Первые сведения об отделении реальных и потенциальных заражённых мы встречаем ещё в Библии. Со временем человек всё лучше понимал природу болезней, и карантин из религиозной практики превратился в средство профилактики опасных заболеваний. Само же слово «карантин» появилось только в XV веке.
Древний Восток
Одно из самых ранних упоминаний об изоляции заболевших можно отыскать в 13-й главе библейской книги Левит. Мы не знаем точное время написания этого текста, однако большинство библеистов согласно с тем, что он был создан между VIII и V веками до н.э. Впрочем, этот текст, возможно, основывается на бытовавшей ранее устной традиции, и тогда он может оказаться ещё более древним. В нём идёт речь об изоляции пациента, на коже которого появились симптомы заболевания. Судя по дальнейшему описанию, это была проказа, вызываемая бациллой Хансена (Mycobacterium leprae). Еврейские священники, безусловно, ничего не знали о порождающей болезнь бактерии, но они вполне осознавали важность изоляции заболевшего:
«Когда у него появится на коже его опухоль, или лишаи, или пятно, и на коже тела его сделается как бы язва проказы, то (…) священник осмотрит язву на коже тела, и если волосы на язве изменились в белые и язва оказывается углублённой в кожу тела его, это язва проказы; священник, осмотрев его, объявит его нечистым. А если на коже тела его пятно белое, но оно не окажется углублённым в кожу и волосы на нём не изменялись в белые, то священник должен заключить его на семь дней. В седьмой день священник осмотрит его, и если язва остаётся в своём виде и не распространяется язва по коже, то священник должен заключить его на другие семь дней».
Заболевшему проказой человеку предстояло жить в полном отчуждении. Он не мог приблизиться к колодцам, войти на рынок, появляться в церкви. Везде, где бы он не проходил, он должен был предупреждать людей о своём появлении звоном колокольчика или криками «Не чист!». Изображение прокажённого на миниатюре около 1400 года.
Как и любая эпидемическая болезнь, проказа рассматривалась как посланное свыше наказание за нарушение божественных предписаний. Изоляция грешника должна была помешать скверне распространиться на других. Священники верили, что в конечном итоге Бог излечит страдающих и защитит невиновных. Если заболевший умирал во время изоляции, его хоронили, а жилище, одежду и вещи сжигали. Если он поправлялся, то снова представал перед священником и проходил через ритуал очищения:
«Священник очищающий поставит очищаемого человека перед Господом у входа скинии собрания; и возьмёт священник одного овна и представит его в жертву повинности, и лог елея, и принесёт это, потрясая пред Господом».
Страх перед возможным заражением породил в обществе перечень строгих правил по отношению к контактам с чужеземцами. Например, войско, ходившее в поход против врагов, перед возвращением домой на протяжении семи дней вместе с захваченными пленными и добычей должно было простоять лагерем в поле:
«И сказал Елеазар священник воинам, ходившим на войну: вот постановление закона, который заповедал Господь Моисею: золото, серебро, медь, железо, олово и свинец, и всё, что проходит через огонь, проведите через огонь, чтобы оно очистилось, а кроме того и очистительною водою должно очистить; всё же, что не проходит через огонь, проведите через воду. И одежды ваши вымойте в седьмой день, и очиститесь, и после того входите в стан».
Смерть первенцев — одна из «казней египетских».
Во время военного похода запрещалось загрязнять землю внутри лагеря, а для отправления естественных надобностей предписывалось выходить за его пределы. Также нельзя было пить застоявшуюся воду и прикасаться к трупам людей и животных.
Юстинианова чума
В 541 году н.э. Европа, Ближний Восток и Средиземноморье оказались охвачены первой известной в истории пандемией бубонной чумы. Болезнь получила имя правившего в это время византийского императора Юстиниана (527–565). Появившись вначале в Египте, в 542 году чума перешла в Палестину, Сирию, Малую Азию и Персию, затем поразила столицу империи Константинополь и, наконец, распространилась на Италию, Испанию, Африку, Галлию и Германию. В Константинополе, население которого в это время достигало 700 000 человек, в разгар эпидемии от болезни умирало сперва по 5000, а затем по 10 000 человек в день. В самые короткие сроки население столицы сократилось более чем в два раза. Опустевшие улицы и площади города описывал очевидец этих событий — историк Прокопий Кесарийский:
«Сначала люди пытались отвратить от себя эти бедствия, произнося самые святые имена и совершая другие обряды кто как мог, но пользы от этого не было никакой, ибо даже и бежавшие в храмы погибали там. Потом они уже теряли всякое желание слышать своих друзей, когда те к ним приходили, и, запершись в своих комнатах, делали вид, что не слышат их даже тогда, когда двери у них тряслись от стука (…)
В это время трудно было видеть кого-либо гуляющим по площади. Все сидели по домам, если были ещё здоровы, и ухаживали за больными или оплакивали умерших. Если и доводилось встретить кого-нибудь, так только того, кто нёс тело умершего. Всякая торговля прекратилась, ремесленники оставили своё ремесло и всё то, что каждый производил своими руками. Таким образом, в городе, обычно изобилующем всеми благами мира, безраздельно правил голод».
Константинополь в разгар Юстиниановой чумы.
Император Юстиниан тоже заболел, но сумел выздороветь. Понимая масштабы эпидемии, он принял ряд важных мер по борьбе с её последствиями. Из государственной казны выделялись деньги на оплату труда могильщиков. Поскольку из-за множества мёртвых их усилий оказалось недостаточно, лодочников обязали вывозить трупы в море. Также их складывали в опустевших домах на окраинах города, набивая их, по словам Прокопия, до самой крыши. По столице распространялись слухи о преднамеренном распространении эпидемии, и Юстиниан распорядился изгнать из города тех, на кого молва возлагала ответственность за бедствие: язычников, евреев, самаритян и последователей еретических учений. Эти дискриминационные законы не остановили распространение эпидемии, но косвенным образом способствовали поддержанию карантина вокруг столицы. Более действенными мерами оказалась самоизоляция и бегство людей в отдалённые районы, где они надеялись переждать пик заразы.
Мусульманская медицина
В различных частях света отголоски эпидемии проявлялись ещё на протяжении двух последующих столетий, прежде чем исчезли окончательно. Возможно, предпринятые в это время меры повлияли на воззрения основателя исламского вероучения пророка Мухаммеда, который завещал своим последователям в «Коране»:
«Если вы слышите о вспышке чумы на земле, не входите в неё; но если чума вспыхивает в месте, где вы находитесь, не покидайте это место (…)
Людям с заразными болезнями следует держаться в стороне от тех, кто здоров».
В хадисах пророк рекомендует своим последователям соблюдать правила гигиены для предотвращения распространения инфекционных заболеваний и прибегать к помощи врача в случае их возникновения:
«Бог не создал болезнь, не назначив лекарство от неё, за исключением одной только болезни — старости».
Авиценна с учениками. Миниатюра XVI века.
В 706–707 годах шестой халиф Аль-Валид I (705–715) построил в Дамаске первую больницу и приказал изолировать инфицированных проказой от других находившихся в ней пациентов. Практика обязательного карантина для прокажённых в больницах общего профиля продолжалась на мусульманском Востоке до 1431 года, когда турки-османы построили в Эдирне особое заведение для таких больных. Великий врач Ибн Сина (980–1037) рекомендовал использовать карантин также для пациентов с инфекционными заболеваниями, особенно с туберкулёзом.
Случаи карантина достаточно распространены во всём мусульманском мире, причём эти меры могли вводиться как по инициативе центральной власти, так и решением органов местного самоуправления. Первый документально подтверждённый недобровольный карантин был установлен в Османской империи в 1838 году.
Чёрная смерть
Практика карантина значительно расширилась во время эпидемии Чёрной смерти. Возникнув первоначально на Востоке, болезнь вместе с разносившими её крысами проникла на кораблях в Европу в 1346 году. Между 1347 и 1351 годами эпидемия свирепствовала на всём континенте, убив в разных регионах от одной восьмой до двух третей населения. К тому моменту, когда болезнь пошла наконец на спад, в одной только Европе от неё умерло 20 млн человек. Последствия этого бедствия ощущались ещё и многие десятилетия спустя.
В годы Чёрной смерти по всей Европе полыхали костры, на которых сжигались тела умерших.
Одно из самых известных описаний Чёрной смерти содержится в «Декамероне» итальянского гуманиста Джованни Боккаччо (1313–1375):
«Приблизительно к началу весны того года (1348) болезнь начала проявлять свое плачевное действие страшным и чудным образом. Не так, как на востоке, где кровотечение из носа было явным знамением неминуемой смерти, — здесь в начале болезни у мужчин и женщин показывались в паху или подмышками какие-то опухоли, разраставшиеся до величины яйца или яблока, одни более, другие менее (…) Казалось, против этих болезней не помогали и не приносили пользы ни совет врача, ни сила какого бы то ни было лекарства: таково ли было свойство болезни, или невежество врачующих (которых, за вычетом учёных медиков, явилось множество) (…) только немногие выздоравливали и почти все умирали на третий день после появления указанных признаков, одни скорее, другие позже, — большинство без лихорадочных или других явлений».
На протяжении столетий историки медицины спорили о происхождении Чёрной смерти. В исторических источниках сохранилось множество описаний, однако тексты нередко противоречат друг другу. Хотя подавляющее большинство исследователей считало болезнь бубонной чумой, некоторые современные биологи и эпидемиологи сомневались в том, может ли эта болезнь распространяться с такой ужасающей скоростью и быть столь заразной. Наконец, в 2011 году учёным из университета МакМастера в Канаде удалось выделить из останков её жертв генетический штамм бактерии Yersinia pestis, несущей также ответственность за Юстинианов мор VI–VIII веков и более поздние эпидемии XVI–XVIII столетий. Переносчиками бактерии являются блохи, особенно Xempsylla cheopis, живущая на теле крыс, и Pulex irritans, которая паразитирует на человеке. В этом случае карантинные меры приносили пользу в борьбе с распространением эпидемии.
Карта распространения Чёрной смерти в Европе между 1346 и 1353 годами.
Другие методы слишком часто оказывались бесполезными. Большинство врачей умерло в первые месяцы эпидемии. Не имея иных средств, чтобы избежать распространения болезни, власти итальянских городов-государств начали прибегать к изоляции заражённых. Как только в Милане были выявлены первые случаи чумы, все обитатели трёх соответствующих домов, больные и здоровые, живые или уже умершие, были замурованы внутри и оставлены на погибель. У зданий выставили стражу, обязанную наблюдать за тем, чтобы их обитатели не выбрались наружу. В подражание этим мерам правивший в Вероне герцог приказал всех, у кого появлялись первые симптомы болезни, немедленно вывозить из города и оставлять в полях, «чтобы там они могли умереть или поправиться». В Венеции заболевших также немедленно отправили на маленький остров в 4 км от центра города, известный своим монастырём, в котором члены ордена святого Лазаря прежде заботились о больных проказой.
В 2007 году археологи обнаружили на острове Лаззаретто Веккио в Венецианской лагуне братскую могилу с останками более 1500 жертв эпидемии Черной смерти.
Начало современного карантина
Чтобы ограничить распространение заразы, Генуя и Венеция в 1374 году начали определять порты происхождения прибывающих судов и запрещать вход в городскую гавань тем кораблям, которые прибыли из «заражённых чумой мест». Через три года, в 1377 году, в венецианской торговой колонии Рагузе (современный Дубровник в Хорватии) был установлен первый настоящий морской карантин. Все суда, которые прибывали по торговым делам в порт Рагузы, согласно принятому закону, должны были прежде становиться на якорь за пределами гавани и оставаться на месте на протяжении 30 дней, пока портовые власти осматривали экипаж, судно и груз в поисках любой потенциальной угрозы заражения. Закон о карантине включал четыре основные меры:
«…граждане или прибывшие из заражённых чумой районов не будут допущены в Рагузу до тех пор, пока не пройдут изоляцию в течение 1 месяца; никому из Рагузы не разрешается посещать это место под страхом самому остаться там на 30-дневный срок; лицам, не назначенным Великим Советом для ухода за находящимися в изоляции, не разрешается доставлять еду изолированным лицам без того, чтобы самим не оказаться в изоляции с ними в течение 1 месяца; тот, кто откажется соблюдать эти правила, будет оштрафован и подвергнут изоляции в течение 1 месяца».
Карантин на Мальте.
В следующие 80 лет аналогичные законы были введены в самой Венеции, Генуе, Пизе и Марселе. В 1448 году венецианцы увеличили 30-дневный срок изоляции (который по-итальянски назывался trentino) до 40 дней, и это привело к появлению названия «карантин» (от итальянского quaranta — «сорок»). Некоторые исследователи полагают, что переход к «карантину» был связан с утверждением Гиппократа, что сороковой день болезни отличал острую фазу её протекания от хронической. Другие убеждены, что 40-дневный срок был связан с продолжительностью Великого Поста или временем пребывания Иисуса в пустыне.
Независимо от причины, увеличение срока карантина стало эффективной мерой для борьбы с распространением болезни в Европе. По современным оценкам, бубонная чума имела 37-дневный период протекания от заражения жертвы до её смерти. Таким образом, карантин позволял успешно выявить заражённых среди членов экипажа или убедиться в том, что новоприбывшие не несут опасности здоровью горожан.
Остров Лазаретто Веккьо — знаменитый венецианский карантин.
В 1423 году венецианцы переоборудовали под карантин остров Лазаретто, на котором ранее находился госпиталь для больных проказой. В 1467 году примеру Венеции последовала Генуя, а через девять лет старая больница для прокажённых в Марселе была переоборудована для размещения здесь чумных больных. Самый известный марсельский лазарет был основан в 1526 году на острове Помег в 4 км от побережья.
Правила 40-дневного карантина строго соблюдались в большинстве крупных средиземноморских портов на протяжении следующих 300 лет. Суда с грузом, прибывавшие из левантийских портов, подлежали карантину в течение 30 или 35 дней. Если кто-то из членов экипажа заболевал во время плавания или во время нахождения в карантине, этот срок продлевался до 50 или 60 дней в зависимости от обстоятельств и степени опасности.
