Франсуа Лесаж: волшебные работы любимого вышивальщика Карла Лагерфельда

Франсуа Лесаж любил повторять, что он лишь вышивальщик, ремесленник, чьи фантазии должны создаваться из простых материалов. Эта простота порождает вышивку-мечту – иллюзорную, роскошную, непостижимо прекрасную.

Дом Lesage возник на базе другой мастерской – дома Michonet, которым владел обласканный вниманием богатых дам мастер Мишоне. Сама императрица Евгения была в числе его преданных поклонниц, не говоря уж о многочисленных герцогинях и баронессах. В 1880-х годах его имя гремело по всей Европе, у него заказывали вышивки Фредерик Уорт и Жанна Пакен. После Первой мировой войны он объединился с Альбертом Лесажем и моделью Мари-Луиз Фаво и, в отличие от многих модных домов и ремесленных мастерских, сумел занять свою нишу.

Женщины в 20-е годы, согласно правилам этикета, переодевались несколько раз в день, а мода того времени требовала декоративности и выразительности отделки. Мастерскую накрыла настоящая лавина заказов. Вышитые сумочки, пояса, шарфы, перчатки, туфли, шляпки, пальто и даже нижнее белье…

Шанель, Вионне и Скиапарелли, создававшие моду для активных женщин из буржуазии, а не для утонченных аристократок, тоже не избегли соблазна украсить простые прямые платья из джерси вышивкой в стиле барокко, сюрреалистическими мотивами или огромным лобстером из пайеток.

Но Вторая мировая война внесла свои коррективы. Эльза Скиапарелли уехала в Испанию, Вионне закрыла свой модный дом, чтобы «не обшивать нацистов». Заказы неумолимо иссякали. Дом Lesage оказался на грани выживания. Некогда настоящим богачам, Альберту и его сыну Франсуа пришлось отказаться от прислуги. Вышивки для немногочисленных заказчиков они выполняли сами. В штате осталось всего три мастерицы, которым нечего было платить. Лесаж не могли заплатить ни франка за аренду здания и не оказались на улице лишь потому, что судья сжалился над ними из уважения к их заслугам.

Альберт отправил Франсуа в Америку, в Голливуд, к его крестной матери, управлявшей там модным домом. В США дела шли гораздо лучше. Франсуа Лесаж подтянул английский язык, попросил своего отца выслать некоторые образцы вышивок, нанял вышивальщиц – кубинских мигранток и начал брать заказы.

После смерти отца Франсуа был вынужден вернуться – скончался его отец. Так молодой Лесаж принял бразды правления в убыточном ателье вышивки… Но тут произошло чудо: явление Кристана Диора.

Это было новое рождение высокой моды, и легендарный дом Lesage оказался здесь как нельзя кстати. Кутюрные платья покупали не только миллионеры, но и представители буржуазии, жены адвокатов и докторов.

Модные показы проходили лишь два раза в год, а между ними кутюрье создавали две маленьких вечерних коллекции. С другой стороны, эти показы были очень «объемными» - в коллекции могло быть представлено несколько сотен образов.

Изменения в моде, начавшиеся в 60-70-х годах со смертью «кутюра» и возвышением прет-а-порте, застала Лесажа врасплох. Однако со времен послевоенного кризиса он взял за правило вести дела как можно экономнее, и это не раз спасало его в мире, где один за другим исчезали старые дома моды, а новые появлялись лишь на мгновение.

При этом работать стало даже тяжелее, мода начала меняться невероятно быстро, модные дома, державшиеся на плаву, стали создавать до десяти коллекций в год.

Особые страдания Лесажу доставляли инвесторы. «Может, когда-то они будут продавать ветчину от Dior!» - ворчал он. Сложная экономическая ситуация в мире, нестабильное финансовое положение модных домов, череда кризисов и стремление к удешевлению производства – все это никогда не было на руку мастерским и модным домам, стремящимся создавать волшебство.

Франсуа Лесаж всегда считал моду таинством. Его раздражало, что на показы начали пускать журналистов – а со временем пресса вытеснила богатых клиентов с первых рядов. Современная модная индустрия вообще стала для него, человека ушедшей «прекрасной эпохи», огромным разочарованием.

Вместе с тем ему удалось сохранить в своем ателье магию высокой моды. Он не пускал никого в свой кабинет – в святая святых, да и в его мастерские было достаточно сложно попасть. Заказы выполнялись в строжайшей тайне.

Лишь в 2000-х годах он открыл для прессы двери своих мастерских. Для дизайнеров его архив был открыт чуть раньше, и многие находили вдохновение для новых коллекций в вышивках для модных домов, давно прекративших свое существование.

Лесаж никогда не работал по готовым эскизам, но ему приходилось быть настоящим хамелеоном, чтобы угодить вкусам великих кутюрье и угадать, чего они хотят. Ив Сен-Лоран мог позвонить ему и сказать: «Мне нужны змеи!», а Клод Монтана требовал «вышивку, как песок». Но все эти годы Франсуа Лесаж безукоризненно исполнял любые их капризы. Для Сен-Лорана он создал вышитую интерпретацию «Ирисов» Винсента Ван Гога.

До последних дней он выполнял собственноручно больше сотни вышивок в год в уникальной технике, названной в его честь (вышивки создаются не иглой, а крючком).

Каждая из них – это до тридцати часов работы, центнеры жемчуга и миллионы пайеток.

Однако мсье Лесажу пришлось признать свое поражение предел лицом капитализма. Чтобы его потрясающая техника и дух дома Lesage не были утеряны, он открыл собственную школу вышивки, где за немалые деньги могут обучаться все желающие. Впоследствии любой выпускник школы может смело продавать свои услуги любому модному дому.

Настоящий король вышивки, Франсуа Лесаж скончался 1 декабря 2011 года в Версале, после долгой и продолжительной болезни. Его коллекция, насчитывающая шестьдесят тысяч вышивок, и его школа – живут по сей день.