Три любви мастера пейзажной и жанровой живописи Василия Поленова

Маруся Оболенская

Cвою первую любовь Поленов встретил в Риме, когда ему было 28 лет. Не странно ли, что так поздно? Ближайший друг Поленова Репин, тоже пенсионер Академии, в 28 уже женился, а через несколько лет был отцом большого семейства. Женатым приехал в Рим и другой их приятель — скульптор Марк Антокольский, которого друзья между собою зовут исключительно «Мордух». А Савва Мамонтов, промышленник и скульптор-дилетант, своей неуёмной энергией на всю жизнь связавший их всех, молодых художников, между собой? У них с женой Елизаветой трое сыновей. Средний, Андрюша, страдает редкой болезнью почек, семья привезла его в Италию в поисках нужного лечения. Или Праховы — искусствовед Адриан и его эксцентричная супруга Эмилия? Как раз сейчас беременная Эмилия Прахова ищет крестного для своего, как она выражается, «второго сокровища». Вся эта русская «когорта» чуть не каждый день собирается в римской квартире Праховых. Они будто не могут друг без друга: веселятся, обсуждают идеи и планы, Адриан рассказывает им о Риме. Эмилия так и зовёт этот тесный мирок — «семья».

И только Поленов, завсегдатай веселого русско-римского кружка, — всегда один. Красивый, талантливый, аристократических кровей. Дамы шутят: «Он даже апельсин чистит, как принц». Друзья зовут Поленова не Василий — «Базиль» или «дон Базилио». Слишком серьёзный, чтобы поддаваться легковесному флирту. Слишком глубокий, чтобы размениваться на случайные связи. Ему 28, но как-то все время было не до любовных историй. Родители настояли, чтобы параллельно с Академией художеств он поступил на юридический факультет университета. Привыкшему все делать на совесть Поленову это стоило огромного напряжения сил. Но вот изматывающие годы учебы позади: защищена диссертация по праву, за картину «Воскрешение дочери Иаира» получена большая золотая медаль. Впереди 6 лет заграничного пенсионерства — и целая жизнь…

В гостях у Праховых бывают две сестры, две русских эмигрантки — Екатерина, молодая вдова, и Мария, для близких — Маруся, не по годам серьёзная 18-летняя особа. Поленова изумляет контраст: старшая курит и не брезгует крепким словцом, младшая — сама благовоспитанность и серьёзность. Впрочем, в праховской «семье» Маруся появляется нечасто, к её бесшабашной весёлости относится подозрительно, а о себе говорит, что «враг тунеядства». Она и вправду почти всё время занята: подолгу занимается музыкой и вокалом, намерена стать певицей, в свободное время — помогает бедным. Она не кокетничает и не поддерживает разговоров окружающих об очевидном: княжна Маруся Оболенская с её толстыми косами и иконописным лицом — совершенно прелестна.

Поленов, пользуясь преимуществом единственного в компании холостяка, традиционно провожает сестёр из гостей домой. О живописи почти не говорят: Поленов еще не написал ничего по-настоящему выдающегося, он только ищет себя. В искусстве, как и в любви, он находит своё далеко не сразу. Но вот о музыке, к примеру, можно поговорить. Для Маруси музыка — вся её жизнь. Поленов, имеющий красивый бас и абсолютный слух , — композитор-дилетант, сам немного сочиняет. Вскоре находится и общее дело: помочь двум попавшим в беду русским девчонкам, Лизе Богуславской и Моте Терещенко. Две юных идеалистки, только и говорящие о лучшем будущем для России, поехали учиться за границу, но вскоре оказались без денег, заболели туберкулёзом. Маруся взялась их опекать, Поленов находил для них деньги и слова поддержки.

У Праховых смеялись и сплетничали: Базиль стал задумчивым и грустным, он явно в кого-то влюблен. Но в кого — не угадать, очень уж скрытен. Может, в одну из сестёр, может, в Лизу Богуславскую, бедняжка вот-вот сгорит от туберкулёза… Сплетня быстро сменялась свежей и по-настоящему скандальной. У Эмилии Праховой блестели глаза, когда она излагала: а вы знали, что княгиня Зоя Оболенская, мать Екатерины и Маруси, бросила мужа, генерала и московского губернатора, и рванула за границу? С мужчиной! И с пятью детьми! Генерал Оболенский выследил их и силой увёз младших в Россию! А Маруську — нет. Успела спрятаться в доме у замужней сестры. Их матушка скоро бросила своего поляка и теперь она — муза анархиста Бакунина! Каково?!

Половину зимы 1873 года Поленов думал о том, как сказать Марусе о глубине и силе своих чувств. Он всё откладывал, радуясь, что ведь и так можно много времени проводить вместе: то Прахов поведёт всех на обширную экскурсию по Риму, то у Мамонтовых — возмутительно веселый карнавал. Савва заказал колесницу, и в красных костюмах чертей весь русско-римский кружок нёсся по древним улицам. Было в этой забаве какое-то нехорошее предвкушение…

Объясниться с Марусей Поленов не успел. От детей Мамонтовых она заразилась корью. Местный доктор не разобрался с диагнозом и на всякий случай срочно привил её еще и от оспы. Началась пневмония. Через несколько дней княжны Оболенской не стало.

«Она лежала вся в белом, с распущенными волосами, с улыбкой на лице, — расскажет потом в мемуарах Елизавета Мамонтова, — Мы осыпали её всю цветами, сами положили в гроб и вечером отнесли на Тестаччио, где и поставили в часовню. Мы все каждый день ездили туда, возили цветы, а цветов в это время масса, это был конец марта».

«Мордух» — Марк Антокольский — стал автором памятника Марусе Оболенской на римском кладбище Монте-Тестаччио.

Искусствоведы точно знают: был и посмертный портрет Маруси, написанный Поленовым по памяти и фотографиям. Сохранилось письмо матери Маруси: «Когда я увидела портрет, то была поражена до глубины души, — мне представилось, что моя дорогая Маруся стоит передо мной во всём блеске своих восемнадцати лет, с чудным выражением ее ангельского лица! Глаза до того полны жизни, мысли и чувства, что взор их проникает в душу. Я не могла и до сих пор не могу смотреть без слёз на этот чудный портрет, и чем больше смотришь на него, тем труднее от него оторваться». Но сама картина не известна: либо утрачена, либо хранится в частной коллекции и, может быть, когда-нибудь еще явится на свет. Едва ли не единственный след, оставленный в творчестве Поленова его первой любовью, — вот эта кладбищенская декорация (см. выше) к поставленной Саввой Мамонтовым опере.

Мария Климентова

«Вася, голубчик мой, — писала Поленову Вера, его сестра-близнец, — что это за тяжелое, горькое известие. И как это случилось — вдруг. Ты мне прежде никогда об ней ничего не писал, а теперь я сижу и плачу об ней, точно потеряла близкого друга. В таких случаях можно только плакать вместе, утешать нельзя…» «Приезжай к нам, голубчик дорогой, — вторила Вере их с Василием мать, Мария Алексеевна, — В родной семье ты найдёшь отраду. Нам грустно, что никто из нас не может доставить тебе истинного утешения. Утраты, подобные твоей, не утешаются словами. Мы надеемся, время облегчит твою рану».

Из предполагаемого 6-летнего срока пенсионерства Поленов пробыл за границей только половину времени, затосковал, вернулся в Россию. Коренной петербуржец, он решил пожить в Москве. Решение станет судьбоносным: однажды, случайно выглянув из окна квартиры на Арбате, которую намеревался снять, Поленов увидит лучезарный московский дворик — этот вид скоро сделает его знаменитым. Савва Мамонтов предскажет: «Базиль, это будет любимая картина москвичей!"

Успех всегда окрыляет: Поленову хочется работать, много видеть, много писать. Дружеские реплики из писем Репина «Хорошо, когда женщина способна устроить семейный очаг, только редкость такие женщины» и «Тебе, брат, осталось только жениться» — он пропускает мимо ушей.

Со смерти Маруси минуло четыре года. В конце лета 1877 года Поленов возвращался поездом в Москву от жившей в Киеве сестры. Эту дату — 31 августа — он потом будет помнить всю жизнь. На станции Орел в купе вошла девушка. Представилась. Сказала, что едет в Москву из Воронежа, хочет поступать в консерваторию, у неё, как говорят, многообещающее сопрано. Он еще поразился: она тоже поёт! И имя! Мария Климентова. Тоже Мария…
«Она была молода, почти так же, как Маруся в те короткие месяцы, — описывает Климентову биограф Поленова Марк Копшицер, — Но была она совсем другой: несколько скуластое лицо, чуть приподнятые уголки глаз, черные волосы. Что-то в ней восточное: японское, что ли. Она мило щурилась, когда улыбалась или смеялась».

20-летняя Климентова и 33-летний Поленов обменялись адресами, он обещал повести её в галерею к Павлу Третьякову — там ведь и его, поленовская, картина уже имеется… Потом великий князь Александр Александрович вызовет Поленова на театр военных действий: началась Балканская война, и именно Василия Дмитриевича наследник престола желал бы видеть художником при ставке русских войск.

С войны Поленов пишет Климентовой пронзительные письма. «Потом мы поехали дальше, на самое поле битвы. Оно было усеяно убитыми и умирающими, и все больше турками. Я отделился и поехал посмотреть поближе; некоторые из них мне сильно врезались в память. Один, с разбитой головой, лежал в предсмертной агонии и, вероятно, сжигаемый жаждой, сгребал с головы в рот кровь и мозг, стараясь утолить невыносимую жажду, другой, с разбитыми ногами, изодрал на себе все платье и, почти обнажённый, со сжатыми кулаками и закатившимися глазами, испускал какое-то глухое хрипение, третий выскреб руками яму возле себя, так тут и умер и т. д. К следующему утру большая часть из них замерзла. Почти все убитые лежали с открытыми глазами. Странное впечатление делают убитые наповал, особенно если не в голову: лежит человек, под ним лужа крови, а лицо совершенно спокойное, только глаза, хотя и открытые, но тусклые, без блеска. И странное дело, тогда я на все смотрел почти спокойно, даже многих зачертил у себя в альбоме…»

Так может писать человек, который на собственном опыте знает, что любовь идёт об руку со смертью. В том, что его чувство к Марии Климентовой, — это именно любовь, Поленов больше не сомневается.

«Как иногда надо мало человеку, один намёк — и он на седьмом небе. Сколько жгучих, мучительных, но и радостно-счастливых было минут, — и не помню. Сердцу прямо физически было больно, я и не знал, что с ним делать, — оно колотилось, как птица в клетке. Но какая радость, какое счастье, какой огонь разливался во мне…"
(Из письма Василия Поленова Марии Климентовой)

«Они переписывались, временами встречались, — рассказывает Елена Каштанова, методист музея-заповедника В.Д.Поленова, — Поленов пытался прояснить ситуацию. Мария Николаевна вежливо и корректно уходила от ответов на вопросы, была дружески-ласкова, потому страдания Василия Дмитриевича были впустую…»

Из женского ли тщеславия или из искренней симпатии, Климентова, и заводя другие романы, не отпускает от себя Поленова. Уезжая вместе с Адрианом Праховым в путешествие по Египту и Палестине, он шлёт любимой длинные интересные письма. Иногда в письмах прорывается отчаянное: «Да, я Вас беззаветно люблю, Мария Николаевна, — да что я говорю! Я не Вас люблю, а я тебя люблю, люблю тебя всей силой моей души, всей страстью моего сердца, — ты мое горе, ты моя радость, моя жизнь, мой свет…» Вернувшись из очередной поездки, он с разочарованием и болью узнает: Мария вышла замуж за адвоката Муромцева (будущего председателя Государственной думы, основоположника российского конституционного права и, кстати, дядю Веры Муромцевой — жены Ивана Бунина).

Наталья Якунчикова

Когда у человека разбито сердце, кто облегчит его боль, если не старые друзья? Любимые Мамонтовы обосновались в Абрамцеве, создали там своего рода художественную коммуну, настоящий «русский Барбизон». Каждое лето, да и не только лето, в Абрамцево едут и живут там подолгу их друзья: Антокольский, Репин, Остроухов, братья Васнецовы — Виктор и Аполлинарий. Потом и младшее поколение подтянулось: Нестеров, Серов, Коровин, Врубель.

А уж Поленову как тут рады — словно родному. Он и матушку мог в Абрамцево привезти, и младшую сестру Елену, которую все зовут «Лилей» — молодую и очень своеобразную художницу. После троих мальчишек у Саввы и Елизаветы родились еще две дочки — Вера и Саша, старшую увековечит Серов в «Девочке с персиками». Народу в Абрамцеве всегда видимо-невидимо! Родня, друзья… Двоюродная сестра Елизаветы Мамонтовой, молоденькая Наташа Якунчикова, оставшаяся сиротой сразу после рождения, тоже находит в семье кузины так недостающее ей всю жизнь семейное тепло. Она вышивает, интересуется, как и сестра Поленова Лиля, народным искусством, хорошо рисует. Поленов однажды, еще ни о чем таком не подозревая, набросает её портрет итальянским карандашом — такая серьёзная, милая…

В Великую субботу 1880-го года разлилась абрамцевская речка Воря и народ, закончив предпасхальные приготовления, не смог попасть в церковь на другом берегу реки. И тогда крестьяне устремились в гостеприимное Абрамцево к заутрене. Этот случай подтолкнул Мамонтовых и их ближайших друзей к мысли, что на территории имения нужно построить храм. Идея захватила всех. Решили, что церковь будет в духе древнерусских построек. Поленов и Васнецов создают свои проекты церкви для Абрамцева одновременно: первый — более аскетичный и строгий, в духе старых новгородских храмов, второй — более декоративный и более сказочный. В Абрамцеве все испытывают небывалый творческий подъем: проектируют, рисуют, красят, режут по дереву и даже высекают по камню. Росписи стен, иконы, деревянная резьба алтаря — всё делается руками обитателей Абрамцева. «Дом наш, — пишет Елизавета Григорьевна Мамонтова в 1881-м году, — принял совсем божественный вид. На всех столах лежат чертежи, рисунки, эскизы… Васнецову церковь не даёт даже ночи спать, всё рисует разные детали». Якунчикова усердно вышивает для церкви покровы и хоругви по эскизам Поленова. А он — даже не догадывается, что сейчас происходит с Наташей…

«Я свои чувства к Поленову никогда не выражаю разве иногда только прорвётся оно, но потом и опять овладею им. Особенно уже последнее время я стараюсь подавить его. Но оно страшно сильно. И время только сильней развивает его. Я не требую взаимности — да и к чему ему вдруг мое участие, сочувствие? А он для меня — самый близкий сердцу человек… Его образ неразлучен со мной во всех моих думах, во всех моих действиях…»(Из письма Натальи Якунчиковой Елизавете Мамонтовой)

Мария Климентова воплотила Татьяну Ларину на оперной сцене — Наталья Якунчикова, так уж вышло, повторила сделанное Пушкинской Татьяной в жизни. Это она первой призналась в любви к Поленову. Как только завершится строительство абрамцевской церкви, они станут первыми, кого повенчает в ней местный священник.

Первые годы брака будут особенно счастливыми. Жена целиком и полностью разделит художественные интересы Поленова. В 1884-м у 40-летнего художника, к его огромной радости, родится долгожданный первенец Федюшка.

Но судьба не дала Поленову забыть, что любовь соседствует со смертью. В августе 1886 года Федюшка умер на руках у отца, проболев неделю. «Вот уже три месяца, как я с ним навсегда простился, а точно как будто он еще вчера у меня на руках засыпал, — писал Поленов в ноябре Васнецову. — Страшные эти законы природы: сделают они что-то такое живое, прелестное, радостное и так беспощадно сами же его уничтожают. К чему все это? Кому они необходимы, эти страдания?"

Поленов был сломлен, началась неврастения, невыносимые головные боли, навязчивые мысли о суициде. Только жена — её любовь, её чуткость и присутствие духа — спасли художника от преждевременного ухода. «Наташа меня удивляет своей нравственной силой, — писал Поленов матери, — ни одной жалобы, ни одного упрека. Видно, так уж было суждено». «И тогда, по-видимому, началась настоящая любовь Поленова к жене, с которой он до конца дней своих прожил в мире и согласии, — рассуждает Марк Копшицер, — Он делился с ней всем: и радостями, и невзгодами. А в дальнейшей его жизни было, как и в прошлые годы, много радостей и много невзгод». В том же 1886-м году у Поленовых родится сын Дмитрий, потом — дочери Екатерина, Мария, Ольга и Наталья.

Наталья Васильевна станет одной из самых преданных жён русских художников: творчество и картины Василия Поленова будут составлять смысл её жизни. Поленовы обзаведутся усадьбой Борок близ Тарусы, построят школы и церковь, будут лично оплачивать труд учителей в соседних сёлах Бёхово и Стахово, создадут замечательный народный театр и «диораму» из картин художника Поленова (своего рода «кругосветное путешествие» для крестьян, не выезжавших дальше родного села) — в общем, станут всячески содействовать тому, чтобы тяжелая и временами беспросветная русская жизнь стала хотя бы отчасти такой же лучезарной, как лучшие картины Поленова.

Над семьями друзей Поленова будут бушевать бури и грозы. Репин расстанется с женой Верой, потом встретится и поселится в Пенатах с Натальей Нордман, но через 13 лет оставит и её. Будут мучить друг друга ревностью Праховы, в Эмилию без ума влюбится Врубель, подарив её черты и Богоматери, и скульптурной голове демона. Даже мамонтовский брак, казавшийся всем незыблемым и вечным, даст трещину, когда немолодой уже Савва увлечется артисткой Татьяной Любатович. Брак Натальи Якунчиковой и Василия Поленова продлится 45 лет и закончится со смертью Василия Дмитриевича в 1927 году в возрасте 83 лет, жена переживёт его на четыре года.