Купер Фиппс Кольз: отец орудийных башен

Между тем главным достижением Кольза стал вовсе не «Кэптен», а созданная им конструкция вращающейся бронированной башни, основной принцип которой — опора на вращающиеся шары или ролики — используется до сих пор.

Карьера артиллериста

Купер Фиппс Кольз родился в 1819 году и был третьим сыном преподобного Джона Кольза и Мэри-Энн Гудью Роджерс из Дитчэм-парка в графстве Хэмпшир. В возрасте одиннадцати лет мальчик был принят юнгой на флот, а 1 августа 1838 года девятнадцатилетний Кольз сдал офицерский экзамен на 84-пушечном линкоре «Ганг». На нём Кольз участвовал в Ливанской кампании 1838-1840 годов. С 1842 года он служил в Портсмуте на учебно-артиллерийском корабле «Экселлент» (бывший линкор «Бойн»), а в конце 1843 года в качестве артиллерийского специалиста был переведён на Средиземное море на пароход «Вираго».

9 января 1846 года Кольза произвели в лейтенанты, а 30 апреля 1847 года он получил назначение на 120-пушечный линкор «Сент-Винсент», находившийся в водах Метрополии. В 1848-1849 годах Кольз участвовал в строительстве 50-пушечного фрегата «Фаэтон» и служил на нём с момента ввода корабля в строй 5 декабря 1849 года. Уже тогда артиллерийский офицер Кольз увлёкся изобретательством: в 1851 году он предложил командиру «Фаэтона» проект бомбардирского кеча с двумя орудиями на снижающихся станках для увеличения дальности стрельбы.

Молодой офицер не был столь уж безроден — он приходился племянником барону Эдмунду Лайонсу, опытному моряку, с 1834 года служившему послом в Греции, а затем в Швейцарии и Швеции. Осенью 1853 года по настоянию Первого лорда Адмиралтейства сэра Джеймса Грэхэма Лайонс был возвращён на службу в чине контр-адмирала и назначен вторым командующим Средиземноморским флотом. Его флагманом стал новейший 90-пушечный «Агамемнон» — первый британский винтовой линкор, спешно построенный в ответ на французский «Наполеон». В качестве флаг-адъютанта адмирал перевёл к себе племянника. Лейтенант Кольз отличился при бомбардировке Севастополя 17 октября 1854 года, и уже 13 ноября 1854 года был произведён в коммандеры.

«Леди Нэнси» и бомбардировка Таганрога

12 (24) мая 1855 года союзный флот занял Керчь, а 14 мая британская лёгкая эскадра под командованием кэптена Эдмунда Лайонса-младшего в сопровождении транспортов с французскими, турецкими и британскими войсками вошла в Азовское море. Согласно документам эскадры, в это время Кольз командовал 6-пушечным колёсным шлюпом «Стромболи» (1283 т), хотя по официальной биографии он занял этот пост только 2 августа.

Здесь Кольз осуществил свой новый проект: постройку специального плота с пушкой. Его можно было бы подвести на мелководье и обстреливать береговые укрепления в упор. Согласно рапорту кэптена Лайонса от 3 июня, такой плот был собран на борту «Стромболи» 2 июня и получил собственное имя «Леди Нэнси». Плот состоял из рамы длиной 13,7 м и шириной 4,6 м, опиравшейся на 29 просмоленных бочек, размещённых в шесть рядов. Поверх рамы была устроена дощатая палуба с длинной 32-фунтовой пушкой. Экипаж плота состоял из 18 человек, а малая осадка (около полуметра) позволяла ему не бояться мелей и приближаться вплотную к берегу.

Утром 3 июня союзная эскадра подошла к Таганрогу, и Лайонс отправил на берег парламентёров с ультиматумом: вывести из города все войска и сдать казённые припасы. Гарнизон города составлял около двух тысяч человек, включая резервистов, учебную команду и местное ополчение. Артиллерии и укреплений практически не имелось — Таганрогская крепость давно была разоружена. Однако военный губернатор генерал-лейтенант Е.П. Толстой отказался от сдачи, и в половине десятого корабли союзников начали бомбардировку Таганрога, продлившуюся шесть с половиной часов. В обстреле принимал участие и плот «Леди Нэнси», сделавший около 80 выстрелов. После этого союзники попытались высадить с корабельных шлюпок десант, который был легко отбит гарнизоном города.

Несмотря на провал десанта, британское командование осталось довольно итогами бомбардировки. Особенной похвалы удостоилось изобретение Кольза — возможно, потому, что на «Стромболи» находился британский корреспондент. Уже 2 июля в «Таймс» вышла статья, превозносившая достоинства «Леди Нэнси» и приписывавшая именно ей основной успех бомбардировки Таганрога:

«Обнаружив, что даже лёгкие корабли слишком велики для мелководья, на котором им приходится действовать в Азовском море, наши моряки изготовили за одну ночь из подручных ресурсов — бочек, рангоута и досок — плот, столь лёгкий, что его осадку можно не учитывать; настолько низкий, что он почти не виден для врага; такой плавучий, что он с лёгкостью мог нести тяжёлое орудие; настолько прочный, что он не получил повреждений в ходе буксировки „Стромболи” через неспокойное море на протяжении несколько сотен миль… Именно этому простому и эффективному ухищрению мы обязаны значительной частью нашего успеха…»

По описанию У.Х. Рассела орудие на плоту было блиндировано корзинами с землей. По его мнению, «очевидно, что зародыш великой идеи „Монитора”, произведшего революцию в военно-морских силах мира, был разработан лейтенантом Купером Кользом». Некоторые описания даже утверждают, что орудие на плоту было защищено 4-дюймовой железной плитой. В то же время на многочисленных английских гравюрах, изображающих плот Кольза при обстреле Таганрога, у орудия не видно даже самой примитивной защиты. Нет её и на модели плота, сделанной позднее самим Кользом и хранящейся в Национальном Военно-морском музее в Гринвиче.

От батарейного плота к артиллерийской башне

Так или иначе, Кольз получил известность в прессе. Контр-адмирал Лайонс высоко оценил идею его плота и отправил Кольза в Англию с докладом для Адмиралтейства. Поскольку следующей задачей британского флота стал штурм Кронштадта, уже в августе 1855 года Кольз разработал усовершенствованный вариант плота длиной 27 и шириной 9 м. На нём стояло более мощное орудие, укрытое бронированным колпаком с несколькими амбразурами. А уже 20 ноября 1855 года «Таймс» писала о двух вариантах плота, один из которых «предусматривает использование силы пара, что даст ему ограниченную возможность двигаться самостоятельно». Собственный движитель позволял плоту самостоятельно подходить к вражеским укреплениям, а также действовать со стороны мелководья, не защищённого артиллерией.

Вопреки распространённой легенде, ранние проекты Кольза 1855 года имели лишь неподвижную броневую защиту. Весной 1862 года, уже после боя на Хэмптонском рейде, сам он описывал свой плот так:

«Моё первое судно, упомянутое выше, предложенное в 1855 году, было создано по тому же принципу, что и „Монитор” — с двойным дном, небольшой осадкой, возможностью увеличивать глубину погружения под обстрелом. Оно было заострено с обоих концов, имело таранный нос, его руль и винты были защищены — самый важный момент — проекцией железа. Разница заключалась в том, что башня являлась полусферической, а не цилиндрической, и не была поворотной… само судно могло быстро разворачиваться, поэтому расходы на усложнение конструкции путём устройства механизма поворота башни стали не нужны».

Оба проекта были представлены специальной комиссии под председательством контр-адмирала сэра Х. Стюарта. В заключении от 13 ноября 1855 года комиссия отметила в качестве достоинств малую осадку плота, простоту строительства, хорошую грузоподъёмность, а главное — наличие механического движителя и броневой защиты.

Однако новый плот так и не был построен, а война вскоре кончилась. 27 февраля 1856 года Кольз был произведен в кэптены, а вскоре переведён в резерв с сохранением половинного жалования. В том же году он женился на Эмили Пирсон; впоследствии у них родилось девять детей — три дочери и шесть сыновей. Теперь 37-летний моряк стал свободным человеком и мог посвятить всё время своим изобретениям. Увы, после окончания войны Адмиралтейство утратило к ним интерес.

В течение следующих четырёх лет Кольз изучал вопросы защиты кораблей и свойств брони, проведя за свои средства ряд экспериментов. Он познакомился с инженером Изамбардом Брюнелем, строителем знаменитого стального парохода «Грейт Истерн». Брюнель оценил идеи Кольза и помог ему расчётами, а главное — моральной поддержкой. Кольз писал: «Я всегда буду помнить его щедрое поведение, а также его прощальные слова: „Продолжайте, упорствуйте, и вы добьётесь успеха”».

В марте 1859 года Кольз снова предложил Адмиралтейству проект мелкосидящего бронированного корабля, на этот раз оснащённого поворотными артиллерийскими установками, укрытыми под броневыми куполами полусферической формы. 30 марта 1859 года он получил первый патент на вращающуюся орудийную башню для размещения на корабле или береговом укреплении.

Затем Кользу несказанно повезло: во время одного из визитов в Портсмут в том же 1859 году он познакомился с адмиралом Джорджем Грэем, который представил изобретателя принцу-консорту Альберту, супругу королевы Виктории, активно интересовавшемуся техническими и социальными новинками. Выслушав Кольза, принц Альберт написал Первому лорду Адмиралтейства герцогу Сомерсету, попросив его содействовать изобретателю в постройке башенного корабля.

Наконец-то колёса завертелись: в начале 1861 года инженер Скотт Рассел в Вулвичском арсенале создал по схеме Кольза вращающуюся бронированную башню с одним 40-фунтовым орудием. Купол башни имел форму усечённого конуса и минимальные размеры — при заряжании с дула орудие выкатывалось казёнником через его открытую заднюю часть. В сентябре 1861 года башня была установлена и успешно испытана на паровой броненосной батарее «Трасти» — одной из батарей типа «Этна», построенных в 1854-1856 годах по образцу французских батарей типа «Девастасьон». Таким образом, первым башенным броненосцем стал вовсе не «Монитор» Джона Эрикссона, получивший всемирную известность.

Кольз и Эрикссон

Кольз мечтал построить защищённый корабль совершенно нового типа — низкобортный, представлявший собой минимальную цель для вражеской артиллерии. По мысли изобретателя, это обеспечивал бы ему неуязвимость и делало бы трудной целью для вражеской артиллерии. Однако самым значимым его творением стал не корабль, а конструкция вращающейся броневой башни.

Его соперник, шведский железнодорожный инженер Джон Эрикссон, в 1839 году переселившийся в США, ещё до строительства «Монитора» уже был известен многочисленными изобретениями, но вращающуюся башню таковым не считал. Он заявлял, что о подобных устройствах знает с детства, и был уверен, что они ведут своё начало ещё от античных времён.

Башня Эрикссона своей круглой стенкой опиралась на палубу, а для поворота её следовало слегка приподнять на центральной железной колонне с помощью специального клинового механизма. Находившаяся под механизмом пятка опиралась на подушку, игравшую роль подшипника скольжения — из-за малого диаметра колонны (9 дюймов) вращение было довольно лёгким. Колонну вращали два паровых кабестана с помощью системы шестерней, на испытаниях 9 февраля 1862 года 163-тонная башня «Монитора» сделала полный оборот за 22,5 секунды. Увы, тонкая наводка этой конструкции оказалась крайне сложной задачей, башню постоянно клинило от попаданий осколков под нижний край или просто от сотрясений и перекосов.

В отличие от Эрикссона, Кольз для придания башне подвижности поместил её на ролики, катающиеся по железному кольцевому погону. В результате башня Кольза оказалась устойчивой, вращалась равномерно и с одинаковым усилием, что обеспечивало высокую точность наводки. Вдобавок конструкция Кольза изначально делалась максимально компактной и была упрятана как можно ниже, чтобы над палубой возвышалась только её верхняя часть.

«Принц Альберт» и «Ройял Соверен»

В 1860 году, ещё до испытаний «Трасти», Кольз предложил Адмиралтейству проект перестройки старого линейного корабля в броненосец с десятью башнями, в каждой из которых размещались бы два больших орудия. Поначалу идея была отвергнута, но в самом начале 1862 года, ещё до боевого дебюта «Монитора», Адмиралтейство решило в порядке эксперимента построить башенный броненосец для береговой обороны, а самого Кольза приняли на службу в Адмиралтейство в качестве консультанта.

Новый корабль получил имя «Принц Альберт» — в честь покровителя Кольза, умершего в 1861 году. Его заложили на лондонской верфи братьев Самуда 29 апреля 1862 года, и при нормальном водоизмещении около 4000 т он должен был нести шесть одноорудийных башен с 68-фунтовыми гладкоствольными орудиями, размещённых в диаметральной плоскости. Проектированием корабля ведал главный строитель британского флота сэр Айзек Уотс, а разработка башен возлагалась на Кольза.

Почти сразу же после начала постройки проект начал подвергаться изменениям. Сначала орудия заменили на более тяжёлые 7-дюймовые нарезные дульнозарядные, а число башен сократили до пяти. Затем было решено установить на корабле 9-дюймовые орудия — самые мощные из стоявших на вооружении британского флота. Для экономии веса число башен уменьшили до четырёх.

В итоге корабль спустили на воду лишь через 25 месяцев после начала постройки — 23 мая 1864 года, а окончательно завершили ещё почти через два года — 23 февраля 1866 года. При водоизмещении 3687 т он обошёлся в 200 000 фунтов стерлингов, его борт защищался бронеплитами толщиной до 114 мм на 18-дюймовой тиковой подкладке. Башни весом по 111 т были укрыты 127-мм бронеплитами на 14-дюймовой подкладке, в лобовой части плиты были двойными. В отличие от американских мониторов, башни не имели парового привода: специальная команда из 18 моряков с помощью шестерёнчатого механизма полностью разворачивала башню за одну минуту. Палуба прикрывалась 19-мм бронёй, а общий вес брони составлял 879 т.

Вопреки желанию Кольза броненосец получил лишь две мачты и только косые паруса, максимальная скорость под машиной составляла 11 узлов. При высоте борта 2 м корабль не имел полубака, а для увеличения мореходности были устроены полутораметровые металлические фальшборты, откидывавшиеся при стрельбе.

К моменту завершения строительства «Принца Альберта» он был уже далеко не единственным кораблём с башнями системы Кольза. После боя на Хэмптонском рейде башенные корабли оказались в центре внимания общества и прессы, и изобретение Кольза внезапно вошло в моду. Уже 4 апреля 1862 года британское Адмиралтейство вспомнило и о предыдущей идее Кольза — переделке в башенный старого линейного корабля.

Для эксперимента был выбран линкор «Ройял Соверен», заложенный ещё в 1849 году, позднее оснащённый паровой машиной, а теперь числившийся в резерве. Было решено в качестве эксперимента переоборудовать его по предложенной Кользом схеме: срезать борта до уровня 2,5 м над водой и установить четыре башни.

Переделка завершилась быстрее, чем шло строительство «Принца Альберта», и уже 20 августа 1864 года новый броненосец был готов к испытаниям. При водоизмещении 5080 т его скорость достигала 11 узлов, весь надводный борт был забран слоем брони толщиной 140 мм на миделе, уложенной прямо поверх дубового борта, а палуба покрыта 25-мм железными листами.

Броневые башни прикрывались 140-мм бронеплитами, в передней части толщина брони усиливалась до 254 мм. Первая башня несла два 150-фунтовых (270-мм) гладкоствольных орудия и весила 152 т, остальные имели по одному орудию и весили по 137 т. В 1867 году пушки заменили на 9-дюймовые (229-мм) нарезные дульнозаряадные, но ещё 15 января 1866 года башни «Ройял Соверена» испытали обстрелом из таких же 229-мм орудий батарейного броненосца «Беллерофон». При стрельбе практически в упор снаряд смог пробить лишь 140-мм броню задней части башни, а все попадания в лоб повреждений не нанесли: башня сохранила боеспособность и могла вращаться. В июле 1867 года Кользу было позволено командовать броненосцем «Ройял Соверен» на июльском военно-морском параде в Спитхеде.

Триумф Кольза

Наконец-то Кольз обрёл признание, а его схема стала популярна — правда, в первую очередь у малых стран, ставших наперебой заказывать в Англии небольшие, но хорошо защищённые башенные броненосцы. Уже в апреле 1862 года на верфи Лэйрда в Биркенхеде для флота Конфедерации (официально — для Египта) были заложены броненосцы «Скорпион» и «Виверн», имевшие по две вращающиеся башни; правда, вскоре их конфисковало британское правительство. В декабре того же года для Дании на верфи «Нэйпир и сыновья» был заложен двухбашенный монитор «Рольф Краке», в апреле 1863 года верфь Харрисона в Милуолле начала постройку башенного броненосца «Аффондаторе» для Италии. В августе 1864 года всё тот же Лэйрд, активно сотрудничавший с Кользом, начал постройку для Перу однобашенного монитора «Уаскар», вооружённого двумя 254-мм нарезными орудиями; чуть позже по заказу Парагвая там же были заложены башенные мониторы «Беллона» и «Минерва».

Вопреки распространённым утверждениям, Кольз не был непосредственным строителем этих кораблей, хотя они проектировались в соответствии с его идеями и при его участии. Все броненосцы имели очень похожую схему: низкий, полностью бронированный борт и парусный рангоут. Чтобы сократить число растяжек для увеличения углов обстрела, мачты стали делать металлическими, а их основание — трёхногим. Для повышения мореходности корабли, как правило, оснащались коротким полубаком и откидным фальшбортом. Их боевые возможности оказались весьма высокими (особенно с учётом небольшой стоимости), а мореходные качества в целом приемлемыми — так, в 1866 году «Уаскар» пересёк Атлантику и прошёл через Магелланов пролив.

Несмотря на громкий успех, Кольз хотел большего: построить крупный мореходный броненосец с полным парусным вооружением (в те годы оно считалось необходимым для обеспечения автономности океанского корабля). Однако лорды Адмиралтейства, привыкшие к высокобортным линкорам и фрегатам, сомневались в мореходных качествах броненосцев Кольза с их низким бортом. Вдобавок Эдвард Рид, в 1863 году сменивший Айзека Уотса на посту главного конструктора британского флота, представил расчёты, согласно которым тяжёлый низкобортный броненосец с полным рангоутом будет иметь слишком малую остойчивость.

Тем временем в начале 1863 года Адмиралтейство дало Кользу разрешение на проектирование совместно с Натаниэлем Барнаби двухбашенного мореходного броненосца с полным парусным вооружением. Но в июне того же года работы были приостановлены до завершения испытаний «Ройял Соверена».

Позднее Кользу разрешили начать разработку ещё одного судна с единственной башней, и в 1865 году с помощью главного чертёжника Портсмутской верфи Джозефа Скалларда он спроектировал низкобортный однобашенный корабль. Хотя в его основе лежал ранее построенный Ридом деревянный таранный броненосец «Паллас», созданный Адмиралтейством комитет отверг проект из-за слишком малых углов обстрела, вызванных размещением рангоута. Взамен комитет предложил разработать более крупный броненосец с сокращённым рангоутом и тяжёлыми 305-мм орудиями в двух башнях.

Этот броненосец получил имя «Монарх», работу над ним поручили главному оппоненту Кольза — Эдварду Риду. Рид не был в восторге от идеи комитета, поскольку считал, что океанские броненосцы должны быть чисто паровыми, однако весной 1866 года проектирование завершилось. При водоизмещении 8322 т корабль имел высокие полубак и полуют, броневой пояс толщиной до 178 мм, четыре 305-мм орудия в башнях, а также три 177-мм орудия в казематах. Башни располагались на высоте 4,4 м над водой. Броненосец был заложен в Чатэме 1 июня 1866 года, спущен на воду 25 мая 1868 года и вошёл в строй в июне 1869 года.

Кольз был ошеломлён и возмущён отказом. Пользуясь своей известностью у прессы, он развернул активную кампанию против проекта «Монарха», резко критикуя главного контролера британского флота Роберта Спенсера Робинсона, а также других членов комитета и лордов Адмиралтейства. В ответ в январе 1866 года Адмиралтейство расторгло с ним контракт как с консультантом. Кольз не успокоился, а продолжил активно рекламировать себя и свой проект башенно-парусного броненосца, используя как связи с прессой, так и знакомство с некоторыми членами парламента. Он даже издал сборник своей переписки с разными газетами и статей о проектах броненосных кораблей. Под давлением общественного мнения Адмиралтейство сдалось: с 1 марта 1866 года Кольз вновь был принят на службу в качестве консультанта. Первый лорд Адмиралтейства Хью Чайлдерс при согласии части членов Совета Адмиралтейства разрешил ему начать разработку собственного корабля как альтернативы «Монарху».

В ноябре 1866 года был завершён окончательный проект океанского броненосца водоизмещением 6960 т с полным парусным рангоутом и высотой борта всего 2,5 м. Стальные трёхногие мачты имели минимум растяжек, а для их крепления поверх башен по всей длине корабля была устроена дополнительная навесная палуба. Корабль имел бортовую броню толщиной до 203 мм, вооружался четырьмя 305-мм 25-тонными орудиями в двух башнях и двумя 177-мм орудиями в казематах. Естественно, Кольз не проектировал корабль в одиночку — работа велась при помощи специалистов давно сотрудничавшей с ним фирмы «Лэйрд».

23 июля 1866 года Первый лорд Адмиралтейства сэр Джордж Пакингтон одобрил строительство корабля, при этом отметив, что ответственность за возможную неудачу ляжет на Кольза и проектировщиков Лэйрда. Броненосец, получивший имя «Кэптен», был заложен в Биркенхеде 30 января 1867 года, его стальные мачты стали самыми высокими в британском флоте.

Трагедия «Кэптена»

«Кэптен» был закончен строительством 30 апреля 1870 года, причём из-за перегрузки (вызванной прежде всего стремлением увеличить прочность рангоута) его водоизмещение выросло до 7767 т, а высота надводного борта при полной загрузке сократилась до 2 м. На проведённых в мае сравнительных испытаниях с «Монархом» оба корабля показали схожие характеристики, хорошо выдержали шторм в Ла-Манше и вызвали восхищение командующего Флотом Канала вице-адмирала Томаса Симмондса.

В июле «Кэптен» вместе с Флотом Канала совершил традиционный выход в Бискайский залив. В бухте Виго были проведены сравнительные испытания корабельной артиллерии, в которых участвовали оба башенных броненосца, а также казематный броненосец «Геркулес». Выяснилось, что башенные корабли стреляют в полтора раза медленнее и вдобавок менее точно, чем казематные; к тому же от первого залпа «Кэптен» получил крен в 20° и начал сильно раскачиваться. Этот крен обеспокоил командование: по возвращении кораблей в Портсмут 29 июля здесь состоялись испытания «Кэптена» на сопротивление крену. Расчёты по их итогам затянулись и были готовы только 23 августа: выяснилось, что критическим для корабля является крен в 21°.

Вскоре «Кэптен» вместе с объединённой эскадрой Канала и Средиземного моря под командованием адмирала сэра Александра Милна вновь вышел в поход к Гибралтару. Кольз находился на борту броненосца в качестве гостя его командира кэптена Хью Тэлбота Бургойна.

Днём 6 сентября возле мыса Финистерре у северо-западной оконечности Пиренейского полуострова эскадра попала в шторм. Волны захлёстывали низкую палубу «Кэптена», а ветер так кренил судно, что к ночи большинство парусов пришлось свернуть, оставив только фор-марсель и грот-марсель, а также передний стаксель. После полуночи корабль уже имел крен в 18°, кэптен Бургойн приказал свернуть фор-марсель и повернуть остальные паруса ребром к ветру. Моряки не успели исполнить приказ: от нового порыва ветра броненосец лёг на бок, опрокинулся и почти мгновенно затонул с большей частью своего экипажа, включая Бургойна и Кольза. Всего погибло 483 человек, а спаслись только 27 человек, сумевшие забраться в сорванную со шлюпбалок лодку.

По возвращении эскадры Милна в Портсмут для выяснения причин катастрофы был собран специальный трибунал, ставший чем-то вроде научного совещания. Из университета Глазго сюда пригласили архитектора, механика и термодинамика Уильяма Джона Рэнкина, а также физика Уильяма Томсона, позднее ставшего известным как лорд Кельвин. Проанализировав характеристики «Кэптена», трибунал подтвердил вывод о недостаточной остойчивости корабля. Однако, как это ни странно, главной причиной быстрой гибели «Кэптена» от порыва ветра стала излишняя прочность рангоута: он позволил парусам выдержать порыв шквала, сыграв коварную роль ветроуловителя.

Официальный вывод трибунала гласил: «„Кэптен” был построен из уважения к общественному мнению, выраженному в парламенте и по другим каналам, и в противоположность взглядам и мнениям Контролёра и его департамента». Таким образом, причиной трагедии стали не только амбиции Кольза, но и общественное мнение, позволившее им восторжествовать.

Купер Кольз являлся типичным изобретателем середины XIX века — увлекающимся, с богатым воображением, неординарным мышлением — и отсутствием практического опыта в кораблестроении, за которое он столь рьяно взялся. Помимо всего прочего, Кольз был неплохим рисовальщиком, но рисовал почти исключительно столь любимые им парусные корабли.