Михаил Каченовский: критик мифов и «враг» Пушкина

Подлинник или подделка

Даже обладая современными молекулярными технологиями, более совершенными способами датировки, криптографическими познаниями, ученые спорят о подлинности того или иного документа, книги. Что уж говорить о возможностях хронологии и выявления подделок в 18-19-х веках, когда шло становление академической науки?

Например, рукопись Войнича стала хрестоматийной в этом плане. Эксперты не могут ни только расшифровать записи, но даже прийти к единому консенсусу о дате ее написания. Одни считают трудом средневековья, другие – умелой подделкой. На самом деле, подобные вопросы касаются большинства старых рукописей, летописей, исторических хроник, документов.

Предвзятое мнение

Все понимают, что историю пишут победители. Известны тысячи случаев, когда пришедшие к власти правители приказывали переписывать факты в свою пользу, возвеличивая собственные заслуги и принижая достижения предшественников.

Даже если перед нами действительно древний манускрипт, написанный в таком-то веке, о правдивости изложенной в нем информации остается только догадываться. Нам не известна мотивация летописца, его политические взгляды, социальное положение, писал он по своей воле или по заказу. Порой археологические раскопки позволяют узнать об эпохе больше, чем написано в книгах той поры.

Именно такой позиции придерживался Михаил Трофимович Каченовский (1775-1842). Будучи греком по происхождению, он принимал на себя много критики от славянофилов. Ученый покушался даже на святая святых – сомневался в подлинности канонических летописей, которые сегодня лежат в основе истории древней Руси.

Заложники эпохи

Деятельность Каченовского проходила на стыке двух эпох. Доктором философии он стал еще в 1806 году. Это было время, когда российские элиты "фанатели" от всего французского и считали западную цивилизацию светочем надежды. Многие аристократы даже толком не говорили по-русски, зато в совершенстве владели иностранными языками.

Положение дел резко изменилось после нашествия Наполеона, сожжения Москвы и поражения его считавшейся непобедимой армии. Стало модным быть патриотом, а симпатизировать Западу – опасно.

Те же процессы происходили и в науке. К началу 19-го века история Руси считалась не интересной. Якобы здесь жили полудикие народы без роду и племени. А цивилизацию им принесли поляки, немцы, голландцы, англичане и прочие народы Западной Европы. Но после 1812 года началось национальное возрождение. Разве может отсталая страна разгромить наполеоновские полчища?

Как не встать на путь популизма

На этом популистском фоне стали "всплывать" древние сочинения: летописи, хроники, церковные книги, в которых описаны события Руси, начиная с 9-го века. Самой известной считается "Повесть временных лет", охватывающая период с 852 по 1117 год. Она лежит в основе всего идеологического и исторического пространства.

Но факт остается фактом – оригинал не сохранился. Каченовский сомневался, был ли он вообще. О "Повести временных лет" мы знаем из Лаврентьевской летописи, написанной монахом Лаврентием по заказу великого князя Суздальско-Нижегородского якобы в конце 14-го века.

Почему якобы? История ее также туманна. Существует информация, что ее обнаружили в единственном экземпляре во Владимирском Рождественском монастыре на стыке 16-го и 17-го веков. Проверить это невозможно. Историки узнали о ней из уст частного коллекционера, который после перепродал документ в 1792 году другому коллекционеру – графу Мусину-Пушкину – за большие деньги. Нет ли здесь некоего коммерческого интереса и манипуляций с подлинностью?

Именно такие вопросы справедливо задавал Михаил Каченовский и находил много сторонников. Не даром он много лет проработал сначала руководителем исторической кафедры, с 1837 года – ректором Московского университета, а в 1841 году стал академиком Академии наук. Также он являлся редактором и издателем журнала "Вестник Европы".

Критик мифов

На тот момент логику Каченовского понять было можно. Он неустанно выступал за признание исключительно достоверных фактов и под этой эгидой создал "скептическую школу". Это касалось не только древних летописей. Например, он скептически относился к научным работам других ученых, основанных на допущениях и предположениях. Поэтому, когда Николай Карамзин представил свою патриотичную версию "Истории государства Российского", Михаил Трофимович воспринял работу в штыки.

Известный факт: самым непримиримым критиком и соперником Каченовского являлся другой выдающийся ученый – Михаил Погодин. Последний отстаивал точку зрения, что легендарный род Рюриковичей происходил из Скандинавии – так называемая норманнская теория. Михаил Трофимович считал это чушью и утверждал, что Рюриковичи пришли из великой степи и являлись хазарами.

Как уже говорилось, после победы над Наполеоном в обществе наблюдался национальный подъем. Сформировались движение русофилов и идея панславизма – объединения всех славян под сенью России. Антироссийские идеи считались вредными. Поэтому историк вступал в конфронтацию со всеми патриотами. В том числе с Александром Пушкиным. Поэт считал академика своим идеологическим врагом.

Справедливости ради

Однако не стоит думать, что Каченовский прав, а все остальные не правы. Как и наоборот. Речь идет о 19-м веке, когда у ученых был очень ограничены инструментарий и объем информации. Фактически они вели между собой схоластические споры, основываясь на предположениях, мечтах и желаниях. К сегодняшнему дню уже достаточно материала (исторического, археологического, лингвистического, генетического), чтобы составлять исторические параллели.

Очевидно, что влияние Хазарии на Киевскую Русь было высоко. Но и Рюриковичи с высокой долей достоверности являлись варягами, а не степняками. Также доказан ряд исторических фактов, описанных в "Повести временных лет", что отчасти подтверждает возможность ее существования в прошлом. Вопросы вызывает разве что интерпретация фактов в пользу той или иной власти, народа и общества.

Хотя Каченовский во многом ошибался, он внес в самую из изменчивых наук – историю – механизм критической (скептической) оценки информации, не исходя из политической и идеологической конъюнктуры, а основываясь сугубо на фактах. Не зря он вошел в отечественную науку как "критик мифов".