Кем был Вячеслав Константинович Плеве

Родился в г. Мещовске Калужской губ. Его отец К. Г. фон Плеве происходил из семьи обрусевших православных немцев и был учителем истории и географии в местной гимназии. Мать, Елизавета Михайловна, урожденная Шамаева, происходила из калужских мелкопоместных дворян. Т. о., несмотря на свое дворянское происхождение, Плеве вышел из «умственного пролетариата» низшей части провинциальной интеллигенции. Все, чего добился Плеве, он добился сам, не имея ни титула, ни денег, ни протекции. Окончив калужскую гимназию с золотой медалью, Плеве поступил на юридический факультет Московского университета, который закончил в 1867, получив степень кандидата права. Поступив на службу в министерство юстиции, Плеве последовательно занимал должности товарища прокурора во владимирском, затем тульском окружных судах, прокурора в Вологде, товарища прокурора Варшавской судебной палаты. В 1879 был назначен прокурором Петербургской судебной палаты. Александр II обратил внимание М. Т. Лорис-Меликова на Плеве, обладавшего исключительной памятью и работоспособностью.

На посту петербургского прокурора он оказался в момент острого политического кризиса рубежа 1870—80-х, когда развернулся террор народовольцев, либеральная интеллигенция громко требовала «увенчания здания» Империи конституцией. В таких условиях от Плеве требовались уже не только многократно проявленные им на службе энергия, компетентность и работоспособность, но и надо было твердо определиться, на какой стороне находиться в развернувшейся борьбе. Без колебаний молодой юрист встал на сторону православно-монархической России. Как прокурор Плеве принимал участие в расследовании взрыва в Зимнем Дворце 5 февр. 1880, осуществленном С. Халтуриным. Тогда произошло близкое знакомство Плеве с Наследником, будущим Александром III. На Цесаревича произвели благоприятное впечатление деловитость, собранность и феноменальная память Плеве, который без всяких записей держал в уме сотни обстоятельств дела.

Сразу после цареубийства 1 марта 1881, 35-ти лет от роду, Плеве возглавил Департамент полиции МВД. В условиях жестокой политической борьбы этот пост был очень ответственным и опасным. Сам Департамент в это время переживал постоянные реорганизации и перестройки, которые проводили сменявшие друг друга в 80-е три министра. Более того, Департамент полиции до Плеве не занимался непосредственно борьбой с политической оппозицией (это было прерогативой Третьего Отделения и корпуса жандармов), а ведал поддержанием общественного порядка, содержанием тюрем, дезертирами, фальшивомонетчиками и т. п.

Но в 1880 дела и полномочия Третьего Отделения были переданы в Департамент полиции. Плеве предстояло создать из нескольких разрозненных ведомств единую структуру в разгар борьбы с революционным движением. Плеве полностью оправдал возложенные на него надежды, разгромив к 1884 народовольцев. Плеве привлек к службе в Департаменте молодых образованных специалистов, назначая на должности не по знатности или старшинству, а по способностям. Он отличался умением подбирать и расставлять кадры так, чтобы получать максимальную отдачу от каждого своего сотрудника, используя их способности и честолюбие. Плеве был прекрасным психологом, с первого взгляда определяя возможности человека, его помыслы и устремления. Не случайно именно Плеве ходатайствовал перед Александром III о прощении Л. Тихомирова. Плеве назначил на ключевой пост начальника Охранного отделения скромного подполковника Судейкина, сыгравшего большую роль в разгроме террористов. Подчиненные Плеве с восхищением говорили, что на допросах путем умелой беседы, без пыток и рукоприкладства, он «раскалывал» самых твердых и фанатичных революционеров.

Помимо борьбы с революцией Плеве занимался и обычными полицейскими мероприятиями. В 1881—84 по ряду южных городов прокатилась волна еврейских погромов. Плеве видел в актах насилия против евреев нарушение общественного порядка и беспощадно усмирял виновных. Защита евреев от погромов заняла значительную часть дел Департамента полиции.

Так, в 1881 в судах слушались 66 дел о нарушении общественного порядка, из которых 11 дел были об антиправительственных выступлениях, а 50  о покушениях на евреев и их имущество, в 1882 из 40 дел 31 было связано с погромами. Плеве, будучи человеком последовательным, в целом положительно относился к сионизму – движению за воссоединение евреев на исторической родине в Палестине, надеясь, что он сможет отвлечь евреев от участия в революционной деятельности. Уже став министром внутренних дел, несколько раз встречался с лидером сионистского движения Теодором Герцлем и обещал поддержку в пропаганде и организации отъезда на землю обетованную. Фон Плеве говорил о том, что правительство не намерено препятствовать сионистам, когда они занимаются эмиграцией в Палестину. Он обещал Т. Герцлю, что русское правительство окажет поддержку сионистам в их переговорах с турецким султаном и будет содействовать созданию сионистской организации в России. Было также обещано некоторое облегчение положения евреев в России.

Впрочем, главной заслугой Плеве был все же разгром революционного движения. За победу Плеве был удостоен многих наград. В 1884 он стал сенатором и товарищем (заместителем) министра внутренних дел. Помимо привычных для него полицейских дел Плеве теперь занимался проблемами переселений в Сибирь, вопросами преобразования местного самоуправления, руководил Особым комитетом помощи голодающим. 1 янв. 1894 начался новый этап службы Плеве  он занял должность Государственного секретаря в ранге министра. На этом посту Плеве пробыл 8 лет, занимаясь новыми вопросами. Он участвовал в работе Особого Совещания по вопросам дворянского сословия, стал статс-секретарем по делам Великого Княжества Финляндского, председательствовал или был членом еще ряда важнейших учреждений. На посту Госсекретаря Плеве проявлял те же присущие ему работоспособность, энергию, компетентность. Признанием заслуг Плеве стало то, что именно он делал юбилейный доклад на торжественном заседании Государственного Совета 7 мая 1901, посвященного 100-летию этого высшего учреждения Империи. Именно это заседание в момент выступления Плеве перед Императором Николаем II изобразил на своей картине И. Е. Репин.

2 апреля 1902 эсерами был убит министр внутренних дел Д. С. Сипягин, а уже через два дня Плеве был назначен на этот пост. Он возглавил МВД в крайне сложной внутренней обстановке. Экономический кризис 1900—03, вызвавший массовые банкротства и породивший значительную безработицу, крайне ожесточил социальные конфликты в городе. Одновременно голод 1901—03 ухудшил положение крестьян, вызвав аграрные беспорядки. По многим вузам страны прокатились студенческие беспорядки. Только что возникшая партия эсеров развернула террористическую деятельность. Действовать Плеве начал сразу. Весной и летом 1902 многие южные губернии были охвачены крестьянским волнением, а на Полтавщине дело дошло до вооруженных столкновений крестьян с войсками. Плеве немедленно отправился в Полтавскую губ. и быстро усмирил восстание. Однако сам Плеве настоял на вынесении крайне мягких приговоров бунтовщикам. В восстании на Полтавщине участвовало до 150 тыс. чел., под суд было отдано около 1 тыс., осуждено 836 чел., причем большинство получили по несколько месяцев тюрьмы, да и то были вскоре отпущены. Причина этого заключалась в том, что мятежные уезды были уже год охвачены голодом, и Плеве не считал нужным наказывать голодных озлобившихся людей. В «рабочем вопросе» Плеве также стремился, подавляя открытые выступления с помощью полиции, проводить политику сглаживания социальных конфликтов под эгидой Самодержавия. Признавая рабочее движение как реальную силу и считая многие требования рабочих справедливыми, давая прямо марксистскую оценку причинам, вызывающим забастовки, Плеве поощрял создание рабочих организаций, не выдвигающих политических требований.

В этом деле особенно отличился начальник Особого отдела Департамента полиции С. В. Зубатов, создатель целого ряда рабочих организаций, самая крупная из которых возглавлялась Гапоном. Либеральную земскую оппозицию Плеве усмирил очень простым способом, назначив административные ревизии по проверке деятельности земств. Проверки вскрыли вопиющие злоупотребления, и некоторые губернские земства (Вятское, Московское, Тверское) лишились до половины гласных (депутатов), отданных под суд за коррупцию. Интересно, что наиболее проворовавшиеся земские деятели были одновременно и самыми либеральными, во всяком случае, в своих речах. И наконец, Плеве крепко «держал» в руках большинство революционных организаций, во главе которых стояли осведомители Охранного отделения.

Особенно ценным агентом был один из основателей партии эсеров, руководитель ее боевой организации Е. Азеф. Плеве вполне было по силам нанести поражение революции, подобно тому, что он нанес в 1880-х. Однако два десятилетия спустя обстоятельства приняли иной характер. 15 июля 1904 Плеве погиб в результате взрыва бомбы, брошенной в него эсером Е. Созоновым, на мосту через Обводный канал возле Варшавского вокзала в Петербурге.Во время теракта было ранено 12 посторонних людей, находившихся поблизости. Пострадал и сам террорист. Он потерял сознание и был контужен. Приговором судебной палаты 30 ноября 1904 г. террорист был осуждён к каторжным работам без срока. В силу манифества по случаю рождения наследника, это наказание было сокращено до 14 лет. На каторге Созонов провёл около шести лет. 27 ноября 1910 г. в Зерентуйской каторжной тюрьме он покончил с собой.

Вскоре после гибели Плеве началась первая русская революция. Параллельно с ростом революционного движения активизировались монархические организации. В 1908 году под эгидой «Союза Михаила Архангела» был издан первый выпуск «Книги русской скорби», посвящённый людям, погибшим в борьбе с терроризмом. Этот выпуск открывался статьёй, посвящённой памяти императора Александра II. Во втором выпуске 1908 г. содержится35-страничный очерк о В. К. Плеве. Во всех 14 томах издания «Книги русской скорби» нет статьи, которая занимала бы больший объём, чем о бывшем министре внутренних дел. Одной из главных причин такого подробного описания было стремление наиболее полно раскрыть его взгляды. Подчеркивалась его искренняя убеждённость в божественном происхождении наследственной власти российского государя, в том, что судьба России вверена царю Божественным Промыслом. Он призывал «поработать, прежде всего, над раскрытием духовной стороны русского самодержавия, намеченной в трудах первых славянофилов, ради очищения автократического принципа и от восточных понятий, и от ереси просвещённого абсолютизма, подставляющего под понятие государства понятие о личности самодержца и заменяющего служебную роль автократического режима на благо народа». В. К. Плеве также считал, что «самодержавие совместимо с широким местным самоуправлением и гражданской свободой». Авторы очерка выделили основные направления его государственной деятельности: урегулирование рабочего законодательства, «ограждение рабочих от произвола фабрикантов»; национализация окраин; обеспечение хозяйственной самостоятельности крестьян и переселение их на казённые земли.

«Московские Ведомости» писали: «Это был в полном смысле слова государственный человек. Он, несомненно, представил бы собой крупное явление в любую эпоху нашей истории, а среди современных нам развинченных, надорванных характеров он возвышался истинным гигантом своею ясною мыслью, глубоким умом, железною волей и золотым сердцем». В газете «Русь» отмечалось: «В одном не откажут В. К. Плеве даже непримиримые враги его: он был человек долга, умственной дисциплины и упорного, огромного трудолюбия. То, что он считал незыблемо верным, то и было его решением, и он шёл к поставленной цели, не колеблясь, принимая на себя всю ответственность».

В сборнике «Памяти В. К. Плеве», вышедшем вскоре после его смерти, были приведены многочисленные соболезнования его близким, которые были присланы из более чем ста городов России. Писали председатели сельскохозяйственных обществ, земские начальники, предводители дворянства, губернаторы, друзья и знакомые, знавшие министра внутренних дел по службе и лично, люди самых разных сословий.

Телеграммы жене Плеве направили все члены императорской фамилии. Великий Князь Дмитрий Константинович писал: «Сейчас узнал о постигшем Вас тяжёлом горе. Всей душой негодую, скорблю и молюсь с Вами в столь горестном и постыдном для истинно русских людей событии».

Лучшей характеристикой Вячеслава Константиновича могут служить слова, записанные 15 июля 1904 г., в день его убийства, Государем Николаем II: «В лице доброго Плеве я потерял друга и незаменимого министра вн. д. Строго Господь посещает нас Своим гневом!».

Плеве выступал с резкой критикой готовившейся Витте крестьянской реформы, разработав её собственный план, в котором упор делался на хуторское землевладение. Проект предусматривал внеэкономические меры защиты помещичьего землевладения, включая законодательный запрет на операции Крестьянского банка по скупке помещичьих земель почти на всей территории Европейской России.

«При Плеве директором Департамента полиции был А.А. Лопухин, самый молодой из сановников, бывший прокурор судебной палаты, человек выдающихся способностей и огромной памяти. Невольно приходит на ум вопрос, могли Плеве, избравший себе в сотрудники Лопухина и Урусова, быть организатором погромов? А между тем вся революционная пресса, как в России, так и за границей, сделала из него «погромщика». Тщательный просмотр при Временном правительстве всех секретных документов Департамента полиции, Министерства внутренних дел и охранных отделений не дал ни одной бумаги, которая могла бы компрометировать старую власть в этом отношении. Наоборот, там были найдены указания на строгие кары, отрешения от должностей и даже увольнения за всякое незаконное действие исполнительных агентов в еврейском вопросе».( П.П.Заварзин.)

«По воспоминаниям графа С. Ю. Витте, бывшего политическим соперником Плеве, Плеве якобы говорил о русско-японской войне: «Нам нужна маленькая победоносная война, чтобы удержать Россию от революции». Впервые эта приписываемая Плеве фраза была опубликована в книге «Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря», вышедшей под псевдонимом А. Морской (псевдоним В. И. фон Штейна), содержавшей критику Плеве и рекламу Витте. Современники считали эту книгу инспирированной или даже написанной самим Витте. Затем та же фраза появилась в посмертно изданных воспоминаниях графа Витте».(Википедия)