Картины в картинах: «свет мой, зеркальце! скажи…»

Пожалуй, самая знаменитая картина ван Эйка «Портрет четы Арнольфини», с которой, собственно говоря, и начались шутки про связь художника с российским президентом, признана сегодня одним из величайших примеров мастерства художников Северного Ренессанса в масляной живописи. Это оригинальное полотно остается настоящей загадкой западного искусства, которую пытались разгадать и к которой обращались далеко не единожды художники самых разных поколений.

Чем же так примечательна эта картина? Дело в том, что каждая деталь работы, которых на полотне довольно много, несёт в себе особый, скрытый смысл.

Долгое время считалось, что на картине изображен Джованни Арнольфини со супругой Джованной Ченами, и работа является своеобразным документальным подтверждением их брака. Однако не столь давно исследователям удалось выяснить, что свадьба произошла лишь в 1447 году, т. е. уже после смерти художника. Встал вопрос: что же на самом деле изобразил ван Эйк? Консенсуса по этому поводу в среде искусствоведов и историков до сих пор нет. Существуют предположения, что на картине запечатлена не свадьба, а лишь помолвка. Но что это за помолвка длиной в 13 лет в те лихие времена, когда каждый прожитый год был на вес золота? К тому же волосы девушки собраны – показатель того, что дама замужем.

Возможно, картина – это всего лишь подарок Яна ван Эйка своему другу Арнольфини, а может, она нарисована в память о предыдущей погибшей жене Джованни. С течением времени догадок об истинном значении полотна не становится меньше, и простому зрителю остаётся только дивиться гению мастера, скрытому в многочисленных деталях картины.

Так, уже само положение персонажей, по мнению искусствоведов, не является случайным: оно призвано демонстрировать то, как были распределены в те времена гендерные роли в семье. Женщина намеренно изображена подле кровати, как хранительница домашнего очага и будущая мать, а мужчина – рядом с окном, поскольку выполняет работу вне дома. Их соединённые руки могут свидетельствовать о заключённом брачном контракте или же о передаче мужем жене права участвовать в принадлежащем ему бизнесе и деловых сделках.

Маленькая собачка на переднем плане символизирует верность, чётки на стене позади – благочестие, щётка – чистоту. Апельсины на подоконнике и сундуке олицетворяют добродетель и невинность, которые царили в Эдемском саду до грехопадения человека. Кроме того, они являются признаком богатства и высокого достатка семьи.

Ещё одна любопытная деталь – это люстра. В ней зажжена всего одна свеча, как символ присутствия Святого духа. Однако если картина всё же нарисована в память о погибшей супруге, горящая свеча со стороны мужа вполне может являться указанием на то, что он остался жив, а она умерла.

На полу мы видим две пары обуви. С одной стороны супруги могли снять её в знак признания святости спальни («И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая», - сказано в Ветхом Завете), но с другой такая деталь могла символизировать глубокую связь между людьми – ведь обувь всегда идёт в паре. В таком случае назревает вопрос: кому принадлежит вторая пара обуви? Тут мы и подбираемся к самому интересному элементу картины – зеркалу на стене.

Выпуклое зеркало отражает фигуры главных действующих лиц и очертания ещё двух человек. Надпись на стене над зеркалом гласит: «Johannes van Eyck fuit hic», т. е. «Ян ван Эйк был здесь». В связи с этим бытует мнение, что художник умело вписал в картину самого себя в сопровождении своей супруги. В таком случае становится ясно, кому принадлежит вторая пара обуви на полу. Однако некоторые искусствоведы считают, что всё не так, и вторая фигура – это отнюдь не благоверная художника, а непосредственно зритель, смотрящий на картину. 

Как бы там ни оказалось, именно это зеркало привело в восторг добрую половину художников. Его помещали в собственные картины как современники ван Эйка, так и живописцы, жившие многим после гениального нидерландского мастера.

Так, пожалуй, самое первое обращение к полотну ван Эйка и его нашумевшему зеркалу, мы можем наблюдать в работе, созданной всего четырьмя годами позже «Портрета четы Арнольфини». Это Триптих Верля кисти Робера Кампена.

Центральная панель триптиха сегодня, к сожалению, утеряна. Однако на обеих сохранившихся створках заметно влияние творчества Яна ван Эйка.

На правой створке изображена Святая Варвара, христианская мученица, жившая приблизительно в III веке. Благодаря необычной перспективе у зрителя создаётся впечатление, будто он находится где-то на втором этаже и наблюдает за Святой сверху вниз. Многие искусствоведы видят в этом сходство с ещё одной работой ван Эйка – «Благовещение» 1436 года.

Однако более «прямую» отсылку следует искать на левой створке триптиха. На ней изображен Иоанн Креститель и донатор Генрих фон Верль, а между ними, в центре полотна, как и у ван Эйка на его картине, помещено знакомое нам выпуклое зеркало. В нём вновь отражена сцена, происходящая, можно сказать, «за кадром».

В последующие века о ван Эйке немного подзабыли, однако в середине 19 века он вдруг вновь оказался на гребне славы. Зеркальце приглянулось прерафаэлитам. Прерафаэлиты были первыми авангардистами Европы, которые протестовали против «пустого и раздутого» стиля Ренессанса и воспевали естественную, романтическую красоту. Спокойная интенсивность ван Эйка и его пристальное внимание к деталям стали для прерафаэлитов настоящим откровением, и они многое взяли на вооружение. В особенности на их полотнах часто стал фигурировать мотив зеркала. Прерафаэлиты рассматривали его как способ передачи сложной психологической драмы.

Так, в картине английского живописца Форда Брауна "Возьмите вашего сына, сэр!", в зеркале на стене можно увидеть отражение самого художника, протягивающего руки к ребенку. Картина весьма интересна и загадочна, и некоторые исследователи считают, что её сюжет посвящен теме незаконнорожденных детей, но всё это составляет предмет отдельного разговора. К сожалению, Браун не закончил работу. Причину видят в ранней смерти ребенка (сына художника), который предположительно и изображен на полотне.

В работах другого важного представителя прерафаэлизма, английского живописца, Уильяма Ханта зеркало необходимо для создания определенного морального подтекста. Так, в его картине «Пробудившийся стыд», изображающей женщину на коленях любовника, зеркало (на этот раз прямоугольное) отражает вид из окна, намекая на возможное освобождение женщины от позорной, грешной жизни. Ей открывается новый мир, когда она отбрасывает свою прошлую нечестивую жизнь (эту жизнь олицетворяет кошка – замена верной собачки с полотна ван Эйка – которая играет с мертвой птичкой).

Очень любопытна ещё одна картина Ханта, которую художник писал на протяжении пятнадцати лет и закончил уже в XX веке. Это его знаменитая «Волшебница Шалотт».

Полотно изображает сцену из одноименной баллады английского поэта Альфреда Теннисона. В этом стихотворении рассказывается о загадочной волшебнице Шалотт, которая заключена в башне на острове. Волшебница проклята, и ей запрещено наблюдать за внешним миром как либо иначе, нежели чем через огромное зеркало, которое на картине располагается позади девушки. Она также обречена на то, чтобы вечно плести гобелен с изображениями событий, происходящих за стенами башни.

Пока она усердно трудится над своим волшебным гобеленом, одиночество мучает её, и однажды она всё-таки отвлекается от своей работы, чтобы посмотреть на проезжающего снизу Ланселота.

Она, забыв о полотне

И прялке, встала, чтоб в окне

Узреть кувшинки на волне,

И паладина на коне,

Взглянуть на замок Камелот.

Ткань прочь унесена была,

И раскололась гладь стекла;

"Сбылось проклятье", - воззвала

Волшебница Шалотт.

Далее волшебница покидает башню, забирается в лодку и плывет по реке, чтобы встретить свою гибель. И если многие художники, такие, как например Джон Уильям Уотерхаус, предпочитали рисовать именно сцену последней поездки волшебницы, Ульям Хант решил изобразить развязку истории – тот самый момент в 13-й строфе, когда сбывается проклятье, трескается зеркало и гобелен начинает трещать по швам.

Помимо зеркала в работе присутствует ещё одна отсылка на «Портрет четы Арнольфини» ван Эйка – это пара очень похожих остроносых шлепанцев на полу.

Хотя многие исследователи рассматривают и само стихотворение, и картину, как предостережение о пагубности женского самоволия, сам Хант определял мораль своей работы как гораздо более нейтральную в гендерном отношении. По его словам, картина на самом деле повествует о том, насколько труден путь художника. Волшебница Шалотт – художница, которая поддалась личным желаниям и не смогла закончить своё великое произведение.

Братство прерафаэлитов распалось вскоре после его создания, однако выпуклое зеркало ван Эйка оставалось важным источником вдохновения и для следующего поколения художников. Наглядный пример – полотно одного из крупнейших представителей импрессионизма на Британских островах, Уильяма Орпена.

На картине художник изобразил свою невесту Эмили Скобл в собственной студии. В зеркале на стене отражается сам живописец, но в компании другой дамы. Кто она – ещё одна загадка, порождённая зеркалом.

Само по себе зеркало – это, несомненно, очень интересная вещь, особенно в искусстве. Будучи элементом картины, оно напоминает нам о нашем в ней присутствии в качестве непосредственных наблюдателей и ценителей. Оно является связующим звеном не только между мастером и зрителями, но и между самыми различными поколениями творцов.