Любимые модели Анри Тулуз-Лотрека, или Лица Belle Époque

Адель Тапье де Селейран

Первой и главной женщиной в жизни художника была вовсе не кокотка с Монмартра, а его мать. Графиня Адель Тапье де Селейран была нежной, утонченной женщиной, которая очень любила сына. Ее муж, граф Альфонс де Тулуз-Лотрек-Монфа, приходившийся ей кузеном, больше внимания уделял охоте, нежели жене, был груб и часто изменял ей, поэтому после развода вся любовь Адель доставалась ее обожаемому сыну, которого семья звала «Маленькое сокровище».

Графиня де Селейран тяжело переживала болезни юного Анри и всегда была с ним очень близка, поэтому горячо поддерживала (в отличие от графа Альфонса) его учебу живописи в ателье Фернана Кормона, позволявшую юноше отвлечься от своих физических недостатков. Именно Адель стала одной из первых моделей художника и, без сомнения, самой любящей женщиной в его жизни.

На многочисленных портретах она почти всегда предстает читающей, погруженной в размышления или неспешно завтракающей. Это спокойные портреты, наполненные домашним уютом, чего, вероятно, так не хватало молодому Тулуз-Лотреку.

Кармен Годен

Перебравшись в Париж, молодой художник с головой окунается в блеск и нищету Монмартра. Одной из первых его моделей этого периода становится Кармен Годен, прачка по профессии. В 1884 году, когда Тулуз-Лотрек отправился на обед со своим сокурсником по ателье Кормона Анри Рашу, они встретили молодую женщину, которая сразу же понравилась художнику. Соблазненный ее естественностью, беззаботностью, красотой уставшего от работы тела и сияющими рыжими волосами, Тулуз-Лотрек создал пятнадцать рисунков и картин, для которых позировала Кармен.

На портрете 1884−1885 года Лотрек создал вдохновленную реалистическим искусством историю, отчасти подобную мрачным изображениям людей рабочего класса. Бледные черты лица Кармен озаряются источником света, к которому она поворачивается, и тени падают на ее лицо. Модель скромно одета в темную, простую одежду, с которой контрастируют пылающие волосы Кармен и ее красные губы.

Ла Гулю

Одной из женщин, поразивших Тулуз-Лотрека на Монмартре, стала Ла Гулю. Ла Гулю («Обжора»), урожденная Луиза Вебер, была деревенской прачкой, которая, однако, имела большие амбиции и прославилась на весь Париж танцем канкан, который она и изобрела.

Прозванная обжорой за свой ненасытный аппетит как к жизни, так и к еде (иногда после представления она подходила к столикам кабаре, доедала оставшуюся от гостей еду и опустошала их бокалы), она настойчиво добивалась славы, танцуя в прозрачных муслиновых панталонах, позируя почти обнаженной на рекламных фотографиях и плакатах и создавая себе репутацию самой порочной и самой желанной женщины Монмартра.

Ее образ для выступления в кабаре составляли платье с глубоким вырезом, пышная прическа и колье из черной ленты. Внешний вид Ла Гулю был настолько узнаваем, что на самых известных своих афишах Тулуз-Лотрек мог даже не изображать ее анфас, достаточно было лишь ее силуэта или профиля. Эта особенность свидетельствует о глубоком влиянии японских гравюр на дереве укиё-э, на которых персонажи часто идентифицируются по жестам, прическам или аксессуарам, а не по традиционному портретному сходству.

На одном из самых известных портретов Ла Гулю изображена в «Мулен Руж» — легендарном кабаре на Монмартре, которое часто посещал Тулуз-Лотрек. Справа от нее стоит ее сестра, а слева — любовник. Художник часто изображал ее в своей дерзкой манере, одновременно до непристойности откровенной и сочувствующей. Неглубокое пространство, смелые контуры и сглаженные формы отражают не только живописные приемы гравюр укиё-э, но и влияние Эдгара Дега, которым Тулуз-Лотрек восхищался.

Художник считал этот портрет лучшей из своих картин о жизни кабаре и выставлял ее четыре раза в тот год, когда она была завершена.

Жанна Авриль

Одна из знаковых работ периода модерна — эта афиша с Жанной Авриль, — является предпоследним плакатом, который когда-либо создал Тулуз-Лотрек.
Дружба Авриль и Тулуз-Лотрека расцвела вместе с их карьерами. Красивая, но застенчивая, элегантная, но меланхоличная, Авриль была полной противоположностью Ла Гулю, своей шумной сопернице в «Мулен-Руж». Однако с помощью нескольких превосходных плакатов Тулуз-Лотрека популярность Авриль так выросла, что она заменила Ла Гулю в качестве примы шоу в 1895 году.

В первые месяцы 1899 года у Тулуз-Лотрека случился нервный срыв, отягощенный неумеренным потреблением алкоголя, и он был помещен в лечебницу. Из дружеских чувств Авриль заказала ему эту работу.

Используя фотографию в качестве образца, Тулуз-Лотрек дистиллировал саму сущность Авриль, где змеиная природа ее танца подчеркивается ее извивающимся телом и вышитой змеей на платье. Самой танцовщице очень понравился плакат, но ее импресарио отказался от него, и он так и не был показан широкой публике.

Сюзанна Валадон

Фундаментальное влияние на Тулуз-Лотрека оказала встреча с Мари-Клементин Валад, более известной как Сюзанна Валадон. Мари-Клементин была дочерью портнихи и неизвестного мужчины. Она трудилась в цирке акробаткой, но падение заставило ее отказаться от цирковой карьеры. Она пробовала другие виды заработка, но в итоге решила стать моделью.

Мари-Клементин позировала для лучших живописцев того времени, в первую очередь, для Пюви де Шаванна, который некоторое время был ее любовником. Также она была моделью Ренуара, Мане, Гогена, и, увлеченная рисованием, во время позирования часто наблюдала за работой мастеров.
Тулуз-Лотрек всячески подталкивал ее следовать своей страсти, именно он предложил псевдоним Сюзанна Валадон, потому что, как и библейская Сюзанна, Мари была окружена «жадными и похотливыми стариками». Этим портретом, озаглавленным «Мадам Валадон, художница», Тулуз-Лотрек словно подтверждает ее право быть живописцем.

На этой картине Сюзанна сидит, изображенная анфас, посреди осеннего пейзажа. Скорее всего, это сад, расположенный на углу бульвара Клиши и улицы Коленкур, в нескольких шагах от мастерской художника. Женский портрет обычно представляет собой компромисс между элегантностью и реалистичностью при непосредственном наблюдении, но только не в случае Тулуз-Лотрека — его Сюзанна правдива, а ее портрет, хоть и очень лиричен, раскрывает ее твердый характер и железную волю, читающуюся в глазах.

Валадон была моделью и для другой известной работы, озаглавленной «Похмелье». Это название придумал Аристид Брюан, владелец кабаре, шансонье и поэт, который выставлял работы Тулуз-Лотрека в своем заведении. Стихи Брюана часто были посвящены положению городской бедноты и теме чрезмерного пьянства.

Спустя десять лет после создания этой картины Валадон начала рисовать сама, а позже стала известным художником. Здесь хмурый вид, поникшая поза и затуманенные глаза Валадон идеально отражают название Брюана, в то время как единственный бокал и полупустая бутылка вина на столе наводят на мысль, что она пьет в одиночестве. Отрывочные мазки краски приближают зрителя к туманному, нечеткому восприятию кафе, которое пьяная натурщица имела бы сквозь прикрытые веки.

Лои Фуллер

Лои Фуллер была американкой, известной в Париже конца века своими выступлениями, сочетающими танец, разноцветное искусственное освещение (ее прозвище было «Электрическая фея») и музыку. Когда она кружилась и порхала по сцене, огромные куски ткани разлетались от ее тела и отражали цветные огни, создавая потрясающий эффект.

Тулуз-Лотрек выполнил около шестидесяти версий этой гравюры в различных цветах, в том числе золотыми и серебряными красками, которые приближали зрителя к эффекту ее выступлений.

Глухая Берта

Сегодня в музее Эрмитаж в Санкт-Петербурге хранится портрет парижской проститутки по прозвищу «Глухая Берта», увековеченной Тулуз-Лотреком, способным увидеть прекрасное даже в самом падшем создании. Молодой девушкой она приехала в Париж на заработки из Бретани, но, как это происходило со многими обитательницами Монмартра, оказалась в публичном доме, где, вероятно, ее и встретил художник.

Удивительно, но неизвестный фотограф (по всей видимости, владелец сада, господин Форест) увековечил работу над этим портретом на фотографии: на ней хорошо виден и сам художник, и его модель, и даже сам холст. А на холсте можно разглядеть сарай, где Форест разрешил Тулуз-Лотреку хранить необходимое для работы на пленэре.

Эта фотография дает возможность убедиться — Тулуз-Лотрек был безупречно честен в своих портретах, он не приукрашивал деталей, но и не придавал излишнего гротеска обликам обитателей Монмартра в попытках вызвать жалость. Он писал их ровно такими, какими они и были.
Главный научный сотрудник Отдела западноевропейского искусства Эрмитажа Г. Костеневич так отзывается о социальной драме (или трагикомедии) этого портрета: «Берта же одета словно для парадного портрета: дорогая двуцветная шляпа из тонкой соломки, зонтик, платье с кружевной отделкой. … Нет, Берта откровенно и терпеливо позирует для портрета, который должен стать лучшим в ее жизни. Ей, несомненно, хотелось выглядеть светской дамой, в чем она почти преуспела, только художник не удержался от иронии, пускай и не злой, а скорее участливой».

Рыжая Роза

Девушка, известная нам как Рыжая Роза, была одной из постоянных посетительниц «Элизе-Монмартр». Ее прямые рыжие волосы падали на худое, почти изможденное лицо, и это не могло не привлечь внимания Тулуз-Лотрека, обожавшего рыжих женщин сложной судьбы.
Аристид Брюан написал о ней несколько коротких стишков:

«Взялась откуда эта Роза?
Лохмата и рыжеволоса?"

«Она рыжа, она лохмата.
Когда проходит эта псина,
Ей вслед кричат: вот рыжик, рыжик, —
в Монруже».

Анри Перрюшо так рассказывает о ее роли в жизни Тулуз-Лотрека: «Эта девица с печальным и животным выражением лица вскоре стала одной из любимых моделей Лотрека. Он сделал с нее несколько этюдов. В картине «В Монруже», которую Брюан повесит у себя в кабаре, Лотрек написал ее стоящей у окна в темной комнате, вполоборота к свету, со спадающей на глаз прядью волос. Ее взлохмаченные волосы и профиль выделяются на светлом фоне. Чарующий трагический образ!
Кто-то из дружеских побуждений предупредил Лотрека, что ему не следует заводить слишком близкое знакомство с Рыжей Розой: «Будь осторожен, дорогой, она может сделать тебе такой подарочек, от которого не отделаешься никогда».

Символично, что именно то, что так любил Тулуз-Лотрек (Монмартр и его рыжеволосые обитательницы), привело его к болезни, которая, вкупе с алкоголизмом, и окончилась смертью художника в 37 лет, на руках у верной и любящей графини Адель.