнейшее в сем месте покушение к S было невозможно, а на полторы мили по сему направлению видны были кучи льдов, одна на другую взгроможденных. Далее представлялись льдяные горы, подобные вышеупомянутым, и, вероятно, составляют продолжение оных. Мы тогда находились в широте южной 69° 6' 24", долготе 15° 5' 45" восточной ; лотом на глубине ста восьмидесяти сажен не достали дна; морозу было 4°; поворотили по ветру и старались рулем править так, чтобы избегнуть ударов плавающего льда. Дабы выйти из тесного места, легли к северу; однакож при входе, равно при повороте и выходе из льда, не избегнули, чтоб плавающие малые льды не попали под нос и не коснулись борта; но как шлюпы шли покойно, то от сего большого вреда не последовало, кроме что сорвало несколько шляпок с медных обшивочных гвоздей в носовой части и около бархоута. Шлюп «Мирный», находясь позади нас, также поворотил обратно из льда. Когда лед стал реже, тогда мы привели шлюпы в бейдевинд на правый галс на NOtO, при свежем брамсельном ветре от SOtO».

 «7 февраля.   В полночь термометр стоял на 13/4° ниже точки замерзания; льды, хотя были далеко от нас, однакоже отсвечивание от оных видели мы подобно заре; изредка выпадал снег. В 6 часов утра, когда ветр зашел от ONO, усмотря, что поворотом к SO можно выиграть несколько по долготе и там вновь итти в большую широту, я лег на SO 27°. В 4 часа пополудни встретили опять сплошные льды, из мелких горизонтальных льдин составившиеся; в средине их затерто было семь больших льдяных островов с плоскою поверхностью. С салинга не было видно конца льдам к югу, что и принудило нас поворотить на другой галс к NO и вновь итти к северу, дабы достигнуть западных ветров и, как в прошедшие плавания, итти к востоку. При повороте мы находились в широте 68° 5' южной, долготе 16° 37' восточной. Морозу было 3°, ртуть в барометре стояла на 29,2. Ветр дул постоянный от востока».

Продолжая это кругосветное, по сути, плавание в антарктических водах, Беллинсгаузен и Лазарев приблизились к самой южной точке исследований свого предшественника Джеймса Кука:

 «14-го (февраля) ночь была темная, к югу по горизонту большой блеск; морозу 4°. В сие время мы пересекли путь капитана Кука. Видимый яркий блеск к югу служил достоверным доказательством, что и ныне множество льду в том месте, откуда капитан Кук 6/17 генваря 1773 года возвратился в меньшие широты; он тогда здесь встретил обширный сплошной лед, составившийся из плавающих, один на другой накинутых кусков. Вероятно, что в продолжение протекшего почти полвека с сими льдами последовали от непогод разные перемены: некоторые льды исчезли, а другие вновь возросли; но по тем же самым причинам, по которым Кук встретил непроходимые льды, место сие (от нас в тридцати милях к югу находившееся) и ныне покрыто множеством льдов».

Между тем антарктическое лето подходило к концу, и без того суровые погодные условия стали совсем уж невыносимыми. В начале марта резонно решили, что продолжать исследования полярних вод пока не имеет смысла. Очевидно, что осенью и зимой лед не позволил бы продвинуться дальше, чем это удалось летом. Капитан принял решение провести следующие месяцы в местах более благословенных и взять курс на Австралию, причем «Восток» и «Мирный» должны были следовать туда несколько разными маршрутами, чтобы увеличить вероятность открытия новых земель. Разумность решения в полной мере подтвердилась несколько дней спустя, когда «Восток» угодил в жестокий шторм:

 «9 марта.  В полночь ветр уже был так силен, что мы остались при зарифленном грот-марселе и штормовых стакселях. В 2 часа грот-стаксельфал лопнул, мы скоро убрали и, переменив новым, подняли стаксель. В 5 часов вдруг порвало гротмарса шкот, грот-стаксель и бизань стаксельшкоты; положение шлюпа нашего могут себе представить только те, которые подобное испытали. Хотя марсель убрали скоро, равно и стаксели спустили, однако же они к употреблению уже были совершенно негодны; устоял один фок-стаксель. Я приказал скорее спустить, дабы иметь хотя один парус на всякий случай. Ветр ревел; волны поднимались до высоты необыкновенной; море с воздухом как будто смешалось, треск частей шлюпа заглушал все. Мы остались совершенно без парусов, на произвол свирепствующей бури; я велел растянуть на бизань-вантах несколько матрозских коек, дабы удержать шлюп ближе к ветру. Мы утешались только тем, что не встречали льдов в сию ужасную бурю. Наконец, в 8 часов с баку закричали: льдины впереди; сие извещение поразило всех ужасом, и я видел, что нас несло на одну из льдин; тотчас подняли фок-стаксель и положили руль на ветр на борт; но как все сие не произвело желаемого действия, и льдина была уже весьма близко, то мы только смотрели, как нас к оной приближало. Одну льдину пронесло под кормою, а другая находилась прямо против средины борта, и мы ожидали удара, которому надлежало последовать; по счастию, огромная волна, вышедшая из-под шлюпа, отодвинула льдину на несколько сажен и пронесла у самого подветренного штульца. Льдина сия могла проломить борт или отломить руслень и свалить мачты.

В 11 часов буря свирепствовала по-прежнему; вершиною одной из огромных волн ударило в конец бушприта, так что разогнуло наветренные гаки, ватер-бакштаги и крамбал-бакштаги. При сем случае я много обязан расторопности и деятельности капитан-лейтенанта Завадовского, которому было поручено как можно скорее наложить двои сейтали на место бакштагов; скорым сего исполнением мы могли удержать бушприт и мачты.

В продолжение бури не видно было ни одной птицы, кроме дымчатого альбатроса, который прятался от жестокости ветра в бороздах волн и, удерживаясь в оных с распростертыми крыльями, перебирал ногами воду.

 В 2 часа пополудни сила ветра несколько уменьшилась. В 3 часа мы видели большой льдяной остров в трех милях от нас. Ветр с полудня склонился чрез север к NW. Поставя фок-стаксель, мы поворотили и взяли курс N0 80°. В 6 часов вечера, уже могли нести фок и грот зарифленные; тогда видели льдяной остров на N и несколько пеструшек; они все еще старались удерживаться на поверхности воды между волнами. Приближающаяся ночь умножала опасность нашу, ибо мы испытали, что плавание между льдяными островами во время шторма может быть бедственно, особенно, когда темнота ночи препятствует увидеть льды прежде самого близкого расстояния; при сильном ветре иногда нет средства управлять судном по желанию; может случиться, что не будет возможности ни пройти на ветр, ни спуститься, и тогда гибель неизбежна».

 «10 марта.  В полночь ветр все еще свирепствовал по-прежнему, сопровождаем дождем и снегом; каждый набегающий огромный вал подымал шлюп на свою вершину и потом низвергал в пропасть; шлюп находился то в прямом положении, то на правом и левом боку; весьма неприятно было видеть движение частей шлюпа и слышать, как они трещали.

В исходе второго часа рассмотрели под ветром льдяной остров, выше которого пройти не надеялись, и потому спустились под ветр. В 3 часа, проходя мимо сего острова, встретили отделившиеся от оного куски плавающего льда; весьма счастливо прошли между ими, не задев ни за один. Мы сначала обманулись, почитая сии куски льда пеною, происходящею от волн. В 11 часов утра ветр перешел опять к N0, мы поворотили вновь к NW, чтоб как можно менее податься к югу, опасаясь встретить более льда. При повороте видели на SSW в трех милях, и на N0 60°, в трех же милях, два огромных льдяных острова; вскоре, по прочищении пасмурности, открылся третий на N0 в четырех милях. К вечеру ветр начал стихать. В 7 часов пополудни спустились и обходили льдяной остров».

«11 марта.  В полночь было совершенное безветрие, дождь и снег. Прежнее волнение производило чрезвычайно вредную качку и несло нас по своему направлению. Сие положение не менее прочих опасно, ибо равно невозможно управлять судном.

 Поутру переменили изорванный грот-марсель новым и по причине чрезмерной качки и мрачности поставили только марсели рифленые. Беспрерывный мокрый снег затруднял все матрозские работы.

 С полудня задул ветр от NWN; я опять взял курс к NN0, чтоб скорее выйти из льдов; но чрезмерная зыбь, оставшаяся после бури, препятствовала нам воспользоваться сим ветром; к вечеру опять задул крепкий от севера и принудил нас итти к востоку. Мы тогда имели только грот-марсель, зарифленный всеми рифами, и фок рифленый; морозу было два с половиной градуса».

«12 марта.  В 2 часа ночи увидели под ветром льдяной остров; с теми парусами, которые мы имели, я не надеялся пройти на ветре оного, и потому обошел под ветром. В 7 часов утра прошли еще одну льдину. В продолжение всей ночи и до полудня выпадал небольшой снег, в полдень перестал; тогда небо очистилось, и солнце выглянуло к отраде нашей.

 По наблюдению в полдень мы находились в широте 58° 39' 57" южной, долготе 108° 16' 15" восточной; течением в продолжение шести суток нас снесло на юг, шестьдесят две мили.

Около полудня сила ветра несколько уменьшилась, а к вечеру задул ветр от NW; по сей причине, поставя фор-марсель и грот, мы шли на N0».

29 марта шлюп «Восток» бросил якорь в Порт-Джексоне (в Сиднейском заливе). С момента основания на этих берегах первого европейского (английского) поселения прошло чуть больше трех десятилетий, но Сидней уже был довольно оживленным морским перекрестком. Лейтенан Лазарев благополучно привел свой шлюп в Сиднейскую гавань 7 апреля, когда команда «Востока» была занята текущим ремонтом. Следующие полгода были потрачены на исследования в Тихом океане, но с приближением следующего антарктического лета Беллинсгаузен предпринял еще одну попытку штурма южных полярных областей. В конце ноября «Восток» и «Мирный» вновь оказались среди льдов.

«28 ноября.  При том же ветре и небольшой зыби от SW мы шли на SSО; небо было покрыто облаками, горизонт в мрачности, термометр стоял на 0,3° ниже точки замерзания; однако же мы не чувствовали такого холода, как в прошедшие дни, ибо начали к оному привыкать.

С 7 часов утра мрачные тучи одна за другою проходили то с мелким, то с густым и крупным снегом, который во множестве прилипал к парусам и снастям и при колебании шлюпа большими кусками сваливался. Густые тучи производили темноту, так что мы не видели шлюпа «Мирного» на расстоянии нескольких кабельтовов. В 9 часов все любовались китом, пускающим фонтаны поблизости шлюпа. В 11 часов, когда сделалось несколько светлее, мы увидели вблизи нас на SSW первые льдяные острова; они были плоски, отрубисты и покрыты снегом; на одном с южной стороны стояло подобие памятника. Острова сии вышиною до пятидесяти или шестидесяти футов от поверхности моря, в окружности каждый имел не более одной мили. К востоку от островов плавало множество кусков льда разной величины и разного вида. Мы находились тогда в широте 62° 18' южной, долготе 164° 13' восточной, следовательно встретили льды на три градуса южнее прошлогодних, которые видели между Южной Георгией и Южными Сандвичевыми островами. Тут же показались в первый раз большие голубые бурные птицы.

…В 8 часов вечора шлюпы дошли до сплошного твердого льдяного пространства, при краях коего были в разном положении один на другой набросанные большие куски льда. К югу видно было множество больших льдяных островов, из коих один величиною не менее пяти миль. Капитан-лейтенант Завадовский, смотря на сей остров сквозь мрачность, заключил, что видит берег. С салинга льды простирались на запад за предел зрения, а к востоку видны были на SОtО. Я переменил курс и пошел на О вдоль льдяного пространства, имея намерение, обойдя оное, опять обратиться на юг, но встретил препятствие; сплошной лед еще продолжался далее и окончания его не было видно, почему вовсю ночь я держал в параллель льда, оставляя к югу пространное льдяное поле, а к северу льдяные острова».

 «29 ноября. В полночь было морозу 1°. В час ночи мы увидели направление льда от S к ONO, множество мелких льдин, а за оными недалеко сплошное, льдяное поле. Вскоре пошел снег мелкими сухими крупинками, но так густо, что шлюп «Мирный» скрылся, и мы не могли видеть далее пятидесяти сажен. Шлюп наш в короткое время осыпан снегом; набрали оного несколько кадок для употребления свиньям. Снег шел по направлению от SW и SO не более получаса, и когда перестал, ветр отошел к W, а потом к SW. В 3 часа утра ветр сделался свежее, горизонт несколько очистился, и мы увидели, что наш курс отдаляет нас от сплошного льда. По сей причине я лег на OSO, но в пятом часу вновь увидели льдяное поле и прошли возле большого плоского льдяного острова; обходили оный между множеством кусков мелкого льда, и вахтенный, управляя шлюпом с баку, часто кричал «право» и «лево», дабы миновать большие льдины, которые могли повредить шлюп. Один льдиной остров был плоский, вышиною в семьдесят пять футов, все стороны кругом были отвесны и около самой воды несколько обмыты во внутренность.

В 7 часов утра, когда льдяное поле имело направление к SO, мы переменили курс и пошли в параллель оного. К 8 часам солнце проглянуло, и мы видели китов, пускающих фонтаны; в первый раз показалась полярная птица; пестрые, голубые и белые бурные птицы и дымчатые альбатросы около нас летали во множестве.

 В полдень находились в широте 63° 17' 15" южной, долготе 166° 57' 35" восточной».

Открытие земли Александра I

Экспедиция продолжила движение в западном направлении, при любой возможности поворачивая к югу. 10 января 1821 г. корабли находились на 68° 57' южной широты и 90° 46" западной долготы, где обнаружили остров, который назвали в честь Петра I, как основателя империи. Спустя неделю был открыт берег, получивший имя в честь здравствующего императора Александра I.

 «17 генваря.  В 11 часов утра мы увидели берег; мыс оного, простирающийся к северу, оканчивался высокою горою, которая отделена перешейком от других гор, имеющих направление к SW; я известил о сем лейтенанта Лазарева.

 День был прекрасный, какового только можно ожидать в большой южной широте. Мы по наблюдениям определили широту места нашего 68° 29' 2" южную, долготу 75° 40' 21" западную; вышеупомянутый мыс в сие время находился от нас на OSO в сорока милях, то по сему выходит широта высокой горы, отделенной перешийком, 68° 43' 20" южная долгота, 73° 9' 36" западная».

 Сейчас известно, что земля Александра I — это обширный остров, который, строго говоря, не является частью Антарктиды. Но от основного материка, он отделен довольно узким проливом, к тому же вечно укрытым под шельфовым льдом. Лишь в 1940 г. было точно установлено наличие пролива, а в день открытия берег был четко различим, но, увы, недоступен. Русские корабли продолжили свой путь вдоль кромки льда и прошли между Южными Новыми Шетландскими островами и материком, который в этом месте выдается далеко на север. 30 января пришлось выдержать жестокий шторм, из которого вышли не в лучшем виде. Корабли были повреждены, команда измучена долгим пребыванием в сыром и холодном климате. Между тем экспедиция уже практически обошла Южный полюс по кругу, так близко к нему, как только позволяли льды, и сделала ряд важных открытий. Беллинсгаузен принял решение идти в Рио-де-Жанейро и оттуда домой.

 24 июля 1821 г. «Восток» и «Мирный» возвратились в Кронштадт. Беллинсгаузен и Лазарев увидели больше Кука и выяснили, что в районе Южного полюса имеется обширная суша, но прошло еще три четверти столетия, прежде чем на нее впервые ступила нога человека. 

Продолжение следует: Экспедиции к Антарктиде: неуловимый Южный континент (ч.3)