Жить с Джакометти, пить с Бэконом и рисовать Нуреева: Изабель Росторн из тех женщин, которые сделали произведение искусства из собственной жизни

Альберто Джакометти однажды увидел ее издалека на вечерней, слабо освещенной улице и нашел собственный стиль в скульптуре. Фрэнсис Бэкон написал 22 ее портрета и признавался, что Изабель — единственная женщина, с которой у него были близкие отношения.

О подзабытой британской художнице Изабель Росторн сегодня говорят и пишут мало. Разве что в связи с выставками других художников: Фрэнсиса Бэкона, Альберто Джакометти, Пабло Пикассо или Андре Дерена. Все они в разное время были влюблены или дружны с Изабель — и, конечно, писали ее портреты. Она была символом, воплощением богемной жизни парижского Монпарнаса и лондонского Сохо, но сегодня напоминает призрака, который остался на многих фотографиях, картинах и скульптурах, и который, лишившись собственной биографии, растворился в чужих. В 2012 году в Лондоне проходила выставка в честь столетия со дня ее рождения — и об Изабель Росторн вдруг заговорили не только как о музе и технически важном реквизите для знаменитых авангардистов, но и как о самостоятельной художнице и талантливом дизайнере. Галерея Tate купила несколько ее картин у родственников, а лондонская Галерея Королевской оперы пополнилась внушительной коллекцией ее балетных эскизов и полотен.

Ученица и помощница

Изабель родилась в Лондоне, но детство провела в Ливерпуле. Ее отец был моряком, капитаном корабля и возил экзотических животных в британские зоопарки. Он умер совсем рано, оставив семью без денег, а Изабель — без какой-либо надежды на образование. Но она получает стипендию на обучение в Королевской академии художеств и вскоре начинает работать в мастерской скульптора Джейкоба Эпстайна.

Биограф Альберто Джакометти Джеймс Лорд вспоминал, какое впечатление Изабель производила на окружающих: «Она была высокой, гибкой, великолепно сложенной и двигалась с ловкостью хищной кошки. Что-то экзотическое, выдающее неясное происхождение, было в ее полных губах, высоких скулах, раскосых глазах под тяжелыми веками… В ней была жестокая животная уверенность в том, что ей позволено делать все, что угодно». Лорд познакомился с Изабель гораздо позже, уже в Париже, но магнетическое впечатление, которое эта женщина производила на окружающих, вряд ли имело срок давности или ограничивалось некоторыми избранными. Вот и Джейкоб Эпстайн был пленен: Изабель оставляет академию, становится его любовницей, натурщицей и первой помощницей. Он делает несколько чувственных бюстов, в которых внешняя привлекательность модели сочетается с впечатляющей и даже пугающей внутренней независимостью и решимостью.

Будущий рыцарь Британской империи Джейкоб Эпстайн был в то время женат. И когда страстный роман заканчивается и Изабель от него уходит, скульптор и его жена остаются не только с семейными проблемами и неловкостями, но и с ребенком Джейкоба, которого ему родила юная натурщица и помощница. А Изабель отправляется учиться в Париж.

Ожившая скульптура

Журналист британского бюро Daily Express Сефтон Делмер увидел бюст Изабель работы Джейкоба Эпстайна и решил, что когда-нибудь женится на этой женщине. Спустя несколько месяцев его переводят во французское отделение издания и в свой первый вечер в Париже он сталкивается с той самой девушкой, в бронзовое изображение которой влюбился и которой заочно давно сделал предложение. Конечно, Делмер не мог упустить свой шанс. Изабель Николас становится Изабель Делмер, а вместе с новой фамилией получает роскошную квартиру на Вандомской площади, новые связи с парижской богемой и ценную возможность не задумываться о деньгах. Справедливости ради стоит сказать, что до знакомства с Делмером она уже провела в Париже два года и успела стать монпарнасской знаменитостью.

Первый французский художник, который пишет портрет Изабель, — Андре Дерен. Она говорила, что Дерен — самый французский француз из всех, кого ей довелось узнать, и что благодаря ему выучила французский язык. Еще до замужества Изабель Андре так мил, что предлагает ей разделить с ним студию. Художнице немногим больше 20 лет, но она независима, уверена в себе, чувствует себя в Париже абсолютно счастливой, и от предложения Дерена отказывается. Первая выставка художницы Изабель Росторн в Париже прошла в 1934 — и закрылась с пустыми залами. Все картины были распроданы.

Альберто Джакометти в 30-е годы после непродолжительного увлечения сюрреализмом и визионерскими, сновидческими, абсурдными образами возвращается к работе с натурой. И Изабель Николас становится одной из его первых моделей, близким другом, объектом бесконечного восхищения и творческих прозрений.

Однажды в 1937 году, в полночь, на бульваре Сен-Мишель Джакометти увидел Изабель, далекую и величественную, — и нашел долгожданную формулу, по которой теперь будет работать над своими особыми, вытянутыми, тонкими скульптурами. Миражная фигура Изабель становится для Джакометти архетипом женщины-богини, вырастающей из земли, устойчивой и неподвижной, недостижимой и ускользающей, как бы близко к ней ни подошел.

На время Второй мировой войны они разъедутся: Изабель — в Лондон, Джакометти — в Швейцарию. А после войны наконец проживут в Париже счастливые три месяца в скромной арендованной комнате и потом расстанутся уже навсегда.

Черная пропаганда и королевский балет

Во время войны Изабель возвращается с мужем в Лондон, откладывает кисти с красками и занимается спасением мира. Ее муж Сефтон Делмер ведет радиопередачи на немецком языке, маскируется под сторонника нацистов и при помощи хитрых информационных трюков подрывает авторитет оккупантов. Не имея прямых доказательств, историки все же склоняются к мнению, что Изабель в этой психологической войне и «черной пропаганде» активно участвовала и абсолютно точно редактировала антинацистский журнал. Круг ее общения в эти годы: типографы, шпионы, поэты, радиоведущие и журналисты. Общесемейное благородное дело, однако, не удержало ее в браке надолго. К концу войны Сефтон и Изабель разводятся.

В следующие 20 лет декорации жизни Изабель резко поменяются. Она становится женой композитора Констана Ламбера, в то время главного дирижера Королевской оперы. Ламбер — чуть ли не первый в Британии композитор, восхищавшийся джазом, блестящий музыкант и остроумный музыкальный критик. Он начал много пить во время войны и панически боялся врачей и медицины. Он умрет в 46 лет от необследованного диабета.

Но во время жизни с Ламбером Изабель получает пропуск в репетиционные залы и заказы на художественное оформление спектаклей. Она рисует и пишет танцоров, находит новые ракурсы и смыслы в балетных жестах, балансирует на грани абстракции и фигуративности, работает с Рудольфон Нуреевым и Марго Фонтейн и называет свой художественный стиль «квинтэссенциализмом».

Фрэнсис Бэкон и другие

Современники говорили, что когда Изабель входила в кафе, посетители переставали жевать, а их вилки повисали в воздухе, пока она не находила места и не усаживалась за стол. В одном из интервью Фрэнсис Бэкон, открытый гомосексуал, сказал, что Изабель Росторн была единственной женщиной, с которой у него случились личные отношения. Что бы там ни было с пикантными обстоятельствами этих отношений, это совершенно точно была долгая дружба, выросшая из схожих взглядов на искусство, личной привязанности и длинных разговоров под пару бутылок вина. Начиная с 1949 года Изабель Ламбер и Фрэнсис Бэкон вместе участвуют в групповых выставках, предъявляя миру искусства новый опыт фигуративности.

Бэкон пишет 5 триптихов «Этюды к портрету Изабель Росторн» и больше десятка ее портретов. По количеству повторяющихся, навязчивых изображений одного и того же героя, которые так любил Бэкон, с ней может конкурировать разве что Папа Иннокентий Х. Бэкон благоговеет перед французскими связями Изабель, перед ее эмоциональным и интеллектуальным опытом, связанным как раз с теми художниками, которые оказали на него самого мощное влияние. Они встречаются практически каждый день, бесконечно много пьют в барах и кафе, ведут долгие разговоры с ее многочисленными друзьями-гениями, которые быстро становятся и его близкими знакомыми.

Когда второй муж Изабель умер, она вышла замуж за его друга, композитора Алана Росторна, поселилась с ним в крытом соломой домике в сельской части Эссекса (Бэкон, кстати, жил по соседству) и провела здесь последние 40 лет. В знак уважения к любимому ученому-зоопсихологу Конраду Лоренцу разводила гусей, примкнула к движению за экологию, путешествовала по Африке, Австралии, Греции и писала картины. Картины медитативные, вдохновленные тихим ходом деревенской жизни, животными и растениями. Изабель умерла в своем эссекском доме в 80 лет, практически затворницей, спустя несколько месяцев умер Фрэнсис Бэкон, единственный из ее друзей и возлюбленных, кто ее пережил.