Большая игра на Пальмире: как русский и британец «крышу мира» делили

Однажды британский джентльмен послал русского эмиссара на смерть. Тот выжил, и встрече обрадовались оба.

Решительные и предприимчивые офицеры-авантюристы — британец Фрэнсис Янгхасбенд и российский подданный Бронислав Громбчевский — могли бы стать друзьями, но вынужденно подчинялись правилам большой игры, которую вели их державы, соревнуясь за влияние на Памире. Положение этих людей было зыбким, их легко могли принести в жертву свои же государства или казнить восточные деспоты. Однако офицеры-соперники бесстрашно продвигались по горам с небольшими отрядами, разведывая новые пути, изучая неизвестные территории и… подогревая страсти в и без того нестабильном районе.

Памир, труднопроходимый регион на стыке нескольких горных систем и зон влияния трех империй, долго оставался terra incognita. Но в результате деятельности Громбчевского там появились границы. Нынешняя государственная граница между Афганистаном и Таджикистаном остается неизменной уже 120 лет. В 1880–1890-е годы эти территории оказались последним пунктом российской экспансии в Среднюю Азию.

Рекогносцировка: поединок за Али-хана

В 1888 году штабс-капитан Бронислав Громбчевский, который к тому времени уже более десяти лет служил в Средней Азии и три года назад совершил путешествие по Южной Кашгарии, обратился в Императорское русское географическое общество с проектом экспедиции через горы Памира. Он предлагал исследовать Канджут, небольшое государство в верховьях Инда. Не только из научного интереса — вести разведку под видом исследовательских экспедиций было излюбленным методом российских спецслужб на Востоке. Появление русского путешественника, да к тому же военного, на юге за хребтами Гиндукуша грозило осложнениями в отношениях с Британской империей, которая претендовала на влияние в регионе. Поэтому, хотя экспедиция была одобрена, Громбчевского не наделили официальными полномочиями, наказав «держать себя как можно осмотрительнее и осторожнее».

Держать себя осторожнее у Громбчевского не получилось. Отчасти этому способствовал и правитель Канджута Сафдер Али-хан: в его глазах Громбчевский был послом «Белого царя», с которым можно и нужно разговаривать о союзе. Путешественник, хотя формально и заявлял о частном характере поездки, в конце концов подтвердил предположения Али-хана о своих дипломатических полномочиях. Возможно, Громбчевский стремился обезопасить себя и команду: ведь только статус посла давал хоть какую-то защиту в «разбойничьем гнезде», как называли Канджут. В то же время весьма вероятно, что он действовал намеренно, поскольку считал, что переход Канджута под опеку России в ее интересах. В истории большой игры были прецеденты: превышение царскими эмиссарами полномочий приводило порой к успешным молниеносным операциям и славе для сорвиголов.

В данном случае в планы российских властей не входило поддерживать Али- хана и открыто конфликтовать с Британией, однако Генеральный штаб был заинтересован в продолжении разведки на Памире. Громбчевский, произведенный в капитаны и награжденный малой золотой медалью ИРГО, начал разрабатывать следующую экспедицию.

Посещение Канджута русским офицером, открытая симпатия Сафдера Али-хана к России и слухи о дальнейших планах царского агента в регионе чрезвычайно встревожили британские власти. Опасаясь внезапной русской экспансии на Памире до того, как границы сфер влияния будут окончательно определены, английское колониальное правительство в Индии отправило верного и предприимчивого человека, чтобы доходчиво предостеречь правителя Канджута от контактов с Россией. Капитан Фрэнсис Янгхасбенд уже зарекомендовал себя как географ и разведчик. В 1887 году он совершил труднейшую поездку по Синьцзяну; в награду за ее результаты путешественник стал самым молодым членом британского Королевского географического общества за всю его историю. Теперь, в ответ на действия Громбчевского, Янгхасбенд объявился на Памире.

Дислокация: сближение противников

Летом 1889 года Громбчевский предпринял вторую памирскую экспедицию. В то же время Фрэнсис Янгхасбенд направлялся в Канджут с юга через переход Шимшал. 11 октября 1889 года два джентльмена, которые знали друг о друге понаслышке, встретились в урочище Каинды-Аузы в бассейне реки Раскемдарьи. Была ли эта встреча случайной? И да и нет. В походе Янгхасбенд получил от начальства письмо, в котором сообщалось, что Громбчевский находится где-то на Памире. А через несколько дней выяснилось, что отряд русского визави совсем близко. Для Громбчевского же известия об англичанах на его пути стали большей неожиданностью.

Несмотря на соперничество их миссий, два европейца, товарищи по «бремени белого человека», многие месяцы проведшие в походе по диким местам, были рады обществу друг друга и, судя по записям в путевых дневниках, произвели друг на друга самое благоприятное впечатление. «Высокий, прекрасно выглядящий бородатый человек в российской военной форме вышел меня встретить», — рассказывал Янгхасбенд о поездке в лагерь русской экспедиции по приглашению Громбчевского. «Капитан Янгхасбенд, на вид молодой человек лет 27, небольшого роста, презентабельной наружности, с интеллигентным энергичным лицом. Вся фигура произвела сразу приятное впечатление, а более близкое знакомство выказало в нем интеллигентного, хорошо воспитанного человека», — отзывался об англичанине российский агент. Два отряда провели в урочище три дня. Научные исследования сменялись дружескими застольями с разговорами на урду и французском о Канджуте, ситуации в Афганистане, границах и русско-британских отношениях.

Громбчевский был не только откровенен с Янгхасбендом, с которым условился продолжить знакомство и поддерживать переписку, но и сделал широкий жест: подарил тому карту. Что это было — недальновидность или благородство? Историк географии и картографии, академик РАЕН Алексей Постников считает, что Громбчевский совершил чуть ли не преступление, так как легкомысленно отдал секретную и очень ценную карту верховьев Амударьи с собственными пометками, которая отражала самые свежие сведения о малоизученном регионе, имевшиеся у России. По версии доктора исторических наук Михаила Басханова, карта не такая уж ценная и секретная, поскольку была ранее опубликована ИРГО и известна британцам. Однако оба сходятся в одном: Громбчевский сделал подарок, следуя неписаному кодексу «джентльменского клуба» европейских агентов-первопроходцев, по которому делом чести было помогать друг другу. Янгхасбенд тогда же подарил Громбчевскому британскую карту Тагдумбаш-Памира.

Отвлекающий ход: неджентльменский поступок

Тепло распрощавшись, путешественники отправились каждый своей дорогой. Янгхасбенд продолжил путь к правителю Канджута Сафдеру Али-хану, а Громбчевский двинулся на юг, к Кашмиру — области, подконтрольной англичанам. Он хотел зазимовать в Ладакхе. Однако в этот регион Громбчевского не пустили британские власти. Русский офицер оказался перед выбором — возвращаться домой или все же пытаться пробиться в Тибет? Громбчевский решил двигаться дальше, тем более что местные киргизы сообщили ему о прямом пути из форта Шахидулла-Ходжа через горы в тибетское селение Полу. Это была роковая ошибка. Маршрут оказался заведомо непроходимым, а в условиях зимы — смертельно опасным.

«Морозы держались на –33–35 °C и сопровождались жестокими ветрами, переходившими к полудню в ураган. Было так холодно, что выбитая ветром слеза, не успевая скатиться, замерзала на ресницах. Снега не было. Родники все вымерзли. Воду для чая мы добывали, оттаивая лед, бедные же наши животные оставались непоеными. В эти трудные дни лишения экспедиции перешли за пределы возможного» — так позднее описал поход Громбчевский. Он и спутники, страдая от холода и голода, решили вернуться и едва выбрались с гор живыми. Из 45 лошадей у них осталось восемь, почти всю поклажу пришлось бросить, у людей были обморожены конечности. Британский публицист Питер Хопкирк приводит сведения, что начальник экспедиции некоторое время передвигался на костылях. Отряд, по выражению Громбчевского, «расстроенный физически и убитый нравственно», с большими трудностями ушел для отдыха в Кашгарию, не достигнув цели.

Однако страшная неудача на деле оказалась покушением на убийство: Громбчевского направили по этому маршруту не просто так. Капитан Янгхасбенд знал, что британские власти не пустят Громбчевского зимовать в Канджут, и надоумил отправленных им в Шахидуллу киргизов рассказать русскому офицеру о прямом пути в Полу. Непосредственному начальнику, британскому резиденту в Кашмире, Янгхасбенд доложил, что указал русскому «путь абсолютно лишенный всякого значения, из ниоткуда в никуда, проходящий по очень высокому плато и горам, без травы и топлива, и что движение по нему зимой будет сопряжено с большими трудностями и потерями в отряде». Мотив был прост — сорвать опасную экспедицию, разведывающую подступы к границам британских владений. Впрочем, историк Евгений Сергеев считает, что мотивом могло послужить и желание скрыть от русских месторождения золота и нефрита, которые представляли коммерческий интерес для британцев. Как замечает Хопкирк: «Большая игра отнюдь не всегда была столь джентльменским делом, как иногда изображают».

Янгхасбенд же встретился с Али-ханом и убедился, что правитель Канджута не настроен выполнять британские требования. Али-хан все еще был воодушевлен прошлогодним общением с Громбчевским и надеялся на поддержку «Белого царя», с англичанами он был дерзок и несговорчив. С этими сведениями Янгхасбенд вернулся в Британскую Индию, а в следующем году засобирался в Восточный Туркестан бороться с русскими за влияние на власти империи Цин.

Маневры: ложная жертва

Летом 1890 года Громбчевский прибыл в Яркенд в Южной Кашгарии и узнал, что там же находится Янгхасбенд. Соперники-приятели снова встретились, и вполне дружески.

«Капитан Громбчевский, — писал позже Янгхасбенд, — пришел на встречу в форме и с орденами. Для меня было большим удовольствием встретить его снова и услышать от него рассказ о его приключениях после того, как мы расстались с ним… около года назад». Перед англичанином стояла задача выяснить, насколько далеко фактически распространяется власть Китая на запад. А также убедить китайские власти в оккупации «ничейных» земель на Памире, чтобы потом британцы могли использовать этот буфер между российской и английской зонами влияния в своих интересах. Цель миссии Янгхасбенд держал в тайне. Однако Громбчевский выудил информацию у китайских чиновников, которых он расположил к себе, уверив… в том же, что и неприятель: «…что все земли по правую сторону Пянджа — неотъемлемая собственность Китая».

Уже зная, зачем британец прибыл в Яркенд, Громбчевский рассказал ему, что граница России не определена и что местные киргизы считают себя китайскими подданными, о чем он, кстати, сообщил китайским властям в Яркенде. Англичанин сделал вывод, что Россия, так же как и Британия, хочет, чтобы китайцы установили свою власть на Памире.

Чем же руководствовался Громбчевский, когда так смело «отдавал» Восточный Памир Китаю? Одни видят в его действиях обычную для разведчика «болтовню» с целью расположить к себе противника и получить секретные сведения. Существует и версия, что Громбчевский на тот момент действительно считал переход Памира под власть Китая наилучшим раскладом для России, у которой, по его мнению, были все возможности диктовать свою волю местным китайским властям. Поэтому русский агент взял на себя смелость фактически провести переговоры с китайцами. А затем подыграл Янгхасбенду, зная, что англичане тоже надеются влиять на сановников империи Цин. В любом случае это была опасная игра с непредсказуемыми последствиями, ведь Громбчевский действовал, не имея полномочий.

Отход на позиции: боевая ничья

Громбчевский вернулся в Петербург, удрученный неудачами, но с ценными сведениями об обстановке в регионе. Всё больше уверенный в необходимости экспансии, он выступал с докладами и лекциями на эту тему перед самой разной аудиторией, в том числе перед офицерами Генерального штаба. Российские власти, наблюдая нарастающую суету вокруг Памира, к этому времени также уверились в необходимости военного вторжения. Напряженность нарастала.

В декабре 1891 года британские войска под влиянием выводов Янгхасбенда свергли в Канджуте Сафдара Али-хана и заняли его земли. С русской стороны еще летом того же года на Памир был отправлен военно-рекогносцировочный отряд полковника Михаила Ионова, в задачи которого входила разведка местности и демонстрация присутствия России в регионе. Поддержку отряду оказывала экспедиция генерал-губернатора Туркестана барона Александра Вревского, в составе которой был и Громбчевский. Янгхасбенд, узнав о вторжении русских войск, выехал из Кашгара в горы Памира. Громбчевский и Янгхасбенд снова оказались в этом регионе, но на сей раз их пути не пересеклись: британского офицера выдворила экспедиция полковника Ионова с территории, объявленной — правда, безосновательно — владением России.

Партия двух джентльменов завершилась, и игра перешла на иной уровень. Личное противостояние уступило место высокой дипломатии и армиям. В 1893 году ухудшение англо-китайских отношений заставило Великобританию пойти на переговоры с Россией о разграничении Памира. Через два года соглашение было подписано: Россия отстояла границу по реке Пяндж, а Великобритания добилась передачи Афганистану Ваханского коридора, который протянулся узким языком до владений Китая, разделив Британскую Индию и российскую Среднюю Азию.

***

Два джентльмена больше никогда не встречались лично. После Октябрьской революции русский путешественник оказался в Варшаве, лишившись всего имущества и надежд на благополучную старость. В 1924 году Янгхасбенд, генерал-майор и бывший президент Королевского географического общества, получил письмо, в котором находящийся в нужде Громбчевский просил издать на английском языке его труд о Кашгарии. Янгхасбенд согласился помочь, но подготовка публикации была прервана смертью Громбчевского в 1926 году.