Лидия Делекторская: русская интриганка или муза?

Двадцать два года Матиссу светила звезда русской женщины – гордой, красивой сибирячки Лидии Делекторской. Он наизусть знал все изгибы ее тела, как знают буквы алфавита, а когда грустил или скучал, садился и писал по памяти ее портрет. Довольно долго биографы великого художника упоминали о Лидии Николаевне, как об одной из его натурщиц, а она была его музой, другом, близким человеком. Были они любовниками? Лидия утверждает, что они были больше, чем любовники.

«И нет, и да. В материальном, физическом смысле слова – нет, но в душевном отношении – даже больше, чем да. Так как я была в продолжение 20 лет «светом его очей», а он для меня – единственным смыслом жизни»

Художник ищет помощника

Лида родилась в деревянном, малоэтажном, вечно утопающем в снегу Томске в 1910 году. Ее отец был детским врачом, уважаемым в городе человеком, очень интеллигентным. Детство Лидии было счастливым и благополучным, а потом сразу – революция, гражданская война, эпидемия холеры... Лида осталась сиротой, и тетка увезла ее в Харбин. В этом городе была самая большая колония русских эмигрантов в Китае. Они жили почти как дома: в городе была русская гимназия, русский театр, много знакомых. Но потом Китай начал все теснее сотрудничать с Советским Союзом, жизнь эмигрантов усложнилась, и Лида вместе с семьей уехала в Париж.

В Париже было тяжело. Она не знала французского, у нее не было профессии, не было гражданства. В этом веселом городе она чувствовала себя как в пустыне, продуваемой всеми ветрами. Одиночество было невыносимым. А ей всего 19 лет! От отчаяния она вышла замуж за русского эмигранта, но он был таким чужим, таким неподходящим... Через год они развелись.

Лида пыталась работать. Выбор в ее ситуации был невелик: нянька, модель, натурщица. Лида позировала нескольким художникам, но как-то неудачно, она всегда была слишком напряжена, смущалась. Однажды в Ницце на остановке увидела объявление – художник ищет помощника. В живописи Лидия не разбиралась совсем, но ей так была нужна работа! Она ходила в дырявых туфлях и из экономии уже месяц не ужинала. Девушка решилась и оправилась самому к Анри Матиссу.

Мистическое свопадение

Матисс как раз работал над своим панно «Танец». Это была огромная изнурительная работа, к тому же художник в самом начале ошибся с масштабом, пришлось многое переделывать. Когда человеку за шестьдесят, такие подвиги даются нелегко, поэтому он и написал объявление: «Требуется помощник».

Из всего человеческого многообразия Матисс предпочитал, во‑первых, женщин, во‑вторых, смуглых южанок, по‑мальчишески стройных. Лидия была полной противоположностью этому типу: типичная славянка, высокая, ярко светловолосая, светлокожая. Но художник выбрал ее. Он любил мистические совпадения – Лидия была русской, а в 1910 году первый вариант «Танца» ему заказал русский коллекционер Щукин. Лидия помогала Матиссу с «Танцем» полгода, и это было ее лучшее время во Франции. Она помогала гению, чувствовала, что занимается важным делом. Матисс оказался очень приятным человеком, без звездных причуд. Но панно было закончено, и Лидия снова стала безработной. Она уехала.

Через несколько месяцев художник отыскал девушку. Жена Матисса, Амели, заболела и ей была нужна сиделка. Они перебирали разные варианты и вспомнили о русской девушке: мягкой, но обязательной, молчаливой, но доброй. 

«Она то, что нам нужно», – сказала Амели. Матисс согласился. Лидия пришла и осталась на 22 года. Амели сто раз пожалела о своих словах.

Хорошая девушка

Долгое время Лидия не видела ничего необычного в своей новой жизни. Она слышала, конечно, что Матисс – великий художник, но совершенно этого величия не ощущала.

«Я этим не прониклась, до меня это «не доходило». Матисс это видел, но в вину мне этого не ставил и не старался меня поучать. Он лишь поддерживал мой интерес к его работе».

И для Матисса Лидия долго оставалась просто хорошей девушкой, отличной помощницей. Но как-то он увидел, что Лидия разговаривает с его женой: руки скрещены на спинке стула, голова опущена на них, долгий, внимательный взгляд искоса... Художник быстро набросал зарисовку. Потом еще раз, потом еще... А потом он уже попросил Лидию позировать.

Тоски как не бывало

За двадцати лет Матисс написал тысячи портретов Лидии. Это было странно – она совсем не была «женщиной в его стиле». Наоборот. Но она была его вдохновением. Он говорил: «Каждый раз, когда я скучаю я сажусь за портрет г-жи Лидии – и тоски как не бывало».

Пожилой художник и молодая девушка стали лучшими друзьями и самыми близкими людьми. Матисс делился с Лидией своими самыми близкими мыслями, и скоро она стала ему необходимой. Он не мог без нее работать, не мог без нее отдыхать. Лидия была нужна ему, как воздух.

Лидия говорила, что они не были с Матиссом любовниками, хотя в ее жизни больше никогда не было другого мужчины. Но правда и то, что Матисс всегда был рядом с ней, а его жена Амели подала на развод – и это после сорока лет совместной жизни.

Матисс дарил Лидии свои работы, по две в год, на Рождество и на день рождения. Это было его способом позаботиться о ней. Он знал, что Лидия бедная девушка, без родных и друзей, а его работы стоят дорого. Так художник старался обеспечить ее будущее.

В любви и на войне

Когда началась вторая мировая война, Матисс не смог уехать из страны. Его звал к себе сын, владелец преуспевающей картинной галереи в США, его приглашало правительство Бразилии, но уехать все как-то не получалось, и он остался во Франции, со своими картинами и своей Лидией. Вскоре Матисс тяжело заболел, врачи нашли у художника рак желудка и считали, что ему осталось недолго. И он жил каждый день, как последний: все время работал, как заведенный, передвигаясь по мастерской в инвалидной коляске. Возможно, поэтому прожил еще 12 лет. И все эти годы Лидия была рядом с ним. Она стала его правой рукой, секретарем, она смешивала ему краски, когда настали трудные времена, она добывала еду себе и художнику. И настало такое время, когда Матисс зависел от нее во всем. Ее доброта привязала его к ней прочнее любой цепи.

«Когда Лидия Делекторская приближается, я исцелен. Когда Лидия Делекторская удаляется, я обессилен. Боже милостивый, не действует ли это то, что называют «славянским шармом»? А дело просто-напросто в том, что она добрая...»

Они жили на вилле в Вансе, в прифронтовой зоне. Здесь Лидии пригодился опыт сибирского детства. Она знала: чтобы сохранить тепло, что двери и окна нужно завесить коврами, а чтобы раздобыть продукты – сесть на велосипед и поехать в соседние деревни. Она училась боксу на случай встречи с мародерами. Матисс почти не шутил, когда спрашивал, не умеет ли она водить самолет.

Русская интриганка

Дети Матисс ненавидели Лидию, считали ее русской интриганкой. Кстати, дочь Матисса участвовала в Сопротивлении. Ее выдали фашистам, пытали, а потом отправили в концлагерь Равенсбрюк. Девушка провела там полгода. Амели тоже арестовали, но она сбежала, выпрыгнула из поезда, который вез ее в лагерь, и пряталась в лесах, пока ее не приютили крестьяне. Матисс беспокоился за своих близких, но сам он был подчеркнуто аполитичен. Мастерская, картины, Лидия – вот это был его мир.

Францию скоро освободили, и близкие Матисса остались живы. Про себя Лидия говорила, что пережила войну под теплым крылышком художника, без особых невзгод. Но вот еще одна история, показывающая, каким она была человеком.

Лидия никогда не брала у Матисса подарков, кроме тех двух работ в год. И после победы она вдруг почувствовала связь со своей далекой родиной. Она знала, что там ее считают предательницей и даже врагом, но думала о том, какие ужасы пришлось пережить людям в войну, и хотела что-то для них сделать.

В ее романтическую голову приходили странные идеи, вроде: послать в Москву огромный букет цветов, но цветы завянут...

И тогда она стала покупать у Матисса его работы, причем по настоящей цене, по такой, какую заплатил бы коллекционер, и дарить их российским музеям. Иногда Матисс добавлял какой-нибудь рисунок от себя лично. Он прекрасно понимал, что для Лидии важно купить картины самой, и уважал это в ней. Деньги Лидия скопила, потому что ей было просто некуда тратить жалование, которое она получала у Матисса.

«Я не кокетка. Большую часть жизни я проводила в рабочем костюме, не сходила с ума от золота и драгоценностей, и мне не нужно было содержать престарелых родственников... Благодаря этой невольной экономии мне удалось приобрести произведения, о которых я ужасно мечтала».

Правда, потом она залезала в долги, брала жалование за несколько месяцев вперед, но всегда платила за картины их настоящую цену. Чтобы купить его скульптуру, она даже квартиру свою продала задешево, правда, с условием, что будет жить там до самой смерти.

Матисс часто он соглашался работать без гонорара, например, делал витражи для церкви. Лидия бесконечно ценила в нем это желание всем помочь. И все ценили. Пикассо говорил, что внутри Матиссе светит солнце. Лидия была счастлива, что ей выпало погреться под этим солнцем, но в последние годы именно она не давала ему погаснуть. Умирал художник тяжело, его преследовали черные мысли, он не мог вынырнуть из пучины тоски.

Лидия твердо сказала ему: «Завтра вы попросите у меня карандаш и бумагу».

Наутро художник попросил карандаш и бумагу, стал рисовать. А на следующий день он умер у Лидии на руках. Она понимала: ее история с Матиссом на этом закончилась. На похороны ее не позвали. Лидия быстро, в один день, собрала свои вещи в небольшой саквояж и уехала...