«Густавианский стиль»: как кузен Екатерины II опередил ИКЕА на 150 лет

Король Швеции Густав III, двоюродный брат российской императрицы Екатерины II, был человеком неординарным. Он взошел на престол в 1771 году. В юности король получил великолепное образование, увлекался литературой и философией. Густав любил театр и даже сам сочинял пьесы. При любом дипломатическом визите в другие страны он находил время для посещения новых театральных постановок. Особенно Густав уважал французские театры – а французское правительство очень интересовалось молодым королем и принимало его с большим почетом.

В Швеции, впрочем, он запомнился не столько своей образованностью, сколько государственным переворотом – ограничением зарождавшейся демократии и становлением местного варианта «просвещенного абсолютизма» (чему весьма поспособствовал Версаль). К тому же ходили слухи об особой любви короля к молодым фаворитам и пренебрежении супружескими обязанностями – до него ни один правитель этого сурового северного королевства не позволял себе столь явно выражать свои предпочтения. Однажды Густав решил провести эксперимент, чтобы доказать ядовитость кофе, над которым посмеиваются до сих пор: близнецы-преступники, один из которых был «осужден» выпивать три кофейника в день, а другой – по три чайника чая, пережили и короля, и своих палачей, скончавшись в глубокой старости… В общем, Густав III был нормальным европейским монархом своего времени – расчетливым и сумасбродным одновременно. И, как любой нормальный европейский монарх, он мечтал о собственном Версале. Но именно Густав III, воплощая свои мечтания в жизнь, изобрел тот самый «скандинавский стиль», который очаровал весь мир и не сдает позиций.

Для реализации своих «дизайнерских» планов Густав выбрал родовое гнездо – Грипсхолм Касл. Однако государственная казна была склонна быстро пустеть, и король не смог пригласить французских мастеров надолго. Шведские мастера копировали французские образцы, как могли, однако здесь их стесняла недоступность дорогих материалов. Потому-то, вместо классической резной мебели с позолотой, шведские мастера начали делать расписные столы и стулья из сосны и березы. Иногда использовали инкрустацию более дорогими породами дерева. Да и с масштабами было «негде разгуляться» - и появились местные решения, позволяющие экономить место при создании элегантного и роскошного интерьера.

Особую популярность приобрели горки – шкафчики-витрины с коллекцией дорогого фарфора, обычно голландского или датского. Однако простота «шведского Версаля» объяснялась не только скудностью казны. И Густав III, и его подданные были протестантами. Основатель протестантизма Мартин Лютер бурно осуждал роскошное убранство храмов – и стремление к умеренности стало ядром протестантской этики. Громоздкая позолоченная лепнина и зеркальные стены были просто недопустимы для короля-протестанта!

Любимым мастером Густава был Георг Хаупт – талантливый краснодеревщик, умевший изящно адаптировать французскую моду к шведским реалиям. Прямые ножки, овальные или квадратные спинки кресел, чистота линий, деликатная техника маркетри…

Однако многие популярные мотивы густаиванского стиля, например, высокие напольные часы, возникли в провинции. Предприимчивые жители деревушки Мора устали бороться с суровостью климата и решили заняться ремеслами – обязательно какими-нибудь «модными». Они начали стихийно объединяться в артели и собирать часы в красивых деревянных корпусах, буквально разлетавшиеся в дома богачей по всей Швеции.

Светлые оттенки, столь характерные для современного скандинавского стиля, тоже были попыткой творить красоту в суровых условиях. Швеция – страна с темным и мрачным климатом, где солнце нечасто появляется на небосклоне, а значит, необходимо было хотя бы создавать иллюзию освещенности в интерьере. Так появились всеми любимые белые стены и разбеленные натуральные цвета.

В конце восемнадцатого века «густавианский стиль» проник в дома простых горожан и стал своего рода национальным достоянием Швеции. Было достаточно покрасить старую мебель в белый цвет и обтянуть кресла тканями бледных оттенков, чтобы немного приблизиться к стилю королевского двора, а ковры и фаянс можно было приобрести у местных ремесленников. Дорогую инкрустацию заменила наивная роспись, вместо дорогих обоев использовались крашеные деревянные панели… Так стиль «шведского Версаля» стал уютным и милым – одомашненным.

Король Густав был убит заговорщиками в 1792 году. Стиль, названный в его честь, пережил короля на века. Например, в 1880-х годах дизайнер Карин Ларссон оформила в густавианском стиле интерьер домика «Лилла Хюттнес», а ее муж, иллюстратор Карл Ларссон, запечатлел ее труды в своих акварелях. Работы супругов стали невероятно популярными, теперь «Лилла Хюттнес» открыта для туристов с мая по октябрь, а книга репродукций и рассказов Ларссона переиздавалась сорок раз и остается бестселлером.

В XX веке густавианский стиль пережил очередное свое перерождение благодаря дизайнерам Рейчел Эшвелл и Лоре Эшли, прославлявшим в своих проектах домашний уют и винтажную мебель. В самой Скандинавии еще в 50-е годы «наивную» роспись мебели классических форм популяризировал дизайнер Йозеф Франк. А дизайнеры ИКЕА создали узнаваемый «скандинавский стиль», наполненный штампами и легко копируемыми приемами – в нем уже сложно узнать царственного предшественника, но белая мебель, бледные оттенки, словно рожденные суровой северной природой, забавные рисунки и недорогие породы дерева остались неизменными.