Две очень разных школы
При отце Людовика XV, Людовике XIV, было основано заведение, в стенах которого жили десятки девочек: Сен-Сир, или институт Святого Людовика, первая школа для девиц во Франции и Европе. Часто можно было увидеть, как девочки прогуливались по саду, обнесённому забором, в милых кисейных платьицах. Когда наступало их время покидать Сен-Сир, они становились желанными невестами – может быть, потому что их выучивали манерам и невинным светским забавам, а может быть потому, что им полагалось из казны приличное приданое.
Правда, всего через семь лет после основания церковь подмяла это светское учреждение под себя, и его выпускницы стали славиться особым ханжеством – но, тем не менее, школа прославилась. Её даже посещал Пётр I, знакомясь со всем, что есть передового.
Людовик XV тоже организовал, скажем так, заведение, где жили десятки девочек. Часто можно было увидеть, как эти девочки, самых разных возрастов, нарядные, прогуливаются по парку, в который есть доступ немногим. Собственно, их обиталище и называлось – «Олений парк». Когда наступало их время покидать «Парк», они тоже становились желанными невестами – конечно же, благодаря роскошному приданному, потому что забавы и манеры, которым девочки обучались в парке, можно было назвать светскими, но нельзя – невинными. Хотя ханжество многие потом демонстрировали, как будто чтобы заставить окружающих забыть, как проходило детство выпускниц «Оленьего парка».
Легко догадаться, что постоянным и единственным официальным посетителем «Оленьего парка» был сам Людовик XV. Вообще этот любивший роскошь французский король вошёл в историю страны многими интересными вещами.
Например, тем, что неудачно выбрал союзников в войне и потерял по итогам часть французских колоний, из-за чего страна резко перешла из ряда ведущих держав Европы во второй, если не третий, эшелон. Тем, что при нём в стране разразился глубокий экономический кризис. Тем, что прогнал иезуитов – католический орден, из католической страны. Кстати, иезуиты, как правило, сильно влияли на уровень образования везде, где находились. Наконец, он с оружием распустил парламенты. В общем, сделал всё для того, чтобы уже во времена его внука, Людовика XVI, во Франции вспыхнула революция.
Однако широкая публика его вспоминает, в основном, за две вещи. За то, что он был любовником мадам де Помпадур, дамы, которая ввела моду на короткие женские причёски и крайне неудачно реализовывала через короля свои политические амбиции. И за пристрастие к юным девочкам.
Век галантности и разврата
Восемнадцатый век был веком пудры, мужчин в париках и при шпагах, женщин, пускающихся на приключения в мужской одежде, галантных танцев и комплиментов и повального увлечения Востоком со всей его роскошью и, как считали европейцы, развращённостью. В самом начале века француз Антуан Галлан издал перевод «Тысяча и одной ночи» – сборника восточных сказок, который в переводе Галлана, надо сказать, поменял много деталей и приобрёл немало новых сюжетов. Истории, половина которых крутилась вокруг могущественных царей и их плотских порывов, свели Европу с ума.
Правители и вельможи разных стран возжелали чувствовать себя халифами и эмирами, султанами и могущественными визирями. Они окружали себя немыслимой роскошью, чёрными рабами (упоминанием которых пестрел переведённый Галланом сборник), особой красы скакунами, и, главное, гаремами. Правда, о том, что такое, собственно, гарем, они представляли себе очень смутно и выработали свою концепцию – которая до сих пор всплывает в голове у европейцев при этом слове. Европейские гаремы стали просто собраниями добровольных или не очень любовниц на содержании одного мужчины.
В России гаремы заводили из крепостных девушек, часто выучиваемых каким-нибудь искусствам – например, актриса Прасковья Жемчугова изначально была только одной из невольниц гарема своего любящего мужа, графа Шереметева.
Князь Потёмкин завёл себе гарем из собственных племянниц. Польский политический деятель Мартин Радзивилл силком свозил в свой гарем и вольных крестьянок, и бедных дворянок с округи, притом часто очень юного возраста. В одни гаремы женщин набирали против воли, в другие они переезжали ради роскошной или просто сытой жизни. В любом случае, удивительно ли, что своим гаремом обзавёлся и французский король?
Гораздо удивительнее, что до гарема додумался не сам Людовик. Идею преподнесла ему та самая мадам де Помпадур. Легендарная маркиза, любовница короля Франции, была одной из ключевых фигур его правления. Всё дело в том, что сам Людовик политикой интересовался слабо и мало и, когда должен был проявлять политическую волю или выражать политическое мнение, чтобы избежать долгого изучения вопроса, просто брал мнение или волю тех, кто ему был симпатичен. Прежде всего – своей фаворитки.
Влияние Помпадур было настолько большим и очевидным, что русские послы, например, постоянно следили за тем, с кем она в ссоре и с кем в согласии, и даже писали об этом в своих донесениях.
Проблема её была в том, что, умея ублажить короля разговорами, обычными дневными забавами, созданием особой атмосферы, Помпадур не то, чтобы была склонна ловить его в свои любовные сети. Либидо у неё было очень низкое. Король, тем не менее, вырос под регентством своего дяди Филиппа Орлеанского – который прославился, прежде всего, ежевечерними оргиями во дворце. Чувственность Людовика была рано разбужена и границ не имела.
Чтобы никто не мог через постель отнять у неё то влияние, которого она добилась умом и обхождением, Помпадур взяла сексуальность короля в свои руки и… Сейчас бы это назвали сутенёрством. Фаворитка придумала поставлять королю любовниц, не способных в силу возраста претендовать на разум короля. А чтобы всё не выглядело скучной поставкой несчастных девочек, придумала, как сделать из своего сутенёрства изысканное развлечение в духе времени.
Поставщики Его Величества
Недалеко от королевского дворца мадам де Помпадур официально открыла пансион для девочек, который сама же и возглавила. Туда, как и в Сен-Сир, принимали знатных девиц девяти-двенадцати лет, но, в отличие от Сен-Сира, набирали не сирот – в «Олений парк» девочек привозили их собственные отцы. Предполагалось отпускать их с приданым в семнадцать, выучив заодно грамоте, манерам, языкам и Слову Божию. На практике те из девушек, кто беременел, покидали стены пансиона раньше – их срочно выдавали замуж, чтобы покрыть грех.
Вся эта система чем-то напоминала гарем турецкого султана. Туда, как известно, набирали совсем юных девочек. Через много лет их выдавали замуж.
Только в промежутке большую часть времени они даже не видели султана и тем более не подвергались его домогательствам. До пятнадцати лет девочек гарема обучали сообразно представлениям своего времени о хорошем женском образовании (Коран, поэзия, манеры, искусства) и только после пятнадцати они становились официальными наложницами султана.
Некоторых из наложниц султан действительно раз или другой посещал. Если они после этого беременели, то оставались при султане. Чаще же принадлежность к гарему султана была символической. Девочек нередко передавали туда в качестве жеста покорности и готовности к союзу знатные семейства. После султанского гарема девушек расхватывали как выгодных невест – красивые, образованные, с приданым (каждой наложнице султана полагалось содержание, включающее в себя и подарки).
Нравы в «Оленьем парке» сильно отличались от настоящих гаремных.
Король навещал «школу для девочек» каждый или почти каждый день, и не было ни одной девочки, избежавшей его внимания. Он, как и султан, совершал проникающие половые акты с девочками только по достижению ими пятнадцати лет, но это не значит, что с девочками младше он ничего не делал. С самыми маленькими забавы были тоже, скажем так, маленькими – король лично мыл девочек, трогая везде, где возможно. Тех, кто к нему уже привык, он «учил чувственности», используя свой язык. К пятнадцати годам девочка уже привыкала к сексуальным манипуляциям со стороны не слишком молодого мужчины, и проблем с половым актом не возникало.
Мадам Помпадур подогревала заинтересованность короля в «Оленьем парке», не только постоянно добывая новых девочек, но и, как предполагается, постоянно запугивая короля разгулом сифилиса и гонореи вокруг (что, впрочем, было правдой). Юные девственницы превратились в единственный источник удовольствия без риска остаться потом буквально без носа. Нельзя сказать, что король совсем уж не переживал по поводу того, как воспринимают любовника его возраста ученицы школы. Он буквально был одержим тем, чтобы не внушать им отвращения (похоже, на искренний интерес он не рассчитывал), например, очень внимательно следил за запахом изо рта.
Нельзя сказать, что семьи девочек не знали, что происходило в школе маркизы де Помпадур. Они не просто знали – это неофициально рекламировалось. Но преподносилось под соусом подражания нравам Блистательной Порты, то есть турецких дворцов, что серьёзно романтизировало происходящее в глазах дворянства. Богатые подарки и приданое выпускницам довершали дело, и отцы, везя в пансион своих маленьких дочек, твердили: «Главное, слушайся Его Величества, помни – он твой король». Короля они могли напрямую просить лишить их дочь девственности: такая, мол, честь, такая честь!
К слову, считается, что повальное подкладывание маленьких дворянок под короля стало одним из факторов, серьёзно уронившим в глазах французских горожан и крестьян авторитет дворянского сословия – и, значит, тоже в конечном итоге привело к Революции.
Школа «Олений парк» проработала до самой смерти короля – он прожил всего шестьдесят четыре года. Людовик XVI большой склонности к плотским утехам не имел – у него, как у его знаменитого предка Людовика XIII, был фимоз и операцию на крайней плоти ему сделали уже после свадьбы. Кроме того, он вообще отличался поразительной для сына такого сластолюбивого отца склонностью к семейным ценностям. Так что «школу» быстренько закрыли, раздав девочек по семьям. Само здание пережило революции и войны и последний раз всплывало в новостях в 2013 году, когда тогдашние владельцы выставили его на продажу.
А Людовик XV, кстати, умер именно так, как боялся – заразившись от одной из любовниц. Это была одна из подложенных под него девочек. А болезнью была ветрянка.
