Народно-революционная армия Гренады и кубинский стройбат против американских морпехов, десантников и рейнджеров

13 октября 1983 года на крошечном островке в Карибском море случился политический кризис: просоветские марксисты из Народно-революционной армии Гренады взяли под арест прокубинского премьера-марксиста Мориса Бишопа. Пришедшие к власти путчисты более всего опасались контрпереворота со стороны кубинцев, однако драться пришлось с американцами — причём, без всякой поддержки находившихся на острове интернационалистов Фиделя Кастро.

Путь из подполья

Гренада — одно из самых маленьких государств в мире. С севера на юг протяжённость дороги вдоль побережья острова составляет порядка 50 километров, и её можно пройти пешком всего за сутки. Но в 70-е годы XX века даже у небольших стран обязательно должна была возникнуть собственная революционная партия — и на Гренаде эту нишу заняло созданное в 1973 году Новое движение ДЖУЭЛ (New Joint Endeavor for Welfare, Education and Liberation — «Новый объединённый поход за благосостояние, образование и освобождение»).

Почти сразу же гренадские революционеры сформировали Национальную освободительную армию (НОА) — она должна была силой оружия свергнуть Эрика Гейри, премьер-министра страны, который когда-то боролся за независимость от Великобритании, а потом, придя к власти, установил авторитарный режим. Проблема заключалась в том, что бойцов в армии было полтора десятка, а оружия и того меньше — несколько охотничьих ружей, пистолетов и револьверов, которые с различной степенью изобретательности прятали в тайниках по всему острову. Извлекалось оружие лишь при угрозе партийным митингам или подпольным собраниям, поскольку у Гейри, кроме военных и полиции, были ещё и отряды «мангустов», сильно напоминавшие гаитянских тонтон-макутов.

В декабре 1977 года 12 бойцов НОА — 11 мужчин и одна женщина — тайно отправились для прохождения четырёхнедельного курса военной подготовки в Гайану, где у власти было правительство социалистической ориентации. Позднее эта дюжина станет известна на Гренаде как «12 апостолов», но пока ей пришлось проходить огневую и физическую подготовку и изучать предметы вовсе не богословского профиля — тактику партизанских и разведывательно-боевых действий, минно-взрывные средства, включая сборку импровизированных взрывных устройств, а также маскировку.

В августе 1978 года революционерам удалось получить первую партию оружия — из США в бочках со смазочными материалами переправили 16 винтовок M1 «Гаранд» и 1000 патронов к ним, в частном порядке закупленных проживавшими в Америке двумя гренадскими эмигрантами. Через полгода обоих арестовало ФБР, которое, конечно, поделилось с Гейри полученной в ходе следствия информацией. В итоге Новому движению ДЖУЭЛ пришлось экстренно задействовать план вооружённого восстания.

12 марта 1979 года Гейри отбыл на неделю в Нью-Йорк, поручив армии и полиции до его возвращения обеспечить окончательное решение всех проблем с революционерами. Выполнять указание, похоже, никто сильно не торопился, поскольку уже через 12 часов после отлёта премьер-министра армейские казармы оказались окружены бойцами НОА, которых было 46 человек — сначала пришло ровно полсотни, но четверо сбежали, когда узнали, какой приказ дала партия. «Боевой авангард революции» располагал всего 25 единицами стрелкового оружия, а потому почти половине собравшихся пришлось довольствоваться коктейлями Молотова.

Около 04:30 13 марта революционеры открыли по казармам огонь и забросали их бутылками с зажигательной смесью, после чего солдаты правительственных войск немедленно разбежались. Затем было захвачено здание радиостанции «Радио Гренада», а потом один за другим, вывесив белые флаги, сдались все 36 полицейских участков острова. Без единого выстрела капитулировала штаб-квартира полиции, защищённая толстыми стенами Форта-Джордж. Около 17:00 после непродолжительной, но ожесточённой перестрелки была взята резиденция свергнутого премьер-министра на Маунт-Ройял. Всего за полдня восставшим удалось установить полный контроль над островом. 46 бойцов НОА одержали победу над тридцатикратно превосходящим противником: в армии у Гейри было 200 человек, в полиции — 686, во вспомогательных частях и отрядах «мангустов» — ещё 470.

Воинская часть №5520 и кубинский стройбат

Гайана стала первой страной, оказавшей революционному режиму военную помощь: в течение первой недели после свержения Гейри на остров прибыло 17 инструкторов и некоторое количество стрелкового оружия. Возможности гайанцев посодействовать военному строительству на Гренаде на этом заканчивались, но они подсказали, что больше «можно перехватить у кубинцев».

Наладить отношения с Кубой Новое движение ДЖУЭЛ пыталось уже давно, но Гавану в 70-е осаждали десятки левацких движений из стран третьего мира, доказывавшие, что именно им нужно самую чуточку помочь для победы прогрессивных сил — и на этом фоне гренадцы и их перспективы впечатления не производили.

Всё, однако, изменилось после 13 марта 1979 года. Фидель Кастро приветствовал революцию на Гренаде и даже сказал, что НОА удалось сделать то, что не смогли он сам и его люди при нападении на казармы Монкада. Уже в апреле с Кубы прислали 3600 единиц стрелкового оружия производства СССР, ЧССР и США, сотню ручных гранатомётов, 82-мм миномёты, безоткатные орудия и зенитные пулемёты. Народно-революционная армия Гренады (бывшая НОА), которой ещё недавно не хватало оружия на всех своих бойцов, в одночасье стала обладателем одного из самых крупных арсеналов в Карибском бассейне.

Вместе с оружием на остров прибыли кубинские военные советники и специалисты, которые впоследствии составили отдельную воинскую часть №5520. Этим, однако, дело не ограничилось: особый интерес Гаваны вызвал проект строительства на Гренаде аэродрома Пойнт-Салинс с полосой длиной более 2700 метров, что позволяло принимать тяжёлые военно-транспортные самолёты, обеспечивавшие снабжение контингента кубинских интернационалистов в Анголе. Поэтому уже в 1980 году на Гренаду прибыло 600 кубинских строителей, каждый из которых имел за плечами три года обязательной службы по призыву, а некоторые — ещё и опыт боевых действий на Африканском континенте. Ещё через год Гавана сформировала из них строительный батальон, командовать которым должны были 64 офицера Революционных вооружённых сил Кубы.

Ситуация была, конечно, парадоксальная — кубинский стройбат возводит аэропорт, который оснащают электроникой англичане, оборудованием для аварийно-спасательной службы — финны, компании из США поставляют асфальт для ВПП и ёмкости для авиационного топлива. При этом 50% всей этой прекрасной истории оплачивали кубинцы, иракцы, алжирцы, сирийцы и даже ливийцы. Конечно, пропаганда стран соцлагеря утверждала, что аэропорт нужен Гренаде для развития туризма, а длинная ВПП — чтобы принимать «Боинги-747», но заметка в блокноте заместителя командующего армией Гренады Лиэма Джеймса со всей очевидностью говорила, что есть и другая сторона медали: «Аэропорт будет использоваться для кубинских и советских вооружённых сил».

Всё это вызывало огромную озабоченность в Соединённых Штатах, где в январе 1981 года в должность президента вступил Рональд Рейган — сторонник жёсткой политики по отношению к СССР и поддерживаемым им режимам. В августе того же года более 250 кораблей, 1000 самолётов и 120 000 военнослужащих стран НАТО приняли участие в учениях «Океанское предприятие» (Ocean Venture), в ходе которых отрабатывалась и высадка десанта на острова Амбер и Амберины, чьи названия подозрительно сильно напоминали Гренаду и Гренадины. В 1982 году учения повторились.

Гренадцев всё это, мягко говоря, беспокоило, однако на Кубе считали, что максимум, чего стоит опасаться — это высадки отряда наёмников по типу инцидента в Заливе Свиней, а потому и строить вооружённые силы острова надо по принципу ополчения. Как выяснилось, в Москве думали совсем иначе.

Военное строительство

Поначалу в СССР не спешили развивать связи с Гренадой: дипломатические отношения были установлены только через полгода после свержения режима Гейри, а посольство вообще открыли только в сентябре 1982 года. В советском МИДе и Международном отделе ЦК КПСС считали, что кубинские товарищи лучше понимают специфику региона, им там сподручнее работать, а Советский Союз просто поможет материально. Однако по военной линии сближение наметилось достаточно быстро, когда в 1980 году в Москву прибыл вице-премьер Гренады Бернард Корд. Его принял начальник 10-го Главного управления советского Генштаба генерал-полковник Н.А. Зотов.

Как вспоминал впоследствии Корд, он жутко нервничал, что ему придётся обосновывать каждую из запрашиваемых позиций — но у советских военных просьбы правительства Гренады вообще не вызвали вопросов. Напротив, генерал Зотов выразил удивление, что гренадские товарищи не подумали об обороне острова Карриаку и Малой Мартиники, а потому Советский Союз считает необходимым увеличить запрашиваемые объёмы военной помощи.

В итоге соглашения, подписанные с СССР, предусматривали безвозмездную поставку в 1980–1985 гг. «специального и другого имущества» на общую сумму почти в 25 млн рублей, в том числе:

• 1000 пистолетов ПМ;
• 6800 автоматов, карабинов и винтовок;
• 440 пулемётов;
• 100 гранатомётов РПГ-7;
• 72 миномётов калибра 82 мм;
• 50 зенитных установок калибра 14,5 и 23 мм;
• 60 пушек калибра 57 и 76 мм;
• 50 реактивных пусковых установок «Град-П»;
• 58 бронетранспортёров и двух БРДМ;
• 70 единиц автотехники;
• 150 раций и 160 телефонных аппаратов;
• 7000 мин;
• двух самолётов (одного Ан-2 и одного Ан-26).

В довесок к этому шло ещё несколько десятков наименований — от 150 километров полевого кабеля до 12 500 «наволочек подушечных нижних размером 60×50 см из хлопчатобумажной ткани». Узнав об объёмах советской помощи, Фидель Кастро с некоторой ревностью мрачно пошутил, что гренадские товарищи рискуют утопить свой остров под грузом поставок из СССР.

Оказанная Советским Союзом помощь — как материальная, так и в плане подготовки командных кадров на курсах «Выстрел» — позволила Гренаде создать исключительно мощные по меркам региона вооружённые силы, включавшие армию, ополчение, полицию и береговую охрану. Основой Народно-революционной армии был регулярный батальон в составе двух мотопехотных рот на БТР-60ПБ и ГАЗ-66, роты охраны, разведвзвода на БРДМ-2, противотанкового и зенитного взводов, а также миномётной батареи. В составе ополчения насчитывалось пять батальонов, каждый из которых имел роту быстрого развёртывания и две роты гарнизонной службы. В перспективе планировалось иметь пехотную бригаду в четыре батальона и четыре бригады ополчения. Развитие событий, однако, внесло свои коррективы в эти планы.

Раскол

В руководстве Нового движения ДЖУЭЛ меж тем назревал серьёзный кризис, полюсами которого стали премьер-министр Морис Бишоп и вице-премьер Бернард Корд. Бишоп — адвокат по профессии — был харизматичен и любим народом, но при этом, мягко говоря, оставался человеком неорганизованным и переменчивым в решениях. Корд — бывший преподаватель университета — был въедлив и систематичен, но широкой популярностью никогда не пользовался.

Была и ещё одна проблема. Товарищ Бишоп питал слабость к прекрасному полу, а супруга Бернарда Корда Филлис Корд, руководившая женской организацией партии, вела жёсткую и бескомпромиссную борьбу с адюльтерами. Когда премьер-министр Гренады ушёл из семьи к министру образования Жаклин Крефт, ему невероятно повезло, что не пришлось класть партбилет на стол. Во всяком случае, саму Крефт перевели в кандидаты в члены партии и заставили заново проходить испытательный срок.

Отдельным фактором были кубинцы. В то время как Корд замкнул на себя большую часть связей с Москвой, у Бишопа сформировались особые отношения с Гаваной. Вопреки существовавшей в Новом движении ДЖУЭЛ практике коллегиального принятия решений, кубинцы продвигали модель лидера, которому принадлежит вся полнота власти в стране (Líder Máximo). Премьер оказался восприимчив к этой идее — вскоре обнаружилось «постоянно возрастающее желание товарища Мориса Бишопа осуществлять единоличную и монопольную власть». Кубинцы, кроме того, постоянно подчёркивали, что взаимодействие по всем военным вопросам относится к исключительной компетенции двух главнокомандующих. Так, в соглашении о размещении на Гренаде кубинского строительного батальона предусматривалось, что его бойцы могут быть задействованы только по личной просьбе Мориса Бишопа к Фиделю Кастро.

Неорганизованность, желание принимать решения единолично и стремление «работать на публику» — не самое лучшее сочетание для любого премьер-министра. Уже к 1982 году стало ясно, что революционный режим пытается сделать всё и сразу, располагая при этом весьма ограниченными ресурсами. Среди жителей острова нарастало разочарование.

25 сентября 1983 года на общем собрании всех членов Нового движения ДЖУЭЛ Морис Бишоп был вынужден принять требование членов ЦК партии о коллегиальном руководстве и перераспределении части полномочий премьера в пользу вице-премьера Бернарда Корда. На следующий день глава государства вылетел в давно запланированное турне по странам Восточной Европы, и путь его лежал через Гавану — вскоре стало очевидно, что с таким трудом заключённая между лидерами партии сделка сорвалась.

Гибель революции

8 октября Бишоп вернулся на Гренаду. Вместе с ним прилетел находившийся в отпуске кубинский посол, причём в Гаване не сочли нужным пояснить гренадцам причины, вынудившие его прервать отдых. При этом посол не стал, как обычно, заезжать к себе в резиденцию, а поехал сразу в посольство, где находилась аппаратура прямой связи с Кубой. Охрану из солдат армии Гренады сняли — на смену ей поставили взвод кубинцев из стройбата.

Гренадцам были хорошо известны майские события 1977 года в Анголе, когда кубинские войска за одни сутки подавили попытку переворота против режима Агостиньо Нето, которого собиралась сменить часть партийной и военной верхушки. Когда 12 октября по острову распространился слух, что Корд хочет убить Бишопа, руководством Нового движения ДЖУЭЛ овладел страх, достигший масштабов паранойи. Народ выходил на улицы с протестом, некоторые бойцы ополчения требовали выдать им оружие, чтобы они смогли защитить любимого ими премьера и покончить с коварным вице-премьером. На следующий день состоялось экстренное общее собрание всех членов партии, где Бишоп публично отказался от перехода к коллегиальному руководству, после чего был препровождён под домашний арест солдатами Народно-революционной армии.

Через пять дней, утром 19 октября, на улицы городов Гренады вышло самое большое число демонстрантов за всю историю острова. Около 10:30 толпы протестующих окружили дом Бишопа и освободили его из-под домашнего ареста. Ещё через час толпой гренадцев был захвачен штаб Народно-революционной армии в Форте-Руперт — солдаты, имевшие приказ не стрелять в безоружных, огня не открывали. Оружейная комната была вскрыта, захваченные пистолеты, автоматы, пулемёты и РПГ были распределены между восставшими. Тут же формировались группы из тех, кто состоял в рядах ополчения. Сразу после прибытия в Форт-Руперт Морис Бишоп с командного пункта связался с кубинским послом и попросил передать Фиделю Кастро просьбу оказать военную помощь.

Около 13:00 заместитель командующего Народно-революционной армии Гренады подполковник Эварт Лэйн приказал курсанту Конраду Майерсу на двух бронетранспортёрах выдвинуться к Форту-Руперт и взять объект под контроль. Член партии с дореволюционным стажем, курсант Майерс имел военную подготовку лучше, чем кто-либо на Гренаде — ещё в 1978 году он переехал в США, вступил в американскую армию, дослужился до сержанта и даже проходил отбор в силы специальных операций. После возвращения в 1982 году на родину Майерс исполнял обязанности командира регулярного батальона.

В воротах Форта-Руперт бронетранспортёры были обстреляны сторонниками Бишопа: погиб командир первой машины, смертельное ранение получил курсант Майерс. Солдаты открыли ответный огонь и через четверть часа сломили сопротивление оборонявшихся. Находившиеся на командном пункте премьер-министр Морис Бишоп и ещё семь человек, в том числе Жаклин Крефт, два члена правительства и лидер профсоюза, были арестованы и по приказу командира второго бронетранспортёра лейтенанта Каллистуса Бернарда расстреляны.

В течение суток 19 октября Народно-революционная армия восстановила полный контроль над островом. Отряды ополчения были разоружены, на Гренаде был объявлен комендантский час, жителям запрещалось покидать свои дома. Вся власть перешла к Революционному военному совету (РВС), который возглавил генерал Хадсон Остин, поскольку было ясно, что Бернард Корд какой-либо поддержкой у народа не пользуется.

Гавана отреагировала только через три дня. В заявлении кубинского правительства говорилось:

«Будучи глубоко взволнованы происшедшими событиями, мы, тем не менее, не предпримем никаких шагов, касающихся технического и экономического сотрудничества, которые могли бы затронуть основные отрасли и жизненно важные экономические интересы народа Гренады».

Учитывая личные отношения между Бишопом и Кастро, это было неожиданно мягко — но командование кубинских вооружённых сил, после битвы за Кангамбу наращивавшее контингент войск в Анголе, не могло отказаться от логистических возможностей, которые должен был дать гренадский аэропорт в Пойнт-Салинс.

Вспышка ярости

Куда жёстче отреагировал Вашингтон. Президент Рейган давно хотел срезать один из углов «красного треугольника» Куба — Гренада — Никарагуа, но правительство Бишопа было официально признано США, а в случае Революционного военного совета генерала Остина такого препятствия не было. Кроме того, американский закон о полномочиях в условиях военного времени, принятый после Вьетнамской войны, предусматривал, что президент может задействовать вооружённые силы США своим единоличным решением, но должен получить согласие Конгресса, если боевые действия продолжаются более 60 дней. В Пентагоне были уверены, что за два месяца с Гренадой — в отличие от Кубы или Никарагуа — они справятся. К тому же, на Гренаде находилось около 600 американских студентов-медиков, обучавшихся в местном университете, и защита их безопасности была прекрасным поводом.

Около полуночи 20 октября 4-я эскадра десантных кораблей ВМС США, шедшая с 22-м экспедиционным отрядом морской пехоты в Средиземноморье и находившаяся уже к северу от Бермудских островов, получила приказ взять курс на юг и занять позицию в 500 милях к северо-востоку от Гренады. 23 октября министр обороны США Каспер Уайнбергер отдал приказ о проведении против Гренады операции, получившей название «Вспышка ярости» (Urgent Fury).

В 03:15 25 октября с десантного вертолётоносца «Гуам» в воздух начали подниматься транспортные CH-46 с морскими пехотинцами и AH-1 «Кобра», обеспечивавшие сопровождение. В полной темноте, соблюдая радиомолчание, они направились к аэродрому Перлз на северо-восточном берегу Гренады. Высадка роты «E» прошла без проблем: огонь двух зенитных пулемётов гренадцев быстро подавили «Кобры», и — если не считать нескольких миномётных выстрелов — серьёзного сопротивления американским морпехам оказано не было. Часом позже рота «F» без боя заняла лежавший к югу город Гренвиль.

В других местах всё пошло не так гладко. В 06:30 бойцы особого отряда быстрого развёртывания ВМС США SEAL Team 6, более известного как «Морские котики», захватили здание «Радио Гренада», разоружив часовых и уничтожив проезжавший мимо грузовик с несколькими солдатами. Через три часа взвод гренадцев под прикрытием огня БТР-60ПБ и 82-мм миномёта атаковал удерживаемое «котиками» здание. Потеряв четыре человека ранеными, американцы отступили к морю, а «Радио Гренада» вскоре вновь вышло в эфир и продолжало свои передачи до вечера вопреки ударам американских авиации и кораблей.

Другая группа «морских котиков» должна была освободить губернатора острова сэра Пола Скуна — Гренада формально не выходила из состава Британского Содружества, а потому там оставался назначенный Елизаветой II губернатор, не имевший, правда, никакой реальной власти. Было известно, что Скун находится в своей резиденции под охраной вооружённой полиции. «Котики» должны были десантироваться с двух UH-60 «Чёрный Ястреб», однако один из вертолётов был поражён огнём стрелкового оружия. Второй пилот получил тяжёлое ранение, и командир машины принял решение вернуться на «Гуам». Второй вертолёт высадил 13 бойцов, которые, однако, остались без связи — пулей была разбита рация. Захватив резиденцию, освободив губернатора и разоружив его охрану, «котики» подготовили здание к обороне, поскольку первоначальный план с эвакуацией по воздуху уже сгорел синим пламенем.

Гренадцы атаковали резиденцию губернатора под прикрытием огня КПВТ трёх бронетранспортёров. Натиск пехоты удалось остановить огнём американского снайпера со второго этажа здания, но для того, чтобы разобраться с бронетранспортёрами, нужна была поддержка с воздуха. У «котиков» не было с собой ничего, что можно было бы использовать против бронированных целей, а две «Кобры», посланные на помощь, были сбиты огнём малокалиберных зениток из близлежащего Форта-Фредерик. Ещё один CH-46 был тяжело повреждён и совершил жёсткую посадку на берегу.

Спасением для «котиков» стало появление «летающей канонерки» AC-130H «Спектр» из 1-го авиакрыла специальных операций ВВС США. Нарезая круги над резиденцией на высоте 10 000 футов (около 3000 метров), самолёт в течение нескольких часов поддерживал обороняющихся огнём 105-мм гаубицы, а также одной 40-мм и двух 20-мм автоматических пушек. Один БТР-60ПБ был уничтожен всего в 5–6 метрах от здания, в то время как пара флотских штурмовиков A-7 «Корсар» успешно отработала по позициям зенитных установок в Форт-Фредерик. Помощь с воздуха позволила «котикам» удерживать резиденцию в течение 24 часов, а на следующий день они были деблокированы подошедшей колонной морпехов.

Оборона острова, ещё как-то державшаяся 25 октября, к следующему дню начала рассыпаться, а вечером 27 октября, когда рейнджеры десантировались прямо на казармы Народно-революционной армии в Каливиньи, сопротивление гренадцев было уже минимальным. Командный состав армии перешёл на нелегальное положение и к концу месяца был переловлен американцами. Армия, созданная «12 апостолами», перестала существовать.

Вооружённый нейтралитет

А что же в это время делал так пугавший гренадских путчистов стройбат с Острова Свободы? Кубинцы получили строгий приказ командования вступать в бой только в том случае, если по ним будет открыт огонь. В Гаване в какой-то момент поняли, что американское вторжение неизбежно, и не собирались жертвовать жизнями сограждан ради тех, кто сверг Мориса Бишопа. К тому же — в полном соответствии со старым анекдотом — с оружием у стройбата были проблемы: на каждый АК у кубинцев приходилось всего по три магазина. Остальное оружие и боеприпасы лежали на складах.

Все 636 кубинцев оставались в своих казармах недалеко от аэродрома, даже когда в 05:36 рейнджеры 75-го полка под огнём гренадцев начали десантироваться на Пойнт-Салинс. Проблема была только в том, что американцы об этом не знали — напротив, солдаты частей, принимавших участие в операции «Вспышка ярости», искренне считали, что всем на острове заправляют посланцы Фиделя Кастро. Поэтому, когда рейнджеры и десантники американской 82-й дивизии, отбив самоубийственную атаку трёх гренадских бронетранспортёров, начали продвигаться от аэродрома вглубь острова, первый же контакт с кубинцами завершился перестрелкой с убитыми и ранеными с обеих сторон. Правда, затем парламентёры довольно быстро договорились об условиях сдачи — и уже в начале ноября «Илы» авиакомпании «Кубана» вывезли всех кубинских граждан на родину.

Фидель Кастро устроил по поводу их возвращения большую пропагандистскую акцию и произнёс речь, в которой говорилось, что «колокола, звонящие сегодня по Гренаде, могут зазвонить по всей планете». Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию, осуждающую американскую вторжение на Гренаду. Советский Союз тоже поучаствовал в сотрясании воздуха: ТАСС сделало заявление, осуждавшее попытку «потопить в крови право целого народа на свободное, суверенное существование».

По советскому телевидению показали снятый всего за два года до событий художественный фильм «На Гранатовых островах», сюжет которого несколько напоминал события на Гренаде. Не сказать, что это была страшно увлекательная кинолента, но отдельного упоминания заслуживают съёмки на противолодочном крейсере проекта 1123 и часто попадающий в кадр кубинский броневик T17E1 «Стегхаунд», который за свою долгую жизнь успел послужить в армиях Великобритании, Израиля и Никарагуа.

Аэропорт в Пойнт-Салинс открыли в октябре 1984 года, через год после американского вторжения. Для завершения работ США пришлось инвестировать в проект $19 млн. В 2009 году аэропорт, на который десантировались американские рейнджеры, получил имя Мориса Бишопа.

Продолжение следует: Снайпера «Дельты» и Корпуса морской пехоты США в Бейруте