Элина Быстрицкая и ее талантливые родственники

Девочка — сын полка

Когда Быстрицкая была уже актрисой, ей часто приходилось выслушивать многозначительные и презрительные пассажи о том, что, мол, кто-то распускает слухи, будто Элина Аврамовна — участница войны и даже медалью награждена. А ведь она в войну была ребёнком! Что за вздор! Быстрицкая сама не поднимала эту тему, но и оправдываться ей казалось унизительным. Ведь, во‑первых, слухов она никаких не распускала, во‑вторых, действительно и участницей была в войну, и ребёнком. И медаль получила...

Дело в том, что уже в тринадцать лет, наскоро пройдя курсы, Элина поступила санитаркой в передвижной фронтовой госпиталь. Никто бы не взял туда девочку просто так, конечно — там работала её мама. Но поблажек ни мама, ни врачи не давали. Юная Элина наравне со всеми выполняла самую грязную работу.

Давалось это не всегда легко — порой приходилось выбегать на улицу, продышаться. Взрослые хоть могли сделать вид, что на перекур вышли, а Элина не курила. Скрыть накатывающую тошноту было нечем. А ещё постоянно хотелось спать, иногда на третьи сутки беготни ноги сами подламывались. Элина терпела. Потом ей удалось выучиться на лаборантку, стало полегче. Но запах крови её преследовал всю жизнь.

Когда кто-то удивлялся, что в госпитале делает ребёнок (да ещё обихаживающий раненых), доктора шутливо говорили: Элина, мол, наш сын полка.

Ей потом и значок соответствующий выправили — существовал такой. А медаль настоящая у Быстрицкой тоже была. В конце войны все фронтовые медсёстры и санитарки такую получили — за доблестный труд. И ещё медаль за Победу, тоже всем давали, кто дожил. Надо сказать, Быстрицкая после войны поступила в акушерско-фельдшерскую школу (аналог нынешних колледжей) и закончила её.

Где-то после пятнадцати принятых родов она поняла, что слишком сочувствует страдающим перед ней женщинам и работать по специальности не сможет. Тогда отец настоял, чтобы Элина получила высшее образование. Сначала Быстрицкая поступила на филфак, но вскоре перевелась туда, где её ждала судьба — на актёрское.

И семья «сына полка»

Понятно, что выбор Элины после войны был связан и с тем, что она видела в семье. Дело не в матери — в мирной жизни мама, Эсфирь Исааковна, работала в школьной канцелярии. Муж её, Аврам Петрович, уроженец Польши, был врачом-инфекционистом, дослужился до капитана медицинской службы. Быстрицкие долго и счастливо жили в Киеве, но перед самой войной отца семейства перекинули в Черниговскую область, в Нежин, заведовать санэпидстанцией.

На новом месте он не только выполнял свои должностные обязанности, но и занимался научной работой. Вероятно, определённый вклад он в советскую эпидемиологию внёс.

Театром Элина болела с детства. В школе акушерок взялась участвовать в самодеятельности — и сразу чувствовался опыт. А опыт был такой же, самодеятельный. Ещё в Киеве с подругой и двоюродным братом ставила спектакли. В основном — по любимым фильмам, которые в кинотеатр дети бегали смотреть по десять раз, выклянчивая у взрослых дома копеечки на билет.

Элина обожала, конечно, «Чапаева» и один из спектакле был про Чапаева. Главная роль досталась не менее зажигательному двоюродному брату, а Элина была Петькой (в любом случае из оставшихся девочек им кто-то должен был быть). Ей очень нравилась фраза персонажа: «Тихо, Чапай думать будет!», а зрителям — соседям со всего дома — нравился спектакль. Дети оказались очень артистичны.

Двоюродный брат не в гости заходил — родители Элины растили мальчика как собственного сына.

Его маму и бабушку расстреляли в сорок первом, перед самой войной. За что — Быстрицкая никогда не говорила. Брату дядя с тётей, родители Элины, купили маленький бильярд, и он быстро подсадил Элину на это развлечение. До самого позднего возраста Элина играла, была из тех, кто сумел открыть Федерацию бильярда. Уже знаменитой актрисой она купила для брата и его семьи две квартиры в Москве, продолжая родительскую заботу.

Как ни странно, в их играх не участвовала сестра Соня. И выросла она человеком, от театра далёким. Но бесталанной её никто бы не назвал. В раннем детстве, увидев, как Соня переживает, что все любуются одной Элиной, мама девочек сказала: мне, мол, повезло, у меня есть две дочери, красивая и умная. Соня поверила в свой особый ум и стала постоянно прилагать усилия для того, чтобы развиваться интеллектуально.

И профессии выбирала «умные» – журнальным редактором, переводчицей польской и литовской литературы.

Во время перестройки Соня переехала жить в Израиль и там открыла в себе писательский талант. Всего вышло четыре книги под её псевдонимом «Софья Шегель» (настоящая фамилия бывшей Сони Быстрицкой — Шегельман). Она также тринадцать лет проработала литературным редактором в русскоязычном издании.

Свой талант обнаружился и у избранника Софьи Авраамовны, зятя Элины Авраамовны. Софья познакомилась со своим будущим мужем ещё в Литве, где работала. Виктор Шегельман был абсолютным чемпионом республики по спортивной гимнастике. Позже, после свадьбы, пара переехала в Минск, и там Виктор Романович стал тренером по спортивной гимнастике и акробатике — для собственных выступлений он был уже не в том возрасте.