«Пушкин у Карла Брюллова»: почему на рисунке Репина поэт стоит на коленях перед художником

Долгие годы поэт и художник знакомились заочно – изучая творчество друг друга. Известно, например, что еще в 1827 году Пушкин на выставке восхитился картиной Брюллова «Итальянское утро», а когда через семь лет петербуржцы увидели одно из самых великих полотен художника – «Последний день Помпеи», Александр Сергеевич был по-настоящему поражен. Он выразил свои чувства в стихах, но, как считают исследователи, почему-то не смог создать полноценного произведения. Сохранившийся черновик показывает, что поэт постоянно зачеркивал строчки, стихотворение отчего-то выходило не так легко. Внизу Пушкин по памяти даже набросал силуэты центральной группы картины – старика и мужчин, которые несут отца на руках, спасая от разбушевавшейся стихии.

Вот те шесть строк, которые поэт написал в результате:

Везувий зев открыл — дым хлынул клубом — пламя
Широко развилось, как боевое знамя.
Земля волнуется — с шатнувшихся колонн
Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,
Под каменным дождём, под воспалённым прахом,
Толпами, стар и млад, бежит из града вон.
(август—сентябрь 1834)

И вот, наконец, в мае 1836 года, когда Брюллов, по настоянию императора, нехотя возвращается из Италии в Россию, два великих гения знакомятся друг с другом. Эта встреча произошла в Москве. В письме к жене от 4 мая Пушкин сообщает:

«Я успел уже посетить Брюллова. Я нашел его в мастерской какого-то скульптора, у которого он живет. Он очень мне понравился. Он хандрит, боится русского холода и прочего, жаждет Италии, а Москвой очень недоволен. У него видел я несколько начатых рисунков и думал о тебе, моя прелесть. Неужто не будет у меня твоего портрета, им писанного? Невозможно, чтоб он, увидя тебя, не захотел срисовать тебя.»

Самое удивительное, что, увидев чуть позже Наталью Николаевну, знаменитый живописец, как считают, действительно не захотел ее рисовать, (якобы, типаж северной красавицы очень отличался от Брюлловского) хотя, конечно, сегодня можно только гадать о том, почему этот портрет не был написан. Интересно, что практически единственным изображением молодой Натальи Гончаровой, сделанным в годы брака с Пушкиным, является акварель Александра Брюллова – старший брат знаменитого художника был архитектором и портретистом, он много лет дружил с семьей великого поэта.

Не появился на свет и портрет самого Пушкина, а ведь два гения, ставшие приятелями, уже договорились о первом сеансе. Последняя встреча художника с поэтом произошла всего за несколько дней до его гибели, 25 января 1837 года, когда Пушкин вместе с Жуковским посетили мастерскую Брюллова в Академии художеств. О забавном эпизоде, произошедшем в тот вечер, мы подробно знаем из воспоминаний Апполона Мокрицкого, ученика Карла Брюллова (позднее этот художник станет наставником Василия Перова и Ивана Шишкина):

«25 января 1837. Сегодня в нашей мастерской было много посетителей — это у нас не редкость, но, между прочим, были Пушкин и Жуковский. Сошлись они вместе, и Карл Павлович угощал их своей портфелью и альбомами. Весело было смотреть, как они любовались и восхищались его дивными акварельными рисунками, но когда он показал им недавно оконченный рисунок: «Съезд на бал к австрийскому посланнику в Смирне», то восторг их выразился криком и смехом. Да и можно ли глядеть без смеха на этот прелестный, забавный рисунок? Смирнский полицмейстер, спящий посреди улицы на ковре и подушке, — такая комическая фигура, что на нее нельзя глядеть равнодушно. (…) Пушкин не мог расстаться с этим рисунком, хохотал до слез и просил Брюллова подарить ему это сокровище, но рисунок принадлежал уже княгине Салтыковой, и Карл Павлович, уверяя его, что не может отдать, обещал нарисовать ему другой. Пушкин был безутешен: он с рисунком в руках стал перед Брюлловым на колени и начал умолять его: «Отдай, голубчик! Ведь другого ты не нарисуешь для меня, отдай мне этот». Не отдал Брюллов рисунка, а обещал нарисовать другой. Я, глядя на эту сцену, не думал, что Брюллов откажет Пушкину. Такие люди, казалось мне, не становятся даром на колени перед равными себе. Это было ровно за четыре дня до смерти Пушкина...»

В записи от 31 января Мокрицкий затем отметит: «[Брюллов] велел мне читать стихи Пушкина и восхищался каждой строкой, каждой мыслью и жалел душевно о ранней кончине великого поэта. Он упрекал себя в том, что не отдал ему рисунка, о котором тот так просил его...». Позднее Карл Брюллов создал эскиз памятника Пушкина.

Мокрицкий опубликовал эти воспоминания в журнале «Отечественные записки» в 1856 году. До сих пор многие исследователи считают, что он, возможно, несколько приукрасил описанную сцену, но, тем не менее, данный эпизод считается достоверным историческим фактом. Почти сто лет спустя, в начале XX века, другой великий русский живописец Илья Ефимович Репин, узнав об этой истории, так загорелся, что решил по ее мотивам сделать рисунок. В письме от 18 февраля 1912 года он написал своему знакомому, пушкинисту Николаю Лернеру: «…вдруг захотелось тем же пером, что держу и пишу Вам сие, начертать (этот) эпизод…». И действительно, на карикатурном рисунке, выполненном тушью и акварелью, стоит именно такая дата и рукой автора сделана подпись: «Пушкин выпрашивает у Брюллова рисунок. Посвящается Николаю Осиповичу Лернеру».

Рисунок Репина несколько раз перепродавался, пока в 1937 году не попал во Всесоюзный музей А. С. Пушкина. Интересно, что существует и еще один похожий набросок, он датирован 1918 годом, и много лет находился в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук. В 1958 году его так же передали в музей Пушкина, и с тех пор оба рисунка хранятся вместе.

Мастерская Карла Брюллова, в которой произошла эта забавная история, была для русской живописи настоящей «кузницей кадров». Был даже случай, что в ней из подмастерья маляра вырастили одного из лучших европейских портретистов.