Римляне в Египте III–I века до нэ

По мере того, как Египет всё сильнее впадал в зависимость от Рима, число римлян в стране увеличивалось. Со временем они стали входить в состав правительства, вести крупномасштабную торговлю и составлять отборные части египетской армии.

Рим в Восточном Средиземноморье

В перечне посольств, прибывших к Александру в Вавилон в 323 году до н.э., древнегреческий историк Арриан называл и римскую делегацию. О дипломатических контактах между Александром и римлянами сообщал Мемнон из Гераклеи. Другие авторы римлян не упоминали, так что сам факт такого посольства у современных историков вызывает большие сомнения. Хотя Аристотель, по словам Плутарха, что-то слышал о разграблении Рима галлами в 390 году до н.э., для греков, современников походов Александра Великого, римляне оставались малоизвестными.

Только после военных кампаний Пирра в 280–275 годах до н.э. ситуация начала меняться. Тимей из Тавромения, в старости написавший несколько книг о Пирре в продолжение своей «Истории» из 38 книг, был первым, кто понял политическое значение Рима в современном ему мире и оставил грекам сведения о древнейшей истории города. С тех пор контакты между Римом и эллинистическим миром Восточного Средиземноморья уже не прекращались. На волне этого интереса египетский царь Птолемей II Филадельф в 273 году до н.э. отправил в Рим первое посольство и заключил с сенатом договор о дружбе. Так был заложен фундамент благожелательного нейтралитета, который Египет занимал по отношению к Риму в ходе Пунических и Македонских войн.

В то время как значение Рима в Восточном Средиземноморье постоянно возрастало, Египет, напротив, вступал в долгую полосу упадка. Риму всё чаще приходилось брать на себя защиту египетских интересов. Отправленный в Александрию в качестве посланника римский сенатор Марк Эмилий Лепид в 203 году до н.э. даже стал опекуном малолетнего царя Птолемея V Епифана. Сенат достаточно серьёзно отнёсся к этой миссии и направил делегацию к царю Антиоху III, «чтобы предостеречь его от захвата царства мальчика-сироты, отданного под защиту сената по предсмертной просьбе отца». Антиох III этим словам не внял, и для него история закончилась поражением от римлян при Магнезии в 190 году до н.э. и Апамейским мирным договором.

Его наследники, сумевшие извлечь из этих событий урок, оказались более благоразумными. Когда в 168 году до н.э. Антиох IV Епифан вторгся в Египет, у ворот Александрии его встретил римский посланник Гай Попиллий Ленат. Он молча подал царю табличку с письмом от сената, требовавшим «прекратить немедленно войну с Птолемеем». Проведя тростью черту вокруг неподвижно стоявшего Антиоха, посланник потребовал дать ответ, не выходя из круга. Поражённый такой дерзостью Антиох согласился выполнить римские требования и через несколько дней увёл войска обратно.

Со временем сенату всё чаще приходилось выступать в роли арбитра в междоусобных конфликтах последних Лагидов (Птолемеев). Одним из первых случаев такого рода был спор между братьями Птолемеем VI Филометором и Птолемеем VIII Евергетом в 162 году до н.э. Чтобы вызвать сочувствие сенаторов, старший из братьев высадился в Италии и пешком проделал путь до Рима — в обычной одежде, в сопровождении одного только евнуха и трёх рабов. В Риме в качестве заложника находился его двоюродный брат Деметрий из династии Селевкидов. В 37 км от города он встретил Птолемея с роскошно убранной лошадью, диадемой и царским одеянием, но тот вернул все подарки. Ради того же драматического эффекта Птолемей поселился в римском бедняцком квартале вместе с греческим художником, которому он когда-то оказал благодеяние в Александрии. Словом, вёл он себя перед сенатом не как царь, а как униженный проситель.

Его брат, унаследовавший престол в 145 году до н.э., также считал необходимым лебезить перед своим державным покровителем. Когда в 140–139 годах до н.э. в Александрию прибыло римское посольство во главе со знаменитым Сципионом Эмилианом, его подданным довелось увидеть редкое зрелище — «как их царь пешком ходит».

Первые римляне в Египте

По мере того, как росло римское влияние на египетскую политику, увеличивалось и число римлян, живших в Египте. Первые римляне, о которых нам известно из папирусов и других документов III–II веков до н.э., попадали в страну в качестве наёмников. Самым ранним документом считается договор по займу, составленный в Александрии в 255 году до н.э., в котором в качестве свидетеля фигурирует некий Диннус Римлянин (Δίννος Ῥωμαῖος), солдат на службе Птолемея II Филадельфа. В правление его преемника Птолемея III Эвергета некий Луций сын Гая (Λεύκιος Γαΐου Ῥωμαῖος) вступил в царскую армию, в рядах которой сделал головокружительную карьеру и дослужился до должности командира гарнизона в Итаносе на Крите. Гай (Γάϊος), упомянутый в папирусе из Мемфиса начала II века до н.э., и его тёзка из Гермополя, живший столетием позже, могут быть как римлянами на царской военной службе, так и, в равной степени, их натурализовавшимся потомками — особенно если они носят дополнительное греческое имя. Помимо тех, кто прямо идентифицировал себя римлянами (Ῥωμαῖος), нередко встречаются италики: кампанец Эвбий ([Ε]ὔòβιος Καμπανὸς), тарентинец Лизаний (Λυσανίας Ταραν[τῖνος]), некий этруск, несколько сиракузян и один япиг.

Приводили римлян и италийских уроженцев в Египет и экономические интересы, в том числе торговля и банковское дело. В папирусном архиве Зенона середины III века до н.э. упоминались некий Стаций (Στάτιος), а также Вар (Οòὐαρος) из Кавна. Примерно тогда же банкиром в Сиене на острове Элефантина был некий Антоний (Ἀντώνιò[ς]). Оскское имя Требий (Τρέβιος) носил мелкий клерк из Бубастиса в Фаюмском оазисе, обвинявшийся в совершении мелкого преступления. Особенно много италийских, в том числе римских, предпринимателей было зафиксировано на Делосе, ставшем важным центром торговли после того, как в 168 году до н.э. здесь был учреждён porto franco — порт с правом беспошлинного ввоза и вывоза товаров. Двое братьев, Гай и Луций Педии (Λεύκιος καὶ Γάιος Πέδιοι… Ῥωμαῖοι), поставили статуи Аполлона и Артемиды в честь одного из приближённых царя Птолемея VIII Евергета «за его мужество, благородство и доброту к ним». Вероятно, за этим посвящением стоял какой-то обоюдный бизнес-интерес. Ещё одну статую с двуязычным посвящением на латыни и греческом воздвиг некий Агасий, сын Менофила из Эфеса, «в честь посланного в Александрию легата Гая Мария за его доблесть и благодеяния».

Менее определёнными с точки зрения цели посещения являются оставленные римскими визитёрами надписи и граффити на стенах египетских памятников. В 1976 году на стене одного из храмов острова Филе на Ниле была найдена латинская надпись с именами Гая Акуция, Марка Клавдия Вара и Спурия Варея (Γάϊος Ἀκούτιος | (Marcus) Claudius Varus | Sp (urius) Varaeus N(umerii) f(ilius)), датированная 116 годом до н.э. Годом позже датируется другая надпись из Элефантины, оставленная Марком Тинторием Грекаником: M(arcus) Tin[.]tòrius N(umeri) f(ilius) Graicanicus. Неизвестно, кем являлись эти люди: членами официальной делегации, торговцами или туристами. Проблема идентификации касается и Марка Вольтурия (Μάρκος Ὀτούρι[ο]ς| Ῥωμαῖος), который известен нам по трём надписям — иногда латинским, иногда греческим, — нацарапанным на стенах нескольких фиванских царских гробниц, а также Критона, сына Агафокла, который, несмотря на чисто греческое имя, аттестовал себя в качестве римлянина в надписи на стене Мемнониона Абидоса: Κρίτων Ἀγαθοκλέους Ῥωμαῖος.

Местное население неоднозначно относилось к римлянам. С одной стороны, их почитали в силу принадлежности к самому могущественному государству в мире. Преимущества, которое в провинциях давало римское имя, побуждали называться «римлянами» кампанцев, этрусков и других италиков. С другой стороны, их присутствием тяготились, поскольку оно нередко напоминало о собственном угнетённом положении. Подспудное недовольство время от времени прорывалось наружу. Диодор Сицилийский, живший в Египте в 60-х годах I века до н.э., как-то стал свидетелем случая, когда толпа египтян линчевала римлянина, случайно убившего кошку. При этом, писал историк, «ни посланные с просьбой о помиловании царские начальники, ни общий страх перед римлянами не смогли отвратить от этого человека мести, хотя он и совершил это неумышленно».

Зависимый правитель

Римское вмешательство в политику Египта особенно возросло в I веке до н.э. Всесильный Луций Корнелий Сулла после смерти царя Птолемея IX Лафура в 81 году до н.э. навязал египтянам в качестве нового правителя Птолемея XI Александра II. Юноше пришлось жениться на своей двоюродной сестре Клеопатре Беренике III, которая управляла страной вот уже 20 лет при никчёмных соправителях. Через 19 дней после свадьбы Птолемей распорядился убить Клеопатру. Когда известие о её смерти распространилось по столице, вспыхнуло восстание. Разъярённая толпа ворвалась во дворец, выволокла Птолемея из царских покоев и разорвала его на части. Новым царём египтяне поспешно выбрали Птолемея XII Нового Диониса.

Рим встретил смерть ставленника Суллы с недовольством. В сенате был оглашён текст завещания Птолемея XI, согласно которому наследником его царства должен был выступить римский народ. Точно неизвестно, было это настоящее завещание или какой-то другой документ, который Птолемея XI заставили подписать, прежде чем отправить его в Александрию. Политические неурядицы, вспыхнувшие в Риме после смерти Суллы в 78 году до н.э., помешали немедленно дать этому делу ход, однако вопрос об аннексии Египта дебатировался в сенате ещё и два десятилетия спустя.

Одним из самых горячих сторонников идеи превращения Египта в римскую провинцию был Юлий Цезарь. При помощи огромной взятки в 6000 талантов Птолемею удалось перетянуть его на свою сторону. Будучи консулом, в 58 году до н.э. Цезарь провёл закон, признававший Птолемея царём Египта. В том же году римляне аннексировали Кипр, являвшийся некогда частью владений Лагидов. Птолемей не ударил пальцем о палец для защиты этих земель. Египтяне были так возмущены своим правителем, что в страхе перед мятежом ему пришлось покинуть столицу. Птолемей уехал в Рим, где провёл 58–57 годы до н.э., подкупая сенаторов и щедро раздавая обещания кредиторам. Наконец, ему удалось заручиться поддержкой проконсула Сирии Авла Габиния, который за взятку в 10 000 талантов согласился восстановить незадачливого царя на троне. Весной 55 года до н.э. Габиний со своей армией вторгся в Египет, разбил войска узурпатора Архелая, захватил Александрию и оставил Птолемею для поддержки 2000 пехотинцев и 500 всадников. Последние несколько лет правления Птолемея отмечены отчаянными злоупотреблениями и поборами — так правитель пытался расплатиться с римскими кредиторами.

Царский министр Рабирий Постум

Одним из крупнейших заимодавцев египетского царя был римский всадник Гай Рабирий Постум, которого Птолемей был вынужден назначить главой финансовой администрации (диойкетом) своего царства. В течение года, пока Рабирий Постум занимал эту должность, он пользовался открывшимися безграничными возможностями для выбивания долгов. Римлянин сумел сторицей вернуть потраченное и сказочно обогатился на вымогательствах. Под угрозой нового восстания подданных Птолемею пришлось в конечном счёте отправить его в отставку и даже заключить на время в тюрьму. Оттуда Рабирий Постум легко сбежал и тайно вернулся на корабле в Италию. В Риме он предстал перед судом по обвинению в вымогательстве. Несмотря на защиту Марка Туллия Цицерона и колоссальное давление, которое его друзья оказывали на суд, он всё же был признан виновным и в 54 году до н.э. вынужден был отправиться в изгнание. Позже Цезарь вернул Рабирия Постума, как и многих других осуждённых. В дальнейшем бывший диойкет активно участвовал в политике в качестве его сторонника.

В 1993 году был опубликован египетский папирус из Милана с греческим текстом, автор которого жаловался на действия римлянина по имени Постум (Πòόστομος). Хотя не все исследователи идентифицируют этого персонажа со знаменитым диойкетом Птолемея XII, на основе палеографии текст папируса можно датировать как раз серединой I века до н.э.:

«Постум, как только он вступил в свою должность, немедленно уволил тех, кто был здесь поставлен с самого начала, а также тех, кто сменил своих отцов и дедов на их должностях; на их место он назначил некомпетентных и отчаянных людей, продавая то, что ещё сохранилось; после этого, сменив руководство тех областей, которые были в порядке и наиболее полезны, он перешёл к их разграблению».

Габинианцы в египетской армии

Поскольку Египет сохранял номинальную независимость, оставленные Габинием для поддержки Птолемея XII солдаты формально не являлись оккупационной армией, а считались наёмниками и входили в состав царской армии. Птолемей щедро одаривал габиниевых солдат деньгами и опирался на их поддержку в столкновениях с мятежными подданными. После смерти Птолемея XII в 51 году до н.э. они продолжали верой и правдой служить его совместно правившим детям — Птолемею XIII и Клеопатре VII. В течение долгих лет, проведённых на Востоке, габинианцы постепенно утратили связь с родиной, усвоили изнеженный образ жизни александрийцев, вступили в браки с местными женщинами и породили общих детей. Их ряды постепенно размывались пришлым людом, в том числе галлами и германцами, а также бывшими разбойниками и пиратами. Тем не менее габинианцы продолжали сохранять прежнюю высокую боеспособность и в ходе Александрийской войны 47 года до н.э. проявили себя в качестве опасного противника Цезаря:

«Они привыкли по своего рода старой военной александрийской традиции требовать выдачи друзей царя на смерть, грабить достояние богатых, осаждать царский дворец, чтобы вынудить повышение жалованья, одних сгонять с престола, других сажать на него».

Первым вывести габинианцев из Египта попытался в 50 году до н.э. проконсул Сирии Марк Кальпурний Бибул, который отправил в Александрию двух своих сыновей с соответствующим приказом. Те, однако, не захотели отказываться от комфортной жизни в столице ради войны с парфянами и потому убили сыновей наместника. Клеопатра немедленно арестовала зачинщиков мятежа, заковала их в цепи и выдала Бибулу. Тот отослал их обратно, считая себя не в праве казнить преступников, всё ещё остававшихся римскими гражданами.

В 49–48 годах до н.э. 500 габинианцев участвовали в Гражданской войне, которую Помпей вёл в Греции против Цезаря. После поражения при Фарсале Помпей прибыл в Египет, надеясь на помощь правительства Птолемеев и поддержку размещавшихся в стране римских войск. Однако советники юного Птолемея XIII убедили его убить Помпея, чтобы угодить победившему Цезарю. Исполнителями стали бывший трибун Луций Септимий и центурион Сальвий, некогда служившие под командованием Помпея. Обоих Цезарь впоследствии обезглавил.

Ненавидевшие Клеопатру габинианцы во время вспыхнувшего между ней и братом конфликта заняли сторону Птолемея XIII. Когда по следам Помпея через несколько дней после его убийства в Египет прибыл Цезарь, Клеопатра сумела заручиться его расположением. Римское вмешательство в конфликт из-за престолонаследия спровоцировало восстание населения Александрии, а затем и полномасштабную войну, в которой 3200 пехотинцев и 800 всадников Цезаря противостояла 20-тысячная царская армия, отборной частью которой были габинианцы. Три месяца Цезарь оставался в царском дворце на положении осаждённого, отрезанный от подвоза продовольствия и воды. Решающую роль в исходе конфликта сыграли силы, которые прибыли к нему на помощь под командованием Митридата Пергамского. В сражении на берегах Нила 27 марта 47 года до н.э. царское войско было разбито, а сам Птолемей XIII погиб. Клеопатра стала единовластной правительницей Египта. Для её охраны Цезарь оставил в стране три своих легиона, которые также должны были дополнительно обеспечить её лояльность Риму.

Документальные свидетельства

Свидетельствами этого времени являются папирус первой половины или середины I века до н.э. с упоминанием Гая Лутация Криспа, воина царя Птолемея (στρα|τιώτης Πτο(λεμαικὸς), проксена Гортины на Крите, или названный выше папирус из Гермополя, также датируемый первой половиной I века до н.э., с упоминанием Гая в составе отряда всадников (Γάϊος καὶ οἱ ἱππεῖς). Надпись с острова Филе на Ниле, относящаяся ко времени правления Клеопатры, говорит о визите в находившееся здесь святилище Осириса римского военачальника (ἔπαρχος) Гая Юлия Папа вместе с сыновьями и другими родственниками в сопровождении нескольких центурионов (κεντορίωσι), среди которых встречаются как римские (Ῥούφος, Νίγρος, Οὐαλερίος, Λαβύωνος, Τερεντίος, Βαρωνος), так и греческие (Δημητρίος, Νικάνορος) имена. В отличие от граффити, оставленного их предшественниками в 116 и 115 годах до н.э., надпись оговаривает цель визита: поклонение расположенным здесь святыням.

В Эдфу был найден список римских, греческих и семитских имён, датированный четвёртым годом неназванного правления. Среди римских встречаются Гай (Γάϊς), Марк (Μάρκος), Децим (Δέκμος), Вибий (Οὐΐβις), Аврелий (Aὐρήλις), Помпей (Πομπήϊς) и даже Антоний (Ἀντώνιος). Являются ли эти лица, объединённые загадочным общим термином οἰνοδιχίαι, виноторговцами, как думал первый издатель надписи, или получателями винных пайков из состава размещённого здесь солдатского гарнизона, как считает большинство исследователей, строго говоря, остаётся неизвестным. В зависимости от датировки документа идентичность представленных в нём солдат может сильно меняться. Если принять дату 49 год до н.э., римские солдаты оказываются наёмниками Птолемея XIII — может быть, даже частью известных габинианцев. С равным успехом документ может быть датирован 27 годом до н.э., и в этом случае перед нами предстают солдаты египетской армии на римской военной службе.

Одной из наиболее интересных находок последних десятилетий является собственноручно подписанный Клеопатрой царский указ о предоставлении важных налоговых льгот некоему римлянину. Первый издатель документа видел в нём Публия Канидия — одного из ближайших помощников Марка Антония. Сегодня считается, что это был Квинт Касцеллий, представитель известной в своё время семьи финансистов и торговцев. Он и его наследники получали разрешение ежегодно экспортировать из Египта 10 000 артаб пшеницы и ввозить 5000 амфор вина без уплаты обычной таможенной пошлины. Также гарантировалось освобождение принадлежавших им египетских имений от обложения налогом — как и транспортных средств, необходимых для перевозки зерна в порт Александрии. Является ли надпись «да будет так» (γινέσθωι) собственноручным автографом царицы или выполнена её секретарем, в конечном счёте неважно — в сравнении со значением самого текста.