Предатель Гришка Котошихин: судьба Скрипаля XVII века

На Руси понятие «государственная измена» было столь же иллюзорным, как и понятие «государство». В период феодальной раздробленности дружинники, военачальники и даже князья легко уходили от одного сюзерена и поступали на службу к другому. В мирное время такой поступок никем не осуждался. Во время ига русские отряды входили в состав монгольской армии, что считалось вполне естественным, и не называлось коллаборационизмом. Даже в XV-XVI веках, когда Русское государство приобрело формальные границы и устои, князья запросто уезжали в Литву или Орду, считая подобные поступки неотъемлемой привилегией знати. Иван Грозный ругал князя Курбского, сбежавшего от его гнева в Литву, но осуждал его царь не как государственного изменника, а как сподвижника, предавшего лично его. Смутное время с его чехардой правителей, которым подданные присягали по нескольку раз в год, вообще перепутало все понятия о суверенитете и лояльности.

Один из первых достоверных случаев государственной измены в России относится к 1660-м годам. Антигероем этой истории стал Григорий Котошихин, подьячий посольского приказа. Первые сведения о нём относятся к середине 1650-х, когда писец Гришка Котошихин ошибся в официальном титуле царя Алексея Михайловича, пропустив в документе слово «государь», после определения «великий», за что был бит батогами.

Видимо, телесное наказание пошло чиновнику на пользу, так как через несколько лет дьяк Посольского приказа Афанасий Ордин-Нащокин стал доверять ему ответственные поручения. Котошихин участвовал в дипломатических переговорах по заключению мира со Швецией. В 1658 году он в свите князя Ивана Прозоровского присутствовал на заключении Валиесарского перемирия, а через три года принял участие в подписании Кардисского мира. Где-то в это время Котошихин получил должность подьячего Посольского приказа. Как ответственного работника русского МИДа его послали в Стокгольм. Подьячему выделили специальный корабль, на котором он доставил ко двору шведского короля договор о вечном мире. В Стокгольме посланца русского царя встретили с почетом, и пока продолжался его визит, назначили ему специальное немалое содержание. Котошихину в Швеции очень понравилось, о чем он несколько раз говорил приставленному к нему переводчику. Назад в Россию он отплыл через две недели, имея на руках подписанный шведской стороной экземпляр договора о мире.

В Москве дела у Григория пошли неважно. Его отец был казначеем в одном из московских монастырей. Столичные обители славились своим богатством, поэтому лица, ответственные за их финансы, жили на широкую ногу. Видимо Карп Котошихин начал роскошествовать так неуместно, что на это обратили внимание. Возникло дело о растрате монастырской казны. Папаша успел переписать свой богатый московский дом на сына, но, при расследовании хищения, возникли сомнения в искренности такого подарка, и дом конфисковали.

Скользкая дорожка: измена Григория Котошихина

Григорий очень переживал и поделился своими и отцовскими проблемами со шведским дипломатом Адольфом Эберсом. Тот прибыл в Москву летом 1663 года, чтобы утрясти финансовые вопросы, возникшие после подписания Кардисского мира. Узнав о проблемах ответственного работника Посольского приказа, постоянно имевшего дело с секретной информацией, швед предложил ему делиться этими сведеньями за денежное вспоможение. За солидную сумму в 40 рублей, Котошихин сообщил Эберсу, на какие уступки готово было пойти русское правительство в переговорах со шведами. Эберс в донесении в Стокгольм тут же похвастался, что завербованный им агент, «русский по происхождению, но добрый швед по своим симпатиям» обещал информировать его о разговорах посольских дьяков и о решении, к которому будет склоняться царь. Такие сведения стоили дорого. Котошихин, получивший 40 рублей, не знал, что Эберс отчитался, будто потратил на агента 100 червонцев. Разницу он просто присвоил. Отношение к бюджетным средствам у официальных лиц примерно одинаково в разных странах и в разные времена.

И по тогдашним, и по современным законам подьячий Котошихин совершил государственное преступление. В начале службы в Посольском приказе он целовал крест, клянясь не принимать ни от кого денег и подарков, не разглашать доверенные ему царские и государственные тайны. Нарушив эту клятву, Григорий стал преступником не только в глазах государства, но и с точки зрения православной церкви.

Адольфу Эберсу недолго пришлось сотрудничать с завербованным им агентом. В 1664 году Котошихина откомандировали на Днепр, где он должен был помочь в переговорах с поляками о заключении мира. Для усиления русской позиции воеводе князю Якову Черкасскому было велено перейти реку и напасть на довольно слабый польский отряд. Князь отнесся к приказу так безответственно, что его войска потерпели неожиданное для всех поражение. Из-за этого польские дипломаты на переговорах стали упираться.

Новый воевода Юрий Долгоруков потребовал от Котошихина, чтобы тот написал подробный отчет о злодеяниях Черкасского. По какой-то причине Григорию не хотелось этого делать. Возможно, он боялся мести Черкасского, а, кроме того, опасался разоблачения за сношения со шведским дипломатом. Так или иначе, но подьячий рванул в Польшу.

Сперва он попросился на службу к королю Яну Казимиру. Тот оценил услуги перебежчика в 100 рублей в год и направил его в подчинение к канцлеру Великого княжества Литовского. На новом месте что-то не сложилось, и Котошихин побежал дальше на запад — сперва в Пруссию, а затем в Любек.

Помыкавшись на неметчине несколько месяцев и вконец обнищав, Григорий вспомнил о сладких днях в Стокгольме. Он решил податься на шведскую службу, тем более что перед этой страной у него имелись некоторые заслуги. Морским путем он добрался до Нарвы, где бросился в ноги Якову Таубе, генерал-губернатору шведской Ингерманландии. Тот сообщил в Стокгольм о визитере, а для начала выдал ему немного денег и новую одежду.

Пока в Нарве ждали решения шведского правительства, о местопребывании изменника узнали в близлежащем Новгороде. Тамошний воевода Василий Ромодановский прислал к Таубе капитана Репнина с требованием выдать вора Гришку Котошихина. Губернатор долго изображал тщательные поиски перебежчика, а когда получил благоприятный ответ из Стокгольма, тайно посадил Григория на корабль. Репнину же он объявил, что перебежчик опять куда-то убежал.

За морем житье не худо: русский изменник в Швеции

В столице Швеции беглец обратился с нижайшей просьбой к королю и госсовету предоставить ему политическое убежище, а также жилье и денежное содержание. Прошение было удовлетворено: советники Карла XI, которому в тот момент исполнилось всего 10 лет, понимали, что Котошихин может стать прекрасным источником информации об огромном и загадочном восточном соседе. 24 ноября 1665 года его приписали к государственному архиву, положили немалое жалование в 200 серебряных риксдалеров, и определили на постой к переводчику с русского Даниилу Анастасиусу. Сменив подданство, Котошихин на всякий случай сменил и имя — теперь он стал зваться Иоганном Александром Селецким.

Обосновавшись на новом месте, Григорий принялся старательно выполнять данное ему поручение: составлять подробное описание русского государства. Котошихин прекрасно знал устройство московской бюрократической машины, то, как жили царская семья, бояре и простые горожане. Обнаруживая неплохой литературный слог, перебежчик аккуратно переносил на бумагу всё об отношениях царя с иноземными государями, придворных церемониалах, о русской армии, структуре государства, обычаях подданных. При этом, сравнивая русские нравы со шведскими, изменник не упускал ни единой возможности подчеркнуть как родные обычаи ему не нравятся. Во всех тринадцати главах чувствуется обида на глупых бояр, которые гнобят карьеру умного, но худородного подчиненного.

Работа заняла почти два года. Сдав заказчикам объёмный труд, Григорий принялся отдыхать, причем делал это с непривычным для шведов русским размахом. Несколько дней он пьянствовал с Анастасиусом, у которого жил. Затем хозяин приревновал постояльца к своей супруге Марии Фаллентине. Завязалась пьяная драка, в которой русский убил шведа четырьмя ударами стилета. Случилось это 25 августа 1667 года. Протрезвевший убийца сам вызвал стражу и повинился во всем. Следствие было довольно скоротечным, но о нем всё-таки узнал прибывший в Стокгольм русский посол Иван Леонтьев. Он потребовал выдать Котошихина, которого в Москве заждались пыточных дел мастера. Ему резонно возразили, что подследственный совершил убийство в Стокгольме, да и прибыл он в Швецию не из России, а из Польши, поэтому господину послу не стоит вмешиваться в ход расследования и суда. В качестве утешения Леонтьеву пообещали почетное место неподалеку от эшафота, на котором будут казнить преступника.

В ноябре 1667 года Григорий Котошихин принял лютеранство и причастился по канонам своей новой религии. На следующий день его обезглавили на одной из стокгольмских площадей. Вдове убитого переводчика в качестве возмещения ущерба передали всё имущество казненного, а также назначили пожизненную пенсию.

Русский изменник Григорий Котошихин и после своей смерти послужил науке, причем даже двум. Его тело доставили в анатомический театр университета в Упсале. Там знаменитый врач Олаф Рудбек препарировал труп в присутствии множества студентов. Из останков Котошихина сделали скелет, который долгие десятилетия служил наглядным пособием на медицинском факультете упсальского университета.

Сочинение Котошихина шведский МИД напечатал в нескольких экземплярах для служебного пользования. Однако уже через сорок лет в связи с перевернувшими всю Россию петровскими реформами оно безнадежно устарело. В 1780-х годах, король Густав III обещал подарить рукопись Екатерине II, но из-за начавшейся русско-шведской войны не сделал этого. Труд Котошихина в переводе на шведский в 1837 году обнаружил в стокгольмском архиве русский историк Сергей Соловьев. Через год в университете Упсалы он отыскал и рукопись. Её подлинность подтвердило тщательное сличение почерка с сохранившимися в Москве документами, переписанными подьячим. С тех пор сочинение Григория Котошихина является ценнейшим источником сведений о стране, которую он предал.