Русско-американские бои 1918-1920 годов: интервенция США

Почти всю вторую половину ХХ века русские и американцы готовились к войне друг с другом, и даже в последние годы — нет-нет да и слышится бряцание оружием. Но несмотря на все приготовления, реального столкновения так и не произошло (если исключить немногие эпизоды локальных конфликтов «Холодной войны»).

На первый взгляд кажется, что Россия воевала со всеми великими державами, кроме США. Но это не так: в 1918—1920 гг. американские интервенты воевали в России, хоть и без объявления войны. Та война не принесла ничего хорошего ни одной из сторон, одни жертвы. На кладбище в городе Троя (штат Мичиган) с 1930 г. стоит памятник погибшим в России солдатам и офицерам в виде белого медведя.

«Полярные медведи»

Американцы из 339-го пехотного пока, отправленные на Север России в Архангельск, называли себя «полярными медведями». Холод стал их главной проблемой. Перед походом в 1918 г. командование пригласило исследователя Эрнеста Шеклтона, который прочел будущим интервентам лекцию о выживании в условиях в буквальном смысле холодной войны, на морозе. Но все равно из около сотни американцев, погибших на русском Севере, большая часть — жертвы обморожений; постарались и болезни, меньшая доля приходится на убитых красноармейцами.

«Полярные медведи» в составе американского корпуса (более 5,5 тыс. человек под командованием Дж. Стюарта) начали прибывать в Архангельск в сентябре 1918 г. Изначально их задачей была помощь англичанам и французам в защите военных складов, которые могли достаться большевикам и затем немцам (чьими агентами, как подозревали тогда очень многие, и были ленинцы). Кроме того, интервенты оказывали прямую помощь антибольшевистским силам, выступавшим за возобновление участия России в войне против Германии. После поражения немцев этот предлог отпал, но до октября 1919 г. союзники еще оставались на Севере.

Отправляя войска в Россию, президент США Вудро Вильсон, позже названный «президентом архангельского набега», приказывал «оказывать помощь русским, насколько это допустимо, в организации их самообороны». Этим «полярные медведи» и занимались — участвовали в охране военных объектов, конвоировании пленных, и в боях.

Сколько большевиков пало на фронте и в тылу в результате участия интервентов в чужой для них гражданской войне — неизвестно до сих пор. Сами они боевого энтузиазма не демонстрировали. После поражения в Германии солдаты не понимали, зачем им эта война, и надоедали командованию просьбами отправить их обратно. На Севере союзники ничего не добились, вскоре после их ухода белые потерпели поражение, а Мурманск и Архангельск перешли под контроль красных.

Экспедиционный корпус: «Сибирь» в Сибири

Ненамного большего сумел достичь и американский экспедиционный корпус «Сибирь» (ок. 9 тыс. человек), отправленный в августе 1918 г. из Сан-Франциско на Дальний Восток: 27-й и 31-й пехотные полки, военный госпиталь, санитары, связисты, инженеры и т. д. Помимо заявленной Госдепом США благородной цели — оказания русскому народу «помощи… в поддержании порядка и становлении новых общественных институтов», войска должны были выполнять и более конкретные задачи. Они обязывались помочь чехословакам добраться из России в Европу через США (чтобы те воевали на стороне Антанты против немцев). Этому, как полагал Вильсон, могли помешать переходящие на сторону красных немецкие и австрийские военнопленные в Сибири. Хватало и других поводов для интервенции — противодействие усилению влияния японцев (их на Дальний Восток Токио отправил аж более 70 тыс.) и защита собственных интересов. Американцы охраняли Транссиб и поддерживали весьма выгодную для их компаний торговлю с Россией через Владивосток.

[Прим.: в советской исторической литературе и современных публикациях на тему американской интервенции можно встретить цитаты горячих голов из числа американских сенаторов вроде Поиндекстера и Шермана, намекавших в годы Гражданской войны в России на возможность превращения части Сибири в квази-колонию США. Даже если не подвергать сомнению подлинность цитат, ни один источник не подтверждает, что реальные планы Конгресса США, лично президента В. Вильсона и главы Госдепа Р. Лансинга могли быть столь одиозны; более или менее реальной перспективой было лишь содействие союзникам до ноября 1918 г. и политическое давление на большевизм после. Стоит отметить, что в США в 1919 г. громче стали голоса тех политиков (к примеру, сенаторов Джонсона и Бора), кто выступал против «преступной» интервенции и за возврат американцев домой. Вильсон, и сам не в восторге от всей этой затеи, принял решение о выводе войск из России летом 1919 г.]

В конечном итоге, как и на Севере России, после конца мировой войны видимые причины для интервенции отпали. В итоге даже командующий американцами в Сибири генерал Уильям Грейвс «…не мог прийти к какому-либо удовлетворительному заключению насчет того, почему Соединенные Штаты вообще приняли участие в этой интервенции». Интервенция затянулась аж до 1 апреля 1920 г., когда завершилась эвакуация, уже ставшая необходимостью — Колчак потерпел полное поражение, и ждать красных оставалось недолго. А с ними у США сложились не самые лучшие отношения.

Хотя формально корпус «Сибирь» стоял в стороне от гражданской войны, а командующий Грейвс демонстрировал свой нейтралитет и заявлял о принципе невмешательства в русские события, на деле американцы помогали белым. Единственное правительство, с которым они общались — это правительство Колчака. В его же пользу охранялась железная дорогая, по которой колчаковцам шли союзнические военные поставки. Так что красные довольно быстро сами определились, «ху из ху»: американцев они считали врагами, и время от времени красные партизаны на них нападали.

«Тихая» война

Правда, в отличие от Севера, в Сибири американцы вообще почти ничего не делали, и силу применяли, только обороняясь и участвуя в акциях по наведению порядка (а в таких карательных операциях против партизан грань между обороной и нападением весьма тонкая). Грейвс потом оправдывался, что выступали против красных отрядов, состоявших «по меньшей мере частично» из пленных немцев. Но и это случалось относительно редко. Самым ярким эпизодом из оставшихся в истории военных действий русских и американцев стал бой у деревеньки Романовка (близ Владивостока) 25 июня 1919 г.: партизанский красный отряд Якова Тряпицына напал на интервентов. Американцы потеряли 24 человека, но отбивались, и большевикам пришлось отступить.

В общем, масштабы «сражений» с участием американцев невелики. Большую часть Гражданской войны они просидели во Владивостоке, Хабаровске, охраняли угольные шахты в Сучане и Транссиб — от Мысовска до Верхнеудинска и от Имана до Владивостока (до января 1920 г.). В ряде случаев американцы, порой честно считающие себя нейтральной силой, были пассивны настолько, что не препятствовали красным в их действиях против белых и других интервентов (лишь бы не мешали работе Транссиба). Были известны и такие факты — у красногвардейцев оказывалось (вероятнее всего, в результате торговли с солдатами США) американское оружие: бомбы, револьверы Кольта и патроны.

В Сибири погибло 200 офицеров и солдат США (а всего в России 299), и тоже в основном от болезней. Ради чего? После возвращения интервентов на родину никто так и не смог ответить. Ни тяжких поражений, ни больших достижений. Вообще очень трепетно относящиеся к своей военной истории, вторжение в Россию американцы до сих пор не прославляют. Военный министр Н. Бейкер, «высасывая из пальца» ценность американской миссии в России, выдал тогда нечто весьма убедительное: «…если бы не присутствие американских солдат в составе союзнических сил, могли случиться вещи, которые еще больше осложнили бы ситуацию в России и серьезно повлияли на будущее всего мира».

Американское зверство?

Кроме общей, политической и военной оценки интервенции войск США в Россию, ей нередко дается и другая — касающаяся поведения американцев. Уже публикации исторических трудов 1930-х гг. (не говоря о 1950-х и позднее) изобилуют описаниями диких зверств, учиненных интервентами в России. Проверить достоверность каждого из приведенных там фактов сегодня уже получится едва ли (ссылок то нет), но и совсем отмахнуться от них нельзя — какие-то отвратительные кровавые эпизоды могли иметь место. По собранным в 1920-е гг. данным, интервентами (всех стран) было убито ок. 111 тыс. российских граждан.

Не приходится сомневаться, что часть пострадавших — это ответственность США, но вряд ли очень значительная: и войск их было немного, и военные действия ими велись совсем не ожесточенные (а ведь фронтовой террор нес больше всего жертв). Конечно, как и в любой другой армии, солдаты США периодически совершали хулиганские и просто преступные деяние, дебоширили, ругались, кого-то грабили, били или убивали в пьяной драке с поножовщиной в ночных заведениях Владивостока. Однако какой-то специальной американской жестокостью солдаты США не запомнились. В той жуткой войне этим вообще было непросто выделиться.

Другое дело, что русские, которых американский военный министр Н. Бейкер назвал «сбитыми с толку, но дружелюбными людьми», проклинали всех интервентов вообще — в хаосе Гражданской войны иностранцы на русской территории — со своими интересами, порой наглые, вызывали всеобщее раздражение. Даже у белых (вспомним булгаковское «Союзники — сволочи!»). В значительной степени помощь интервентов стала для белых «медвежьей услугой». Красная пропаганда приложила много усилий для изображения своих врагов «марионетками Антанты», и преуспела. На фоне поведения иностранцев и самого факта их присутствия большевики, недавно заключившие столь позорный Брестский мир с Германией, к 1920 г. выглядели уже защитниками родины от чужеземцев. В 1920 г. все поняли и сами интервенты, большая их часть покинула Россию. Авантюра, с самого начала сулившая больше проблем, чем выгод, закономерно провалилась.