«Ленминводторг»: как боролись с коррупцией в Ленинграде в начале 1960-х гг

В 1963 году Ленинградский городской суд рассматривал дело, которое до сих пор остается одним из самых масштабных коррупционных процессов в истории советской торговли. По нему проходили более 50 сотрудников Государственного Ленинградского розничного торга, осуществлявшего торговлю минеральными водами, пивом, алкогольными и безалкогольными напитками, — «Ленминводторга». Помимо них, фигурантами дела были сотрудники ОБХСС, эксперты торговой инспекции, и даже журналисты. О том, что именно может скрываться под емким понятием «злоупотребления в торговле», наш сегодняшний рассказ.

Давняя сфера коррупции

Торговля и общепит традиционно считаются зоной, в которой процветают правонарушения. В послевоенном Ленинграде они достигли впечатляющих масштабов. Уже в конце 1940-х годов правоохранительные органы отмечали, что городская торговая сеть и предприятия общественного питания живут по собственным правилам и законам. А в 1951 году 10% руководящих работников ленинградской торговли были в прошлом судимы за хозяйственные преступления.

Следственные мероприятия в отношении «Ленминводторга» начались в 1961 году. Александр Кирпичников, бывший следователем по этому делу, вспоминал: «Оно возникло почти случайно. Я закончил расследование большого хозяйственного дела по теневой экономике — организации «левого» производства обуви — и собирался в отпуск. Случилось это в октябре 1961 года, и до отъезда оставалось две недели. Но начальство, естественно, не может допустить, чтобы следователь был без работы. Меня вызвал первый заместитель прокурора города Юрий Иванович Горбенко:

- Городское УБХСС возбудило дело о массовом обмане покупателей в винном магазине, арестовали завмага и буфетчицу. Не стал отправлять в район, попридержал для тебя. Большого дела дать не могу, раз в отпуск идешь, а на пару недель в самый раз».

Нарушения в магазине, который торговал спиртными напитками в разлив, были очевидными: вино не соответствовало наименованию, под которым продавалось, все коньяки не дотягивали до обозначенной «звездности», даже бутерброды были заметно легче установленного ГОСТа. Плюс недолив и обсчет, что в случае покупателей алкоголя сложностей не представляло.

Несмотря на приближающийся отпуск, Кирпичников взялся за дело серьезно. Заведующая магазином Маргарита Садова, которую следователь вызывал на допрос каждый день, постепенно рассказывала обо всей вертикали взяток, существовавшей в системе торга: «на содержании» заведующей были руководители «Ленминводторга», бухгалтерия, санитарные врачи, сотрудники ОБХСС, представители Торгинспекции — все, кто закрывали глаза на злоупотребления в конкретной точке. Тем не менее, показания Садовой не давали возможности для возбуждения дела: все взятки, о которых она говорила, на данном этапе было невозможно доказать.

Коррупция в торговле: как это работало

Способы обмана покупателей в советской рознице отличались большим разнообразием. Среди основных можно перечислить обмер и обвес (напомним, что продукты продавались в основном не расфасованными, а взвешивались и отмеривались продавцом непосредственно в магазине), обсчет, пересортица (продажа товаров низшего сорта по цене высшего), фальсификация (изменение состава или свойств товара), сокрытие прейскуранта и, соответственно, снова обсчет.

Были и другие варианты, позволявшие получить выгоду, вплоть до «психологических» уловок. Например, нередко кассиры выдавали сначала чек, потом монеты, а потом купюры, и многие покупатели на купюрах сбивались и не могли правильно посчитать сдачу. Или же просто забывали их забрать.

В магазинах, торговавших напитками, были свои способы махинаций. Самый очевидный — разбавление водой или аналогичными напитками низшего качества (например, пиво могли разбавить более дешевым пивом). Кроме того, алкоголь и газированная вода с сиропом по правилам должны были отпускаться через мензурки, сиропные стаканы и пивные кружки. По результатам проверок, которые были проведены в Ленинграде в конце 1940-х годов (26 человек оказались под следствием, 251 человек был уволен), для торговых точек было приобретено более 200 водочных, сиропных и пивных дозаторов. Однако руководители магазинов устанавливали их неохотно, пивные дозаторы были несовершенной конструкции и не использовались вообще.

В 1954 году на предприятиях «Ленминводторга» была вновь проведена проверка, и на каждую торговую точку в среднем приходилось по три нарушения, в основном недолив, фальсификация и обсчет. После таких цифр поговорка «На пивной пене можно построить дачу» уже не кажется преувеличением.

Десятидневный срок

Как вспоминал Кирпичников, об отпуске на море пришлось забыть. Надо было «раскручивать» дело о нарушениях в «Ленминводторге», а это требовало больших усилий. У торга было около 1500 торговых точек, на их проверке задействовали порядка 200 дружинников и оперативников. Сначала дружинники ходили по магазинам в центре Ленинграда и фиксировали все случаи обсчета и обвеса. Рейд «тайных покупателей» продолжался около недели, и проверка выявила: обманывали практически везде. В декабре 1961 года началась вторая фаза операции.

Ее было решено провести в воскресенье вечером: розничные точки, торговавшие спиртным в разлив, в это время работали, но точно не ожидали никаких проверок. Оперативники выявили, что даже автоматы, через которые продавались напитки, были настроены на недолив. По каждому магазину, где обнаруживались нарушения, заводилось отдельное дело, а как только заведующие начинали давать показания о взятках, дела объединялись.

В итоге картина получалась следующая. Магазины, торговавшие напитками, были основным источником получения дополнительных средств. В ход шли все возможные варианты махинаций. Как говорили сами директора магазинов, бояться было нечего: «Выпивший покупатель не опасен», — а если кто-то начинал возмущаться, всегда можно было вызвать милицию… которая «кормилась» с этой же торговой точки. Полученная незаконная прибыль делилась между всеми, кто закрывал на нарушения глаза: руководителями торга, инспекторами, милицией и т. д. Многие получали в торговых точках фиксированную месячную сумму, а размер взяток был строго регламентирован в зависимости от положения, которое занимал тот или иной руководитель.

Материала накопилось много, а никто из высших руководителей «Ленминводторга» пока еще не был привлечен к ответственности. Александр Кирпичников выступил на собрании партхозактива торга, посвященном итогам года (напомним, что массовые проверки прошли в декабре 1961-го) и обратился к присутствовавшим: «Уголовный кодекс рассматривает как смягчающее обстоятельство явку с повинной, и я обещаю тем, кто сам придет в прокуратуру в течение ближайших десяти дней, что он не будет арестован и явка с повинной будет отражена в обвинительном заключении. Наверняка некоторые сейчас думают: «Берет нас на пушку, нашел дураков». Уверяю вас — не обманываю. Поэтому те, чья вина будет установлена, но сами не придут, будут арестованы. На примере вашего торга мы покажем, и это я вам обещаю, что взятку можно доказать и что за нее отвечать придется».

Явки с повинной начались. Начались и аресты тех, кто не успел пойти на сотрудничество со следствием в оговоренный десятидневный срок. Как вспоминает Кирпичников, обком КПСС постоянно контролировал ход дела: слишком высокие руководители оказались под ударом. Арестованные давали показания в том числе и против председателя исполкома Ленсовета Николая Смирнова, который в разгар следствия, в июне 1962 года, погиб в автомобильной катастрофе, будучи пьяным за рулем.

Тревожный звонок прозвучал тогда, когда был арестован заместитель главного торгинспектора Ленинграда: за этим последовало требование больше не расширять следствие и заканчивать его. Через 9 месяцев после первого ареста дело, в котором фигурировало 52 человека, было передано в суд.

Факты в цифрах

Дело «Ленминводторга» поражало масштабностью хищений, охватом и тем, насколько четко была выстроена система злоупотреблений на всех уровнях — от рядовых продавцов до руководителей. Приведем лишь несколько фактов и цифр, которые были установлены в ходе следствия:

● Директор «Ленминводторга» В. Цветков систематически получал взятки от директоров магазинов. Только с четырех директоров он получил 1650 рублей (при средней зарплате в начале 1960-х на уровне примерно 80−85 рублей).

● Директор центральной базы «Ленминводторга» А. Кривицкий за 6 лет работы в торге получил солидный дополнительный «доход». Имея 4 иждивенцев, он регулярно пополнял вклад в Сберегательном банке: в 1954 году положил на сберкнижку 100 рублей, в 1957 году — уже 350 рублей, а в 1959 году — 3500 рублей. Он трижды покупал автомобили, в том числе две «Победы».

● Директор двух магазинов «Ленминводторга». Г. Фатеев разработал особую систему предупреждения сотрудников о возможных проверках. В его магазинах систематически осуществлялся обсчет, обвес, недолив и фальсификация товаров, но когда в магазин приходила проверка, Фатеев предупреждал продавцов словом «блокада», и персонал работал по всем правилам.

● По делу проходил начальник ОБХСС отдела милиции Фрунзенского райисполкома Ленинграда А. Рудометов. Крупных сумм взяток за ним не значилось, но те или иные «подношения» он принимал регулярно, в том числе «ящик пива (20 бутылок) стоимостью 6 руб. в личное пользование» и даже туфли стоимостью 24 рубля.

● Старший ассистент лаборатории продовольственных экспертиз Института советской торговли им. Энгельса П. Сусанина, отвечавшая за анализ вин «Ленминводторга», также неоднократно получала взятки за фальсификацию данных экспертизы.

В этой цепочке взяток оказался даже ответственный секретарь газеты «Смена» С. Сысоев. Уже по приведенным примерам можно судить о поистине глобальном охвате созданной коррупционной схемы.

Несмотря на информацию, которая открылась следствию, приговоры были на удивление мягкими для дела о хищении государственной собственности. Так как вертикаль злоупотреблений выстраивалась очевидная и вела на самый верх, дело вовремя притормозили. Как отмечают историки права, все закончилось сменой руководства городской прокуратуры и сроками до 10 лет (хотя за хищение госимущества были предусмотрены более жесткие наказания вплоть до расстрела). В воспоминаниях Владимира Теребилова, работавшего в прокуратуре Ленинграда в конце 30-х-40х годов, встречаем следующую емкую формулировку: «Должностных и хозяйственных нарушений было так много, что, казалось, наступившие события как-то даже облегчали организацию работы по борьбе с должностными преступлениями. <…> В начале августа стало известно об аресте второго секретаря обкома партии Я. Капустина. Узнав об этом, я доложил Неганову (прокурор Ленинграда — прим. ред.), что события принимают такой оборот, при котором нам совершенно необходимо знать, по какому же делу ведут допросы наши следователи. На эту мою устную «ноту» тут же последовал недвусмысленный ответ: «Первое — не умничайте; второе — не вмешивайтесь в работу; третье — так будет лучше и для вас, и для меня».