Куртизанка, феминистка и две королевы кардинала Ришелье

«Разум должен быть универсальным правилом и руководством: все следует делать согласно разуму, не поддаваясь влиянию эмоций», — говорил Ришельё. И это изречение — как и умение держать лицо — закрепило за ним славу хладнокровного государственного мужа. Однако, описывая те или иные его поступки, биографы вынуждены отдельно и усиленно заверять, что Ришелье руководили одни только рациональные побуждения и государственная необходимость — ведь очень часто каким-то образом поступки его выглядят так, словно он близко к сердцу принял, например, наличие у себя соперника в любви. Без дополнительных комментариев можно подумать Бог знает что…

Например, что женщины в жизни Ришельё играли значительную роль. В том числе — заставляя его поддаться влиянию эмоций.

Не только священник

Арман-Жан дю Плесси, как звали будущего всемогущего министра Франции, в юности вовсе не стремился сделать духовную карьеру. Он собирался стать офицером, что вполне естественно для молодого дворянина — даже если его мать всего лишь дочь адвоката, а сам он родился тщедушным и скорее болезненным, чем здоровым младенцем. Так что учиться Арман-Жан пошёл в академию кавалерии Плювинеля, где готовили будущий цвет французской армии, прививая студентам не только навыки кавалериста, но и светские манеры. Те и другие уроки очень пригодились Арман-Жану, когда он стал министром.

Однако каждая или почти каждая семья отдавала одного из своих сыновей в священники, чтобы получить «своего» человека в рядах могущественного в те времена духовенства.

Поначалу семейство дю Плесси рассчитывало, что таким «своим человеком» станет старший из сыновей — Альфонс. С юных лет он изучал религиозные книги и привыкал думать о Боге и душе… И так привык, что неожиданно для всех ушёл в монахи. Это семье никак не помогало. Требовалось отдать в священники кого-то из двух оставшихся юношей.

Средний сын, Анри, был крепок, хорош собой и уже благополучно делал придворную карьеру. Оставался Арман-Жан, и он согласился, хотя трудно сказать, насколько широк был для него выбор. Так начался путь кардинала Ришельё.

Кстати, что касается собственно фамилии Ришельё, Арман-Жан взял её по названию одного из поместий семьи.

Карьера дю Плесси задалась. Правда, поначалу в Риме Арман-Жан встретил сопротивление — когда он приехал за саном епископа, то показался местному священству слишком молодым. Тем не менее, епископство своё он получил. А перед тем — осмотрел всё, что в Риме было связано с искусствами. Арман-Жан был утончённым мужчиной. Он писал стихи и имел представление о живописи и скульптуре. А ещё он неплохо танцевал — хотя это ему пришлось оставить в прошлом.

Город, где дю Плесси оказался епископом, был глухим захолустьем, а местное священство больше напоминало сборище пьяниц и нерях, едва знакомых с духовными текстами. Ришельё решительно, хотя и без жёстких мер, взялся наводить в его рядах порядок, но ни город, ни епископство ему не нравились.

Ещё недавно его будущее обещало быть блестящим, за него сражались (буквально, на дуэлях) дамы, он обсуждал с друзьями сложные тексты и распевал скабрёзные куплеты, и вдруг — захолустье, священники, которых надо приучить хотя бы держать одежду в порядке и не играть в азартные игры ночи напролёт… Не такой хотел видеть свою жизнь молодой епископ. И он сумел её изменить — благодаря одной из самых значимых женщин своей биографии.

Королева Мария

Король Людовик Справедливый стал королём очень рано: ему не было и девяти, когда его отца убил религиозный фанатик. Естественно, власть сосредоточилась в руках матери маленького короля, Марии Медичи. Вторым лицом после неё стал её фаворит, знаменитый авантюрист Кончино Кончини.

В недобрый для себя час королева Мария приняла судьбоносное для Франции решение. Желая вступить в союз с Испанией, она договорилась о том, чтобы одна из ее дочерей-принцесс вышла замуж за испанского принца. Взамен испанцы прислали в жёны молодому королю свою принцессу — Анну Маурисию. И эта свадьба дорого обошлась королеве.

Женившись, четырнадцатилетний Людовик стал официально совершеннолетним. Юный король получил возможность избавиться от людей, правящих страной через его голову. Кончини был убит, а мать — выслана в Блуа.

Вслед за королевой-матерью отправился её секретарь, герцог Ришельё. Фактически у него были шансы отвертеться от ссылки и вернуться к чисто духовной карьере, но, во‑первых, к тому времени он уже твёрдо решил жить и процветать в Париже, а во-вторых, успел с этой целью заменить в постели Её Величества Кончини.

Королева была десятью годами старше, но она была королевой. А Ришельё умел быть обходительным с дамами и, о чём говорят гораздо реже, был склонен влюбляться надолго. Он не только не бросил королеву Марию в сложный период, но и спас её голову, уговорив отказаться от заговора против короля (который, очевидно, закончился бы плачевно). Благодаря хлопотам Ришельё, Мария и Людовик помирились, и королева вернулась в Париж.

Своей благосклонностью Мария не переставала одарять герцога до конца жизни, а перед смертью завещала ему своего любимого попугая. С этой птицей она была неразлучна и при всякой опасности в первую очередь думала именно о пернатом любимце, так что жест был значимый. Вот только сердце Ришельё к тому времени согревали уже совсем другие женщины.

Королева Анна

И одной из первых соперниц Марии стала… молодая королева, новоиспеченная супруга Людовика. Принцесса Анна Маурисия, известная также как Анна Австрийская, славилась необыкновенной красотой. Во Францию её прислали в неполные четырнадцать лет, и с первого взгляда она очаровала будущего мужа — такого же мальчика-подростка. Правда, после насильно устроенной королевой Марией первой брачной ночи, Людовик сильно охладел к жене и в следующий раз посетил её нескоро. Чтобы Анна дождалась своего мужа, не вздумая рожать от кого-то ещё, королева Мария приставила к ней Ришельё, и обернулось это любовной драмой.

До сих пор спорят, был ли то расчёт, желание получать то, что недозволено другим, или искренняя страсть… Современники считали, что Ришельё был влюблён не на шутку.

В конце концов, в тот период королеве было чуть за двадцать, и она была самой красивой женщиной Франции, а Ришельё был много старше, в том самом возрасте, когда у мужчин снова начинает кружиться голова при мысли об одной-единственной женщине. Он писал стихи, смотрел влюблённым взором и бормотал галантные фразы. Королева то ли отшучивалась, то ли поддразнивала — священник и почти старик (ему было уже под сорок, немало по меркам века), Ришельё, конечно, был ей смешон. В конце концов, она была женой его повелителя — как ей воспринимать такую страсть?

Но ситуация зашла слишком далеко, и Анна поставила Ришельё на место способом, который нельзя назвать иначе, как унизительным. Она предложила кардиналу станцевать для нее танец её родины, сарабанду. Конечно же, наедине! Но, облачившись в смешные короткие штанишки и нацепив везде, где можно, колокольчики, кардинал вскоре заметил, что гобелены на стенах комнаты ходят ходуном. Там были расставлены молодые придворные дамы. При виде скачущего с колокольчиками кардинала они не смогли удержаться и корчились от смеха.

Тем не менее, кардинал после этого унижения не только не пытался мстить Анне — он постоянно мирил короля и королеву. Скорее всего, из политических соображений. К тому же не стыдно быть неудачливым соперником законного мужа, особенно если этот муж — король. В конце концов, Анна всего лишь показала себя благонравной женой…

Даже когда ему раз за разом приходилось раскрывать заговоры Анны, в ходе которых должен был быть убит и он сам, он просто принимал новые меры безопасности — в том числе обзавёлся своими знаменитыми гвардейцами. Но всё изменилось, когда речь зашла о том, что у кардинала есть и более удачливый соперник в любви, чем король. Речь шла о Бэкингеме, знаменитом британском министре, щёголе и распутнике.

Как известно, когда Бэкингем предложил Франции и Англии вступить в союз, кардинал отказал… именно по причине личности министра. «Мошенник и шарлатан», — припечатал кардинал Бэкингема, одного из самых влиятельных людей Британии. Более, чем возможно, что это связано со слухами о благосклонности королевы Анны к британскому министру. Когда Бэкингем приезжал в Париж, чтобы устроить свадьбу английского короля и французской принцессы, всё это время он почти не отходил от королевы, прилюдно оказывая ей знаки внимания.

Невесту в Англию сопровождала и королева Анна. И на одной из остановок Анну… обнаружили в объятьях Бэкингема.

Правда, она кричала и вырывалась — но это толковали порой в противоположном смысле, мол, билась в его объятьях и сладострастно вскрикивала. А на прощание якобы подарила ему те самые подвески, о которых мы знаем из романа Дюма.

Кардинал заявил, что Бэкингем передарил королевские подвески своей любовнице, а та их по одной распродавала. Трудно представить, что сочинить настолько унизительную для женщины историю было необходимо из государственных побуждений. Отомстить за сарабанду с колокольчиками кардинал мог и раньше. Но он предпочёл это сделать теперь, когда думал, что королева снизошла до какого-то другого министра. Кстати, этого соперника Ришельё убил какой-то странный солдат, который будто бы был недоволен его политикой.

Много позже кардинал и королева Анна помирились. А незадолго до своей смерти Ришельё представил Анне итальянского священника Мазарини, отпустив замечание: мол, вылитый Бэкингем, вам понравится. И действительно, после смерти и кардинала, и короля Мазарини стал любовником Анны. И связь их длилась очень долго.

Куртизанка и кардинал

При этом кардинал не пытался сохранить верность ни Марии, ни Анне. Среди его любовниц достоверно — самая красивая куртизанка Франции, Марион де Лорм. Будучи необычайно для своего времени худощавой женщиной, она навещала кардинала Ришельё в мужском костюме, под видом курьера. Несмотря на маскировку, тайны любви в Париже недолго оставались тайнами.

Вскоре вся столица обсуждала тот факт, что кардинал засыпает подарками Марион, а Марион, днём посещая кардинала, ночью вывешивает лестницу, по которой к ней влезает молодой дворянин Сен Мар. С которого, к слову, де Лорм никаких подарков не требует. Да вот беда — Сен Мар и сам был объектом любви одного могущественного человека. Самого короля Людовика! Эта многофигурная композиция интриговала весь Париж. Рано или поздно дело должно было закончиться кровью. И оно решилось — очень скоро кардинал организовал казнь Сен Мара под каким-то надуманным поводом.

Конечно же, и этот поступок Ришельё принято трактовать через призму его образа хладнокровного государственника. Мол, юноша оказался серьёзным соперником кардинала в политическом влиянии на короля.

Что ж, видимо, это был крайне политически одарённый юноша, если Ришельё пришлось воспринимать его с этой стороны всерьёз… Ах да. Злополучный Бэкингем, так странно убитый через три года после визита во Францию (по меркам эпохи это значило «вскоре»), также успел посетить Марион де Лорм и притом за знакомство с ней заплатил головокружительную сумму, что моментально стала известно Парижу. Шарлатан и мошенник, одним словом, как с ним вообще вести дела?

Другие дамы кардинала

«Кардинал ел бульон с госпожой д’Эгильон» — кто не знает эту песенку из фильма про трех мушкетеров, рассказывающую о любовном интересе кардинала. Титул герцогини д’Эгильон Ришельё купил для своей любимой племянницы, чтобы утешить её после потери мужа. Молодая вдова была так печальна, что собиралась удалиться в монастырь, но кардинал уговорил дорогую племянницу жить за его счёт в Париже. Естественно, Париж немедленно объявил их любовниками. Скорее всего, не без оснований, хотя есть версия, что слухи распускала… Анна Австрийская.

В любом случае, отношения Ришельё с племянницей были теплы, тесны и он постоянно пользовался её советами, в том числе политического плана.

Уже став министром, кардинал Ришельё очень сильно вкладывался в развитие культуры Франции. Он не только развил Сорбонну, свою альма-матер, как университет и основал первую газету Франции (став её первым корреспондентом — инкогнито), но и спонсировал разного рода деятелей культуры и мыслителей. В том числе… дам. Так, известно, что его пенсионеркой была одна из профеминисток своего времени, Мари де Гурне.

Эта писательница, переводчица и философка (пользуясь термином восемнадцатого века) ратовала за женское образование и, быть может, приблизила открытие первой женской школы для дворянок — которое состоялось при следующем короле, Людовике XIV. Более всего Мари де Гурне известна трудом «Равенство мужчин и женщин», который она посвятила королеве Анне. В другой книге она пишет о тех опасностях, которым подвергаются женщины, которые зависимы от мужчин. Книги она издавала за свой счёт — а точнее, за счёт тех денег, что ей выплачивал кардинал.

Неожиданный факт из биографии политика, которого мы привыкли считать не более, чем интриганом!