«Катценгешихте»: пример образцового разведпоиска в условиях Заполярья и пленение ефрейтора Царта, который не успел понять, что произошло

Не секрет, что бойцам разведподразделений приходилось больше ползать, чем ходить. Командир 82-й пехотной дивизии вермахта генерал-майор Альфред Бенч сравнивал советского разведчика с хищным зверем, который «незаметно подкрадывается и ползёт сотни метров по земле, выжидая часами». Мнение немецких солдат не расходилось со словами генерала. Как утверждал Герой Советского Союза Владимир Карпов, взятые в плен языки называли действия разведки Красной армии «катценгешихте» — «кошачьей историей». Это немецкое слово действительно звучало на разных фронтах Великой Отечественной. Услышали его и разведчики 35-го гвардейского полка в июне 1943 года, когда очередная «кошачья история» произошла под Мурманском.

Разведка за Полярным кругом

Действия разведчиков Карельского фронта на Мурманском направлении имели свои особенности. В отличие от коллег с других фронтов, «мурманчане» ходили за языками в условиях полярных дня и ночи, что накладывало свой отпечаток на организацию разведпоисков. В зимний период захват пленных производился ночью, преимущественно на рассвете. В мае-июле, когда световой день длится круглосуточно, проведение разведпоисков больше зависело от погоды. К примеру, во время тумана разведгруппа могла действовать без поддержки артиллерии, а в ненастную погоду разведчики принимались за дело сразу после артподготовки. Одновременно практиковались засады на флангах или в тылу вражеской обороны.

Однако на фронте языки были нужны вне зависимости от погоды. В светлое время суток разведывательные поиски требовали грамотного планирования и тщательной подготовки. Выбрав объект нападения, разведчики тщательно изучали поведение противника. Особое внимание они уделяли времени смены постов, приёма пищи и отдыха, а также отмечали, когда враг менее насторожён, не ведёт артогня и сокращает количество живой силы в окопах. Важно было обнаружить вражеские наблюдательные посты и пункты: будущий маршрут разведгруппы нужно было построить таким образом, чтобы он пролегал через непросматриваемые подступы к объекту нападения.

Отметим, что линия фронта в Заполярье не имела привычных линий сплошных траншей. Из-за особенностей скалистой и заболоченной местности окопы и траншеи создавались лишь там, где было достаточно земли. Оборона в Заполярье строилась преимущественно из укреплённых пунктов на сопках и скалах, позволявших контролировать близлежащую территорию. В результате разведчикам, двигавшимся с исходной позиции к месту броска в атаку, приходилось долго ползти, тщательно маскируясь. Ещё труднее было отходить вместе со взятым языком. От маршрута прихода и ухода группы, составленного грамотно и заранее, а также от способа доставки пленного во многом зависел успех задания.

Всё это учитывалось при разработке плана разведпоиска. Им занимался штаб дивизии и начальник её разведки. После того, как план утверждал комдив, выбранная для выполнения задания группа разведчиков начинала обучение и тренировки на подходящей местности. Именно такую подготовку провели в 10-й гвардейской дивизии после получения из штаба 14-й армии приказа на взятие языка.

На безымянной высоте

В середине мая 1943 года командование 14-й армией приказало командирам 10-й гвардейской и 14-й дивизий, а также командиру 31-й отдельной лыжной бригады готовиться к проведению акций по взятию языков. Согласно приказу, на участке обороны каждого стрелкового полка нужно было выбрать по два объекта нападения, наметить план действий и к концу месяца подготовить разведгруппы. В первой декаде июня разведка успехами не блеснула — отличилась только лыжная бригада, 6 июня взявшая в плен фельдфебеля и двух солдат. Все акции 14-й дивизии провалились, а разведка 10-й гвардейской дивизии в это время вообще не действовала.

Ситуация изменилась во второй декаде месяца, когда разведчики обеих дивизий реабилитировались практически одновременно. 11 июня группа лейтенанта Покрамовича из 14-й дивизии пленила оберефрейтора 135-го горнострелкового полка Йозефа Пфейфера. Спустя двое суток группа лейтенанта Овечкина из 10-й гвардейской дивизии привела с собой Генриха Царта — ефрейтора 82-го сапёрного батальона. На этом случае — образцовом примере проведения разведпоиска — остановимся подробнее.

Исполняя приказ командования, разведка 35-го гвардейского полка заблаговременно и тщательно готовилась к захвату пленных. На выбор было три объекта. Длительное наблюдение выявило, что на безымянных высотах 9566-13 и 9465-2 мелкие группы вражеских солдат по три-четыре человека ведут фортификационные работы. Движение одиночных солдат по траншее-тропе было замечено в районе высоты 9565-9. Начальник разведки полка капитан Михаил Ламков и командир разведвзвода лейтенант Иван Овечкин несколько раз выходили на рекогносцировку. Наконец, местом действия они выбрали высоту 9565-9, где на тропе можно было взять языка.

Офицеры 35-го полка предоставили в штаб дивизии план действий. Разведку надлежало произвести тремя группами. По плану, группа захвата незаметно для противника ползком выходит в район 9565-9 и готовит нападение на идущего по тропе вражеского солдата. Группа прикрытия идёт следом и размещается рядом, в районе 9465-3. Она поддерживает огнём «захватчиков» и в случае необходимости помогает эвакуировать раненых. Третья группа — обеспечения — выдвигается за группой прикрытия и выходит к высоте 9466-5, чтобы «быть готовой к обеспечению действий групп захвата и прикрытия».

Вместе с Овечкиным в акции должно было участвовать ещё 17 человек, разделённых на три группы по пять разведчиков и одному сапёру в каждой. Бойцы группы захвата, возглавляемые сержантом Петром Фомичевым, были вооружены автоматами ППШ, гранатами Ф-1 и кинжалами. Также они взяли с собой маскхалат для пленного, две верёвки и кляп из пакли. Группа прикрытия ефрейтора Архипа Зоричева имела такое же вооружение, но с меньшим числом гранат и двумя плащ-палатками для выноса раненых. Группа обеспечения брала с собой винтовки АВС и СВТ.

Для поддержки группы Овечкина комдив выделил солидные огневые средства. 2-й дивизион 29-го гвардейского артполка должен был подавить немецкие огневые точки, артиллерию и миномёты в районе действий разведгурппы. В этом ему помогала батарея 120-мм миномётов. Кроме этого, одно 76-мм и три 45-мм орудия вместе с миномётной ротой 35-го полка выделялись для работы по конкретным огневым точкам на высотках. Управление артогнём разведчики должны были осуществлять сигнальными ракетами и трассирующими очередями.

Тяжело в учении, легко в бою

Бойцы Овечкина усердно готовились к предстоящему разведпоиску. Расстояние от исходной позиции до объекта нападения составляло около 700 м, которые предстояло преодолеть ползком по траве и мху. На учебном занятии стало ясно, что для незаметного передвижения по местности одних маскхалатов недостаточно — у ползущих были видны лица, ботинки и оружие. Этот недостаток устранили так:

«На ботинки были сделаны чулки под цвет местности; на лица были подогнаны сетки с проделанными отверстиями для глаз; оружие было обёрнуто марлей, окрашенной под цвет местности».

Участник группы захвата красноармеец Фёдор Кузьмин уточняет этот момент в своём рассказе о поиске:

«Мы были одеты в травяные маскхалаты, на ботинках — маскировочные чулки, сшитые из немецких палаток, на лицах — зелёная марля. Все движения нами производились бесшумно».

За десять дней до проведения акции на местности, подобной будущему району действий, начались тренировочные занятия. Разведчики отрабатывали следующие упражнения:

«(…) переползание по пластунски, применение к местности, наблюдение в период движения и остановок, преодоление заграждений, захвата пленного без боя, захват пленного с боем, отход и сопровождение пленного, вынос раненых и обеспечение отхода (только для группы прикрытия)».

Также отрабатывалось взаимодействие между группами и внутри них.

В ночь на 9 июня группа сержанта Фомичева провела тренировочный выход к месту действия. Выйдя на исходный рубеж, «захватчики» ползком обошли с востока высотку в районе 9466-6. Затем они переместились в район 9466-1, где в течение восьми часов наблюдали за противником. Их прикрывала группа обеспечения, находившаяся в районе 9466-5, а полковые пушки и миномёты вели обстрел вражеского переднего края. Во время этого выхода разведчики изучили свой маршрут и подходы к объекту нападения. Им действительно удалось остаться незамеченными, так как в сводке 2-й горнострелковой дивизии вермахта за 9 июня отмечен лишь советский артобстрел.

После всех этих занятий разведгруппа была вполне готова к выполнению весьма трудной задачи — захвату пленного во вражеском опорном пункте в светлое время суток.

700 м на животе

Группа Овечкина вышла на задание с исходного рубежа 13 июня в 02:30. Первыми к объекту двинулись «захватчики» Фомичева. За ними в 100 м шла группа прикрытия Зоричева. Последней на маршрут вышла группа обеспечения. Разведчики ползли по-пластунски, стараясь слиться с местностью и прикрываясь кустами. Входивший в группу захвата Фёдор Кузьмин так описывал обстановку:

«Солнце заливало ярким светом сопки и долины, а особенно старательно, как нам казалось, оно светило в нейтральную полосу шириной в семьсот метров, каждый из которых просматривался. В любом месте мы могли навлечь на себя взгляд вражеского наблюдателя и всегда за ним — лавину металла».

Любопытно, что на пути разведгруппа встретила неучтённое и весьма необычное препятствие — лошадиное кладбище. В этом месте валялись предметы обозного имущества и стоял ужасный смрад. Тяжёлый воздух мешал ползти, но разведчики не свернули с намеченного маршрута. Наоборот, они решили, что вражеские наблюдатели уделяют мало внимания этому мрачному месту, и, успешно его миновав, продолжили путь. Вскоре показались немецкие ДЗОТы:

«Вот четыре ДЗОТа. Они стоят в линию, как в строю, и, кажется, мышь не прошмыгнёт здесь. Но это только кажется. Если проползти вот к той высотке, потом, согнувшись пробежать по лощинке, дальше повернуть налево и проползти ещё сотню метров, плотно прижимаясь к земле, потом пробраться кустарником (…) в общем, если проделать трудный маршрут на животе, то только тогда можешь очутиться под скалой, на которой стоят ДЗОТы, и тогда иди хоть в рост: все пули пройдут выше».

Потратив на преодоление 700 м три часа, группы вышли в запланированные районы. Пока события развивались по плану. Бойцы Фомичева и Зорина сосредоточились в районе 9465-3. Прежде чем выдвинуться к тропе, они стали наблюдать за ней, изучая местные огневые точки. В это время группа обеспечения заняла свою позицию на высоте 9466-5, с которой был виден район действий её коллег. Следующие два часа внимание разведчиков было приковано к тропе, но никакого движения вражеских солдат они не заметили. Как сказано в отчёте дивизии о разведпоиске, Овечкин засомневался в перспективе взять там языка. Он решил захватить пленного у высоты 9465-2, где пятеро немцев занимались фортификационными работами.

Взятие языка

Лейтенант послал двух бойцов обратно с донесением командиру полка об изменении плана. Овечкин просил по получении донесения дать сигнал — выпустить три снаряда по «объекту № 27». Когда сигнал был получен и в указанном месте раздались три взрыва, разведгруппа стала подниматься по склону к противнику. В это же время советская артиллерия и миномёты начали вести огонь по новым координатам, окаймляя район объекта, где разведчики собирались брать языка.

В 17:45 сапёр Фалалеев проделал проход в проволочном заграждении и проскользнул в него. За ним к траншее, где работали немцы, последовала группа захвата в составе лейтенанта Овечкина, сержанта Фомичева, ефрейтора Сергеева, красноармейцев Большакова и Кузьмина. Сначала они ползли гуськом, но за 30 м до цели разбились на две тройки. Разведчики так искусно маскировались, что вражеские солдаты не заметили их, хотя «захватчики» подползли к самому брустверу. Согласно дивизионному отчёту, далее произошло следующее:

«Стремительно бросившись на застигнутого врасплох врага, группа захвата несколькими очередями убила на месте 4-х немцев, а пятого, который не успел крикнуть и вытащить из кобуры свой парабеллум, схватила и выбросила из траншеи».

Подхватив языка — им оказался ефрейтор Генрих Царт, — разведчики быстро спустились вниз под обрыв. Связав немца, группа захвата потащила его в своё расположение. Следом за ней начала постепенно отходить группа прикрытия, занимая выгодные позиции на случай, если противник вышлет погоню. Однако прижатые огнём советской артиллерии немцы не стали преследовать «налётчиков». Разведгруппа вернулась без потерь, принеся с собой пленного и трофейный парабеллум.

О чём говорят документы

Захват пленного длился не более полутора минут. Как отметил штаб 10-й дивизии, действия разведчиков ошеломили немцев:

«Несмотря на то, что вблизи места захвата пленного (25–30 метров) находились работающие группы сапёр и наблюдатели противника, однако стремительные действия группы захвата не дали возможности оказать помощь пленному немцу. Противник дерзкими, неожиданными действиями группы захвата был ошеломлён и в начале не представлял, что произошло.

Артиллерия, миномёты и остальные огневые средства противника огня по разведгруппе совершенно не вели. Характер маршрута, избранного разведчиками отличался наличием для противника мёртвых пространств, а также, как указано выше, разведчики искусно маскировались».

Безусловно, штаб верно подметил умение бойцов Овечкина маскироваться. Спустя двое суток после возвращения с задания разведчики провели демонстрацию своего мастерства бойцам и командирам дивизионного лыжного батальона. Обрядившись в тот же камуфляж, они залегли в 20 м от зрителей и настолько слились с местностью, что стали совершенно незаметны:

«Когда началось переползание, то можно было различить лёгкие колыхания, а то обстоятельство, что переползают люди, сразу заметить было невозможно. Такая исключительная маскировка на всех присутствующих произвела очень сильное впечатление».

Однако вывод о том, что противник был ошеломлён дерзким захватом своего солдата, опровергают сами же немцы. В оперативной сводке 2-й горнострелковой дивизии за 14 июня отмечено:

«В 17:30 нападение русской разведгруппы на Кёферхёе, парный пост уничтожен, один солдат из 82 сапёрного батальона пропал, очевидно, взят в плен. Перед налётом энергичный обстрел Кэртнерхёе, Кёферхёе и Лореляй. 17:30 — 19:30 сильный обстрел Кёфер- и Байернхёе, 21:55 — 22:10 три арт- и миномётных налёта в районе Лореляй. Поиски пропавшего (сапёра — прим. автора) в предполье Кёферхёе без результата».

Таким образом, противник понял, что на траншею напала русская разведгруппа, но не знал, что случилось с ефрейтором Цартом. Значит, немцы не заметили сам момент его пленения. Это можно считать ещё одним комплиментом разведчикам 35-го полка, способным оставаться незаметными и действовать молниеносно. Также немецкий штаб отметил долгий и сильный артиллерийский огонь по своим позициям, который отвлёк внимание от действий бойцов Овечкина.

«Кошачья история»

За успешное выполнение задания участники разведпоиска были награждены орденами и медалями. 15 июня 1943 года командир 35-го полка полковник Носов вручил сапёру Петру Фалалееву медаль «За отвагу», а командиру группы прикрытия ефрейтору Архипу Зоричеву — медаль «За боевые заслуги». 29 июня вышел приказ командира 10-й гвардейской дивизии генерала Худалова о награждении разведчиков Большакова, Кузьмина, Сергеева и Фомичева орденами Красной Звезды. Командир взвода пешей разведки лейтенант Иван Овечкин был удостоен более высокой награды: 27 июля он получил орден Красного Знамени.

А что же ефрейтор Генрих Царт? Он стал живым доказательством мнения солдат вермахта о советских войсковых разведчиках:

«Когда несколько часов спустя немца в штабе спросили: «Как вас взяли?», — он беспомощно развёл худыми руками и сказал почти шёпотом — «Катценгешихте» (кошачья история)».

Автор выражает глубокую признательность Валерию Смирнову и Дмитрию Пескину за помощь в работе над статьёй