«Менины» Диего Веласкеса: что общего у знаменитой картины с Сергеем Есениным и Айседорой Дункан

Когда в 1899 году главный – базиликальный – зал музея Прадо стал залом Веласкеса (к 300-летию главного гения испанской живописи) для «Менин» была сделана отдельная пристройка с большим окном справа: окно «реальное» продолжало ряд окон на картине. Свет естественный и свет живописный вместе создавали небывалую иллюзию, которую дополняло зеркало напротив: каждый мог отразиться в нем вместе с инфантой Маргаритой и её свитой.

В ту эпоху, когда Веласкес считался образцом натурализма, предтечей импрессионизма и самым «актуальным» художником среди старых мастеров, эта инсталляция – одна из первых в истории мировой музейной практики – потрясала зрителей.

Великая актриса Элеонора Дузе всё свое свободное время в Мадриде провела в зале «Менин», от избытка чувств выбегая в центральную галерею с криками: «Вот он, истинный Театр!». Элеонора Дузе была хорошо знакома с Айседорой Дункан и даже предсказала, что, если танцовщица не откажется от сцены, ее ждут несчастья, а главное, ей следует бояться машин.

Но разгадка не в этом, а в дальнейшей истории переездов главной картины Прадо. Новый директор музея решил снести временную пристройку – да, святилище шедевра, но недопустимые перепады температур – и в 1910-ом году «Менины» перевесили в базиликальный зал к остальным сорока работам Веласкеса. Ценители жаловались, что в подобной живописной «толчее» невозможно в полной мере постичь магию шедевра. И только через восемнадцать лет, после реформы музея и появления новой галереи, «Менинам» опять выделили отдельный зал.

Решение пространства осталось прежним: окно справа и зеркало напротив, только больше размером и в такой же раме, как и сама картина (иллюзия «визита инфанты к фотографу» была дополнительно акцентирована). К тому же, стены зала задрапировали по новой моде роскошной тканью работы Мариано Фортуни с серебряными и золотыми нитями. Подобные драпировки можно увидеть в Венеции в музее Фортуни – палаццо Пезаро Орфеи – где модный модельер и дизайнер жил с 1902 года. Фортуни делал ткани, абажуры с шелковыми шнурами, но особо прославился как новатор в моде – он отказался от S-образной силуэтной линии эпохи модерна и одним из первых начал использовать тему греческой архаики: туники из тонкого плиссированного шёлка. Его «дельфосы» – вариации греческого хитона – до сих пор считаются одним из самых устойчивых видов модной одежды: практически в неизменном виде дом Фортуни выпускал их с 1900-х по 1949 год.

Что интересно, именно в дельфосах Фортуни сфотографированы Айседора Дункан и её приёмная дочь Ирма. В зале «Менин» драпировки Фортуни (можно пофантазировать, что инфанта Маргарита тоже мечтала о дельфосе…) сохранялись до 1956 года, когда шедевр опять переехал в новый зал, где тоже было окно, луч из которого падал на картину – и зеркало для удвоения иллюзии. Только в 1978 году «Менины» заняли свое нынешнее место в «алтаре» центрального зала музея Прадо, безо всяких инсталляций, отвлекающих от внутренней игры концептов, заключенной в самой картине.

На фотографиях 80-х годов видна драпировка базиликального зала (уже не-Фортуни), но в ткани – к ужасу хранителей – обнаружили клопов. С тех пор, после срочного ремонта, стены скромно покрашены в благородный серо-зеленый цвет. Ничто не отвлекает от созерцания «Менин».

Об этом и многом другом можно узнать из лекции искусствоведа и филолога-испаниста Татьяны Пигарёвой.

Cмотрите больше на видео: