Игнасио Пиназо Камарленх: один из самых знаменитых художников Валенсии XIX века

Игнасио с малых лет пришлось осваивать множество занятий, чтобы хоть как-то поддерживать семью. Жили крайне бедно, и Игнасио брался за любое дело, которое предлагали. Ему довелось поработать помощником ювелира, расписывать и укладывать декоративную плитку, продавать раскрашенные веера. На первый взгляд, занятия творческие, но забота о хлебе насущном в тот период затмевала всякие амбиции.

После тяжелой болезни слегла и уже больше не встала мать. Мальчик в ту пору едва окончил восьмой класс. А после смерти отца воспитывать Игнасио и его семерых братьев пришлось бабушке с дедушкой. На жизнь теперь приходилось зарабатывать в шляпной мастерской, где оставалось еще меньше простора для творчества. Но рука сама тянулась к кисти, и уже к двадцати годам юноша понял, что посвятит свою жизнь только живописи.

В начале робкий подражатель, он вскоре стал работать увереннее, смелее, хотя и опирался на впечатления от увиденных ранее полотен известных мастеров. Первую большую работу, картину «Святая Моника», отверг заказавший ее пастор. Однако Игнасио не впал в отчаяние и представил ее на Национальной выставке изящных искусств в Барселоне под названием «Милосердие». Признание не заставило себя ждать – работа получила множество хвалебных отзывов. Так началась светлая полоса в его жизни.

Завидное упорство отличало Игнасио еще с детства. Не получив правительственного гранта, он сам собрал деньги, продав некоторые полотна, и отправился в Италию, где прожил семь месяцев. Этого времени оказалось достаточно для того, чтобы встряхнуть все чувства молодого человека. Казалось, сам итальянский воздух заразил его кипучей энергией и жаждой творчества.

В последующие годы изменились образы, которые выходили из-под кисти Пиназо, отказался он и от столь любимого им ранее жанра исторической живописи, и от уже приобретенной манеры письма. Теперь насыщенные, словно светящиеся собственным упругим светом краски с обманчивой небрежностью наложенные будто бы в спешке, складывались в пышные, округлые формы женских тел, гладких, обольстительных, бесстыдных. Чуть позже именно этот стиль будет назван интимным импрессионизмом.

Семейные портреты и зарисовки из повседневной жизни также обрели насыщенность благодаря этой стремительной манере. Продолговатые штрихи, наслаивающиеся один на другой, сочные краски – так возникал объем, столь выгодно отличавший живопись Пиназо от полотен многих других художников.

И все же вожделенный грант для поездки в Италию он получил. Награда была получена за полотно на историческую тему «Высадка Франциска I Французского в Валенсии».

В 1876-м году он вновь уехал, теперь уже на пять лет. В том же году он женился на Терезе Мартинес Монфор, в браке с которой родились его сыновья Хосе и Иламаро Игнасио.

В Италии Пиназо подпал под влияние группы Маккьяйоли и на некоторое время, дабы приблизиться к их стилю, вернулся к своей ранней манере письма. Но это не помешало создать ему в этой стране свои наиболее экспрессивные и значимые картины «Игры Икара», «Дочери Сида» и «Вакх».

В 1881-м году Пиназо вернулся в Валенсию, где вскоре был назначен президентом Общества изобразительных искусств Валенсии. Годы, отмеченные признанием и успехом, с лихвой вознаграждали Игнасио за трудное детство. У него было много заказов, в том числе и от самых состоятельных жителей Валенсии. Семейная жизнь также служила источником радости и вдохновения – для многих картин натурщиками послужили сыновья художника. Для Пиназо начался продолжительный период подъема, когда размеренная жизнь и материальное благополучие соединились с вдохновением, даря подлинное ощущение свободы. Отсюда и плавная, «сытая» манера письма, характерная для обнаженных портретов, и нежность полупрозрачных тонов на картинах, где изображены дети.

Игнасио Пиназо Камарленх не стремился, подобно многим своим современникам, к детализированным изображениям, где прописывается каждая мелочь. Напротив, он словно отпускает руку, позволяя ей легко скользить, как вздумается, смазывая фокус. Но это не значит, что художнику не давались пропорции тела или какие-то формы. Чтобы убедиться в обратном, достаточно взглянуть на «Дочерей Сида», где тщательно и тонко выписаны мельчайшие нюансы, включая позы и необыкновенно выразительные кисти рук.

Но основной в творчестве Пиназо оставалась живопись, не сдерживаемая условностями, вольная, как знойный воздух Испании, как ее неукротимый дух и внутренняя свобода. И хотя среди его работ встречаются и более классические, выполненные в традиционных темных тонах полотна, большая часть его картин – это подлинное торжество солнечного света и жизни.

Не только везение, но и усердная работа помогали художнику удерживать свои позиции. Даже во время эпидемии холеры в 1884-м году, покинув с семьей город и поселившись в Бетере, Пиназо не оставлял живописи. Он регулярно принимал участие в национальных выставках и год за годом становился обладателем золотых или серебряных медалей. В 1899-м году золотой медали он удостоился за портрет сына Игнасио, названный «Урок памяти».

В 1896-м году художник был избран профессором Академии Сан-Карлос в Валенсии, а вскоре - академиком Академии живописи Сан-Фернандо в Мадриде. В 1900-м году вместе с другими именитыми художниками, среди которых были Рикардо Верде и Антонио Фильоль, Пиназо принял участие в работе над оформлением дворца Дон Хосе Айора.

Творчество Пиназо отвечало чаяниям страстной испанской натуры, находило отклик у тех, кто жаждал созерцать радость жизни во всех ее проявлениях. Он был удостоен множества наград, и, что примечательно, еще при жизни, в 1912-м году, городской совет Валенсии назвал одну из улиц его именем.

Почти до самой смерти художник не оставлял преподавания в мадридской Школе искусств и ремесел. И только пошатнувшееся здоровье вынудило его переехать в свой дом в городке Годелья, где он и скончался в 1916-м году.

Обширное художественное наследие Пиназо хранится в десятках галерей и частных коллекций по всему миру. Но главным достоянием художника остается память сограждан, в которой он остается одним из самых знаменитых художников девятнадцатого столетия.