Разделенный народ: возникновение и развитие идеи о независимом Курдистане на протяжении XX века

Случалось, выходцы из курдских племен становились могущественными повелителями огромных царств, но единое курдское государство, заключавшее все населённые ими земли, так и не появилось. В ХХ веке с подъёмом национальных движений среди курдов тоже появились группы, которые боролись за создание никогда прежде не существовавшего независимого Великого Курдистана. Эта борьба, что продолжается по сей день, стоила им тысяч жизней. Как же складывалась судьба курдского народа в течение «короткого ХХ века»?

Этно-лингвистическая и религиозная проблемы

Курдский вопрос начинается не столько с идеи создания независимого курдского государства на обширной территории, оказавшейся ныне разделенной границами Турции, Ирана, Ирака и Сирии, сколько с проблемы, кто такие курды. Этнографы и лингвисты XIX–XX вв. из Европы и Америки выделили несколько курдских языков, крупнейшими из которых являются курманджи, сорани, келхури и лаки. К ним примыкают языки заза-горани, носители которых также относят себя к курдам. Иранские по своему происхождению, курдские языки заимствовали многое не только у родственного им фарси, но также у арабского и турецкого. При этом взаимопонимание между носителями разных курдских языков затруднено, а многие из курдов являются би- или даже трилингвами, владея помимо родного языка еще и турецким, фарси или арабским в зависимости от страны проживания.

Помимо языкового многообразия среди курдов можно наблюдать и разнообразие религиозное. В основном они исповедуют ислам, как суннитского, так и шиитского толка, причем из шиизма вышли такие экзотические течения как алевиты, Ахл-е Хакк (Ярсан), а также езидизм — причём, две последние группы так далеко ушли от ислама, что, по-видимому, могут считаться самостоятельными религиями. Есть среди курдов и христиане разных конфессий и даже зороастрийцы. Таким образом, существовали и существуют не только политические, но и чисто языковые и религиозные причины, затрудняющие консолидацию курдской общности и создание единого независимого Курдистана.

Проблемным также представляется подсчет точного числа курдов на тех территориях, где они традиционно проживали. Уже упомянутое двуязычие многих из них затрудняло перепись, а проводившие, например, подсчеты в 1920-х гг. турецкие чиновники сознательно, пользуясь такой ситуацией, завышали процент турецкого населения и занижали процент нетурецкого. По-видимому, курдское население Турции в канун Второй мировой войны составляло около четырёх миллионов человек, Ирана — около двух миллионов, ещё 700–800 тысяч жили в Ираке, а 200–300 тысяч — в Сирии.

Несмотря на все трудности, выпавшие на долю курдов в ХХ веке, их численность растёт и сегодня составляет, по разным данным, от 30 до 45 миллионов человек. Такой разброс в оценках — следствие политики Турции и других стран по исключению по принципу «разделяй и властвуй» тех или иных этнических групп из общего числа курдов — например, говорящих на зазаки в Турции считают отдельно, хотя курдские организации настаивают на их принадлежности к курдскому народу.

В некоторых районах Турции, Ирана и Ирака курды составляют абсолютное большинство населения. Борьба за Курдистан родилась как раз из идеи соединить такие районы в единое государство. Однако стоит отметить, что нынешнее расселение и преобладание курдов в определенных районах упомянутых государств стало следствием геноцида армянского населения Османской империи в 1915 году. Тем не менее, и сами курды стали после Первой мировой войны жертвой этноязыковой политики Турецкой республики, ведь Мустафа Кемаль и его преемники жёстко проводили курс на тюркизацию населения молодого государства.

Курды в 1920–1940-х гг.

В годы Первой мировой войны жившие в восточных вилайетах Османской империи курды сполна испытали тяготы войны, потому что эти территории стали театрами военных действий. Кроме того, предполагавшийся раздел турецких владений не учитывал интересов курдского народа. Впрочем, национальное самосознание последнего только пробуждалось и внятно представить свою позицию курды тогда не могли — да и никого их мнение, в общем, не интересовало. Так, пресловутое соглашение Сайкса-Пико устанавливало в 1916 году зоны прямого контроля и влияния Антанты на Ближнем Востоке. Впрочем, идея курдской автономии возникла в Севрском договоре 1919 года, но историки тут же делают оговорку:

«Курдистан оказывался разделённым на пять частей: между Францией на западе, Сирией и Месопотамией — на юге, Персией — на востоке, Арменией — на севере. Таким образом, геополитически курдская автономия была «сдавлена» и крайне уязвима, а геоэкономически, из-за отсекания от нее плодородных земель на севере и западе Северного Курдистана — не самодостаточна… Традиционные кочевые маршруты курдских племен также оказались разрушенными».

Но даже в таком сильно урезанном виде ей не суждено было возникнуть. Война Турции с Грецией и Арменией, а также попытки Франции и других стран Антанты вооружённым путём занять часть Малой Азии вызвали мощное национальное движение протеста во главе с Мустафой Кемалем. Это движение захватило и курдов, для которых лозунг о христианской угрозе оказался гораздо понятнее идеи автономного государства. В результате турецких побед и заключения Лозаннского договора 1923 года Курдистан был разделён между Сирией, контролировавшейся Францией, Ираком, где утвердились британцы, и Турцией, власти которой выступали против любой автономии нетурецких этнических групп. Позже были решены проблемы Мосула, который присоединили к Ираку, и исправлена граница с Ираном.

В Турции в 1920–1930-х гг. на курдских землях несколько раз вспыхивали восстания в ответ на ассимиляторскую политику Анкары. В частности, мощным было восстание под руководством шейха Саида в 1925 году, за которым последовало Араратское восстание 1927–1930 гг. И в самой Турции, и за ее пределами действовали курдские военно-политические общества типа «Хойбун» или «Ассоциации Северного Курдистана» — некоторые подобные организации финансировались французами или британцами. В ответ на их деятельность турецкие власти развернули в мятежных вилайетах репрессии, временами очень напоминавшие действия против армян в 1915 году и приведшие к схожим результатам — разорению и опустошению. Сформировали курдские националисты и свои требования: создание широкой курдской автономии со своим правительством, парламентом и армией.

Понятно, что Анкара могла ответить на это только усилением давления на курдов, арестами политических активистов и введением в Восточной Турции военного положения с тотальным контролем жизни курдского населения. Положение осложнялось тем, что в соседнем Северном Ираке действовали курдские отряды, поддерживавшие повстанцев на турецкой территории и регулярно совершавшие рейды через границу.

В самом Ираке курды довольно прочно заняли позиции в экономике и политике, их становилось все больше в городах. Тем не менее, многие курдские партизаны, вытесненные с территории Турции, окопались в горах Северного Ирака. Например, в 1935 году Халил Хошави поднял восстание на границе, и против него были брошены как англо-иракские силы при поддержке авиации, так и турецкие войска. Курды в Ираке испытывали давление со стороны как британцев, так и арабских националистов. После жестоко подавленных выступлений середины 1930-х гг. курдское движение пошло на спад, но говорить, что курдский вопрос в Ираке решён, не приходилось.

Всплеск напряженности пришелся на 1937–1938 гг., когда произошло крупное восстание в Дерсиме на востоке Турции, где курдов бомбила уже турецкая авиация, а боевые вылеты совершала даже приёмная дочь Ататюрка Сабиха Гёкчен. Счет жертв среди мирного населения шел на десятки тысяч — числа колеблются от 7500 до 13 000, а современные оценки дают и до 80 000 убитых в ходе погромов.

По сравнению с этим жизнь курдов в Сирии, где местная администрация с позволения Парижа разрешила курдам нечто вроде культурной автономии, шла довольно мирно. Сирийские города, впрочем, оставались местом встреч курдских вождей и лидеров. Относительная малочисленность курдов в Сирии делала борьбу за автономию там бесперспективной. Местом наибольшей опасности оставалась турецко-сирийская граница — в течение 1920–1930-х гг. там также были бои между курдскими повстанцами, полицией и армией с обеих сторон.

В Иране курды воспользовались упадком монархии во время Первой мировой войны и даже попытались добиться под руководством Симко Шикака автономии от Тегерана, поднимая восстания 1918–1922 гг. и второй половины 1920-х гг. Однако новый шах Реза Пехлеви, пришедший к власти в 1925 году, не собирался мириться с существованием независимого Курдистана и начал кампанию против курдов. Она привела к практически полному замирению их областей в начале 1930-х гг.

Лишь перед Второй мировой войной в отдельных частях Иранского Курдистана произошли крестьянские бунты, жестоко подавленные иранскими войсками — до 10 000 человек были только расстреляны и повешены. Реза Пехлеви, как и руководители Турции, повел курс на ассимиляцию курдов и полную их иранизацию, что в условиях ослабления курдской военно-политической элиты — она была сильно прорежена в ходе подавления восстаний Симко Шикака — было не так трудно.

В годы Второй мировой войны курды вновь оказались если не на самом фронте, то близ него. В Сирии некоторое время боролись британцы при поддержке «Свободной Франции» против вишистских сил генерала Денца, а в Иране британские войска быстро свергли в мае 1941 года прогерманское правительство генерала Рашида Али аль-Галайни. Однако опасность оставалась, поскольку и Турция, и Иран входили в зону интересов Германии и Италии, старавшихся перетянуть страны Ближнего Востока на свою сторону. Курдистан в этой ситуации оказывался в опасности, поскольку именно там, на границах с Ираком, Сирией и СССР, могли начаться военные действия.

В годы Второй мировой войны отмечались отдельные восстания турецких курдов, традиционно жестоко подавляемые, а военное положение в отдельных частях Турции продолжалось вплоть до конца 1940-х. Однако какого-либо организованного сопротивления в Турции не было. Подобные организации — не только военные и политические, но и культурно-просветительские — сохранились среди иракских курдов. Их лидеры под давлением англичан даже сумели добиться определенных уступок от Багдада — курды сумели получить доступ к некоторым постам в администрации и армии.

Сложнее всего ситуация складывалась в Иранском Курдистане, часть которого во время совместной советско-британской оккупации Ирана была занята советскими войсками. Советские и британские представители заигрывали с курдскими вождями, почувствовавшими полную независимость от Тегерана.

В 1943–1945 гг. на севере Ирака вспыхнуло крупное курдское восстание. До окончания войны у британцев были связаны руки, но после победы над Германией они отправили в Ирак крупные силы, а также мобилизовали местные войска. Полное превосходство в живой силе и наличие авиации предопределило победу Багдада и британцев. Мустафа Барзани, превратившийся в лидера курдского движения за независимость, бежал в Иран, где советское командование сделало ставку на создание автономии в центральной части курдского региона Ирана. Там он и его сторонники примкнули к местному лидеру Кази Мохаммеду, пользовавшемуся поддержкой СССР.

Впрочем, Москва прежде всего помогала Иранскому Азербайджану, а уже потом курдам. Однако давление союзников вынудило руководство СССР в 1946 году вывести войска из Ирана, после чего иранские войска и полиция быстро расправились с лидерами и курдского и азербайджанского движений, а Мехабадская республика курдов просуществовала лишь с начала до конца 1946 года. Кази Мохаммед был повешен, а Барзани и части его сторонников удалось прорваться в СССР, откуда они потом снова попали в Ирак.

Курды после Второй мировой войны

После 1945 года развитие курдского национального движения сдерживалось и подавлялось, в общем-то, теми же силами. В Турции власти, верные курсу Кемаля Ататюрка на ассимиляцию всех нетурецких сообществ республики, запрещали не только какие-то политические, но даже культурные инициативы курдов — преподавание на родном языке в школах, выпуск книг и т.п. В 1960–1970-х гг. курдское движение в Турции приобрело отчетливые левые оттенки, а одной из главных и наиболее сильных курдских организаций с 1978 года стала Рабочая партия Курдистана. Её лидер Абдулла Оджалан командовал многотысячными партизанскими отрядами, рассредоточенными по огромной территории и успешно противостоявшими турецкой жандармерии и армии.

В Иране курдам удалось довольно успешно интегрироваться в политическую жизнь империи, а затем республики — видимо, потому что иранские курды никогда не заявляли о необходимости создания отдельного независимого государства. В ходе ирано-иракской войны 1980–1988 гг. Тегеран и Багдад использовали курдский вопрос как способ давления на противника. Исламская революция 1979 года, впрочем, настроила некоторые курдские группы против Тегерана, вплоть до появления террористических групп, пользовавшихся поддержкой турецких курдов.

В Ираке после ухода британцев и падения монархии положение курдов ухудшилось, поскольку Багдад настоятельно хотел получить контроль над нефтяными районами Киркука и Ханакина, что вылилось в бои между иракскими войсками и курдскими отрядами. В 1970–1980-е гг. сотни тысяч курдов были переселены из прежних мест обитания, а военные действия велись иракскими войсками с применением авиации и танков. При этом террор против курдского населения вёлся параллельно с действиями против Ирана, использовалось даже химическое оружие.

В Сирии курдское население подвергалось давлению со стороны Дамаска, проводившего отчётливо националистическую политику арабизации, но до прямых военных столкновений дело не дошло.

Таким образом, курдский вопрос, возникнув в годы Первой мировой войны, сформировался окончательно в межвоенный период, а после Второй мировой войны обрёл свои нынешние формы. Движение курдов за независимость сформировалось и окрепло в 1918–1991 гг., а после развала СССР и переформатирования всей ситуации на Ближнем Востоке приобрело дополнительные силы и возможности для воплощения идеи о независимом Курдистане.