Шедевры в преклонном возрасте: от Тициана и Моне до Репина и Яблонской

В преклонном возрасте были созданы лучшие произведения Андрея Рублева и Феофана Грека. Множество полотен «последней манеры» Тинторетто, Веласкеса, Хальса, Рубенса отмечено удивительной мощью. Буквально до гробовой доски не останавливались в своем творческом развитии такие художники, как Добиньи, Домье, Милле, многие из французских импрессионистов. Весьма почтенные годы не стали помехой и для реализации талантов Антропова, Левицкого, Нестерова, Васнецова, Грабаря, многих других мастеров кисти.

Тициан

Кающаяся Мария Магдалина Тициан Вечеллио 1560-е

Необыкновенно долгую жизнь прожил Тициан Вечеллио, крупнейший мастер венецианской школы Высокого и Позднего Возрождения. Разные источники определяют дату его рождения приблизительно — в пределах десятилетия (1480−1490), но дата смерти художника известна точно. Даже если считать, что он прожил 86 лет — для его времени это невероятный срок.

Творческий потенциал живописца с возрастом только расцветал, а техника его письма обретала все большую свободу. Под конец жизни Тициан писал в абсолютно раскрепощенной манере, нанося краски не только кистью, но также мастихином и даже пальцами, и оставляя фактуру холста и слой подмалевка просвечивать сквозь лессировку. Таким способом ему удавалось создавать трепетную, наполненную светом и воздухом среду живописного произведения.

Неизвестно, сколько еще лет прожил бы художник — подкосили его вовсе не старческие немощи, а эпидемия чумы, поразившая Венецию. Заразившись инфекцией от родного сына, Тициан умер 27 августа 1576 года. Его нашли мертвым, на полу, сжимающим в руке кисть…

Микеланджело

Одним из долгожителей художественного олимпа был скульптор, живописец и архитектор Микеланджело Буонарроти (1475−1564), при жизни снискавший земную славу. Сложным периодом для творца была как раз молодость — некрасивый, грубоватый, неуживчивый и замкнутый, он всецело посвятил себя искусству.

С годами его талант, как старое вино, раскрывался в полную силу своей крепости и многогранности, и даже в глубокой старости Микеланджело оставался творчески продуктивным.

Пожалуй, самым известным произведением Буонарроти являются фрески Сикстинской капеллы, к которым мастер в течение жизни обращался дважды. Первая часть росписи была создана в период 1508—1512 годов и представляла собой группу ветхозаветных сюжетов.

В 58 лет Микеланджело вернулся к работе, посвятив ей без малого восемь лет жизни.

За это время на алтарной стене им была выполнена знаменитая фреска, изображающая сцены Страшного суда. Свои последние годы мастер посвятил не столько скульптуре и живописи, сколько архитектуре: его кончина прервала процесс сооружения по его проекту купола римского собора святого Петра.

Рембрандт

Пример упорного сопротивления возрасту и невзгодам подает великий Рембрандт (1606−1669). В первой половине жизни судьба благоволила художнику: удачный брак, переезд из провинции в Амстердам, успешная карьера портретиста и растущее благосостояние.

Переломным моментом стало написание знаменитого ныне «Ночного дозора» (1642), в котором заказчики усмотрели массу двусмысленных намеков. Возник скандал, с которого и началась полоса трагических событий в жизни мастера.

Звезды сошлись так, что в период создания «Ночного дозора» Рембрандт стал и отцом, и вдовцом — у четы в 1641-м родился долгожданный сын, но не прошло и года, как умерла жена и муза, обожаемая Саския. Для маленького Титуса пришлось найти няньку, которая со временем стала не только любовницей, но и злым гением Рембрандта: ее судебные иски запустили процесс разорения художника. В конечном итоге жилье и все имущество мастера, от нижнего белья до собранной им ценной коллекции картин, гравюр и книг, были за сущие гроши проданы с молотка, а Рембрандт переселился на нищую окраину Амстердама.

На этом этапе в его жизнь вошла новая женщина — служанка Хендрикье Стоффельс. Повзрослевший Титус проявил истинное сыновнее благородство, став опекуном отца; вместе с Хендрикье они учредили контору, торговавшую картинами, и назначили Рембрандта консультантом, выделив ему содержание. Но судьба словно издевалась над банкротом: он на несколько лет пережил гражданскую жену и всего на несколько месяцев — любимого сына…

Перед лицом ударов судьбы Рембрандт проявил потрясающую жизнестойкость. Преодолевая приступы отчаяния, он находил в себе силы продолжать жить и творить. Исследователи считают поздний период творчества, временем настоящего расцвета таланта художника, и кто знает, написал бы он свои лучшие работы, не пройдя сквозь столь жестокие испытания?

Французские импрессионисты

…У закадычных друзей и соратников по кисти, отцов французского импрессионизма Ренуара и Моне изначально все шло по стандартному сценарию: горчащие радости бедной юности, тернистый путь к признанию — и, наконец, сладкий фимиам заслуженной славы. В старости же пути товарищей несколько разошлись, и не в последнюю очередь их развела география недугов.

Огюсту Ренуару (1841−1919) досаждал ревматоидный артрит, который вынудил его перебраться из туманного Парижа в более теплый и сухой климат юга Франции. Болезнь манифестировала, когда художнику было 55 лет. Он упал с велосипеда и сломал руку, эта травма и послужила толчком к развитию заболевания. В тщетных попытках излечения художник испробовал все имевшиеся на тот момент медицинские средства: антипирин и упражнения с полотенцем, бальнеологические процедуры и небольшие хирургические операции. С 1912 года Ренуар уселся в инвалидное кресло и до конца жизни с него не встал — но любовь к живописи была настолько велика, что он продолжал работу, призывая на помощь прислугу, которая привязывала кисть к изуродованным артритом пальцам.

Клода Оскара Моне (1840−1926) поразила иная болезнь, причем сложно сказать — к счастью или к несчастью. Современные офтальмологи, исследовав его работы, заключили, что у художника было нарушено зрение — его видимый мир был размыт, лишен многих мелких деталей и состоял из нечетких, пульсирующих цветных пятен. Версия о том, что именно эта особенность восприятия определила творческий метод живописца и косвенно повлияла на его единомышленников и последователей, выглядит вполне правдоподобной.

В пожилом возрасте у Моне возникла катаракта обоих глаз, которая мешала правильно видеть и различать цвета. Болезнь прогрессировала, работать при ярком свете становилось все невыносимей. Мастер выбирал краски по памяти наощупь, ориентируясь на их привычную раскладку и надписи на тюбиках. Но продолжал исступленно писать любимый сад и прудик в деревушке Живерни, где вместе с семьей осел после долгих кочевий. Только теперь характерная для палитры Моне светлая, чистая гамма была вытеснена глухими теплыми коричнево-красными оттенками. Похоже, художник перестал различать многие холодные цвета и путал черный и синий.

Моне было 72, когда врачи

. Только в 1922 году, когда стало ясно, что художник почти ослеп, он обратился к хирургам. Правый глаз был прооперирован, катаракту удалили вместе с хрусталиком. Теперь мир Моне был окрашен в лучистые лилово-голубые тона, недоступные восприятию обычных людей, менее чувствительных к воздействию ультрафиолета. Левый же глаз, пораженный катарактой, по-прежнему отображал действительность в желтых красках. Мастер приловчился писать, закрывая то один, то другой глаз.

После трех лет лечения Моне заявил, что его зрительное восприятие полностью восстановилось. Обнаружив, что многие его картины предыдущего периода выглядят неожиданно темными, маэстро уничтожил часть из них и набросился на работу с утроенной силой. Шел 85-й год его жизни, но он, как никогда, был полон неуемной энергии: вместо запланированных 19 полотен написал 22, помимо излюбленных «Кувшинок» начал разрабатывать новые сюжеты. Исследователи творчества художника отмечают его маниакальную работоспособность на завершающем жизненном отрезке.

Патология зрения поразила с возрастом и импрессиониста

(1834−1917). По косвенным данным ученым удалось установить, что с 1860-х годов у художника прогрессировала дегенерация макулы — центральной области сетчатки. К пятидесяти годам Дега начал чувствовать приближение старости; перспектива потери зрения его пугала. Ему все сложнее давались мелкие детали и тонкие оттенки, изобразительная манера становилась все грубей. Мастер отказался от живописи маслом и перешел к технике пастельного рисунка, которая позволяла работать, наклоняясь вплотную к поверхности листа. В его поздних произведениях фигуры заметно размыты и укрупнены, пятна локальны, контрасты сглажены. Уж не стал ли он импрессионистом поневоле? Насмешка судьбы заключалась и в том, что как только Дега утвердился в этой манере работы, в 1890-х союз импрессионистов распался.

Болезни повлекли за собой ухудшение характера. Художник стал нелюдим, он на глазах превращался в сварливого ретрограда. После 1908 года Дега работал крайне мало, к 1912-му окончательно прекратив любые творческие попытки.

Проблемы со здоровьем омрачали последние десятилетия жизни живописца

(1844−1930). Его настигло старческое пожелтение склеры, при котором мир воспринимается в общем теплом колорите, как бы сквозь слабый желтый светофильтр. В противовес этому физиологическому явлению в палитре художника начали доминировать холодные синеватые оттенки.

Известна драматическая история реставрации поврежденного вандалом репинского полотна «Иван Грозный и сын его Иван». Произведение, созданное в 1884 году, было выставлено в экспозиции московской Третьяковской галереи. В январе 1913 года душевнобольной посетитель исполосовал картину ножом. Немедленно в Москву были вызваны известный петербургский реставратор Богословский и сам автор живописной работы, проживавший в Куоккале. Репин сразу же бросился переписывать холст, едва прошедший стадию реставрации механических повреждений.

Вот что рассказывает о результате Игорь Грабарь (ученик Репина, в ту пору назначенный попечителем Третьяковской галереи): «Когда я вошел в комнату, где была заперта картина, и увидел ее, я глазам своим не поверил: голова Грозного была совершенно новая, только что свеженаписанная сверху донизу в какой-то неприятной лиловой гамме, до ужаса не вязавшейся с остальной гаммой картины. Медлить было нельзя — краски могли к утру значительно затвердеть. Узнав, что Репин писал на керосине — он давно уже заменил им скипидар прежнего времени, — я тут же сначала насухо, потом с керосином протер ватой все прописанные места, пока от утренней живописи не осталось и следа и полностью засияла живопись 1884 года… Мы с Д. Ф. Богословским остановились именно на восстановлении при посредстве акварельных красок, что и произвели в течение недели».

Однако, увидев полотно вновь через пару месяцев, Репин даже не заподозрил, что написанный им фрагмент головы Ивана Грозного был смыт и заново переделан

Упомянутое произведение было для Репина в определенном смысле роковым. Именно после создания «Ивана Грозного» начали проявляться признаки усыхания правой руки художника, и это было невыносимо для него, настоящего труженика. Проблема с возрастом только усугублялась, и когда рука совсем перестала подчиняться, Репин, не желая отказываться от любимого занятия, начал писать левой рукой. Чтобы освободить себя от удерживания палитры одеревеневшими пальцами, страдалец придумал способ крепить ее на ремнях, которые перебрасывал через шею. Автопортрет, датированный 1920 годом, отражает удрученное состояние художника.

Работы, созданные Репиным в последние два десятилетия его долгой жизни, все же не могут стоять вровень с произведениями периода расцвета его художественного дарования; в них заметны техническая неряшливость, неточность мазка, вызванные дрожанием руки. Но невозможно не отдать дань уважения живописцу, который ни дня не прожил без созидательной деятельности.

Татьяна Яблонская

Вплоть до рокового часа трудилась и знаменитая украинская художница Татьяна Яблонская (1917−2005). Последние шесть лет она была прикована к инвалидной коляске, правая рука вследствие недугов оказалась обездвиженной. Но любовь к жизни и к работе взяла верх: Татьяна Ниловна научилась писать левой рукой и перешла от живописи маслом к рисованию пастелью. И хотя ее мир сжался до размеров квартиры, она обрела в нем неисчерпаемый источник сюжетов, замечая красоту в обыденных вещах, в изменчивом состоянии природы за окном.

Как емко сказала дочь Яблонской Гаянэ: «В поздний период творчества мама не нуждалась в длинных маршрутах». Пронизанный светом натюрморт с букетом колокольчиков был создан в последний день земного бытия художницы…

Долгожителями в искусстве были выдающиеся мастера ХХ века Пабло Пикассо (1881−1973), Хуан Миро (1893−1983), Джорджо де Кирико (1888−1978), Сальвадор Дали (1904−1989). Все они на склоне лет сохраняли творческую активность, но практически каждый так или иначе грешил тиражированием ранних находок, которые в свое время вознесли их на гребень успеха

Анри Матисс

Тем более интересен на фоне других творцов пример Анри Матисса (1869−1954), которого не остановили в экспериментах ни болезни, ни старость. Мы любим Матисса-фовиста и, если бы не ограничения, которые возникли у художника в пожилом возрасте как следствие тяжелого недуга, мы могли бы никогда не узнать, насколько впечатляющи его коллажи!

Пережив в 1941 году сложную операцию, художник был вынужден отложить в сторону кисти. Желая сэкономить силы, он попробовал работать в технике аппликации. Матисс выкрашивал листы бумаги яркой гуашью и, вооружившись ножницами и клеем, принимался колдовать над своими цветными мирами, похожими на странный марсианский гербарий. После операции художника не покидали размышления о бренности бытия, и чем тягостнее они были, тем жизнерадостней становились его работы.

Сам автор говорил: «Поскольку из-за моего плохого здоровья я часто вынужден оставаться в постели, я сделал небольшой сад, в котором могу гулять… Здесь есть листья, фрукты, птицы».

Мастер настолько увлекся, что разработал в технике коллажа витражи и панно для небольшой Капеллы Четок при монастыре в Вансе, достроенной и освященной в 1951 году. Матисс отдал этому проекту четыре года упорного труда и впоследствии назвал его своим лучшим произведением.