Работы классика польско-литовского искусства Стасиса Эйдригевичюса о потаенной грусти, которые понятны каждому

Его мастерская в Варшаве соседствует со столовой для бездомных. Вдохновение художник находит, видимо, попросту выйдя за продуктами.

Он родился в маленькой литовской деревне в смешанной польско-литовской семье и все детство мечтал вырваться оттуда. Его душа не лежала к тяжелому сельскому труду, к тому же отношения с отцом были достаточно сложными – тот сочетал взбаломошный характер и творческую жилку, а Стасис всю жизнь испытывал по отношению к нему странную смесь раздражения и восхищения.

Мечтательный, мягкий мальчик во всем видел нечто сказочное, рано начал рисовать, организовал сельский театр со своими друзьями… В то же время он никогда не умел постоять за себя, а суровость дервенской жизни давила на него.

В четырнадцать Стасис отправился в Каунас, где изучал прикладное искусство, а затем в Вильнюсский Институт изобразительного искусства. Родители поддержали его желание обучаться искусству, в том числе и финансово. Там случились два ключевых для его творческой карьеры увлечения: графика и театр. Уже в студенческие годы Эйдригевичюс принял участие в первых профессиональных выставках, а после устроился оформителем в Вильнюсскую филармонию.
Длительный период жизни художника связан с Варшавой. Эйдригевичюс всегда отшучивается на вопрос о переезде в Польшу: «Меня туда ветром занесло!». Заинтересовавшись искусством плаката еще в Литве, Стасис ради развлечения принял участие в нескольких конкурсах плаката в Польше и… выиграл несколько раз подряд!

Здесь нужно сделать небольшое отступление. Дело в том, что польский плакат – особенное направление внутри мирового оформительского искусства. Польская школа плаката зародилась еще в 1940-х годах и четыре десятилетия своего развития одинаково отказывалась как от принципов социалистического реализма, так и от требований к коммерческой, рекламной графике. Сюрреалистическое, парадоксальное, метафизическое и оттого маргинальное искусство польского плаката требовало от художников особого типа мышления, умения выходить за рамки привычного, отказываться от «приятного глазу», шокировать, оставаясь тонкими и интеллектуальными. Смелый и в то же время утонченный подход Эйдригевичюса пришелся здесь как нельзя кстати.

Когда в 1980 году он приехал в Польшу, его восхитила способность польских плакатистов вписывать магические образы в городскую среду. Каждый плакат был словно окном в мир, живущий по абсолютно иным законам. Художник почувствовал, что здесь может показать зрителям и собственные миры – и его поймут.

И правда – театральные плакаты Эйдригевичюса быстро привлекли внимание зрителей и критиков. Главное для него как театрального плакатиста – найти «своих» режиссеров, ощутить с заказчиком интуитивную связь, чтобы образ родился и вышел на свет без давления и принуждения – только тогда он будет удачным.

Он сравнивает свой художественный мир с домом, где в разных комнатах живут экслибрисы, миниатюры, пастели, книжки, плакаты и фотография. Для него нет существенной разницы между техниками воплощения идеи – в каждой его работе должна быть выверенная композиция, история, рассказанная в лаконичных и выразительных образах.

Эйдригевичюс не расстается с фотоаппаратом с четырнадцати лет, но лишь в 2001 году рискнул показать свои фотоработы публике. Его друзья решили помочь ему распечатать фотографии, сделанные в США в 1984 году – модели в мистических масках.

Образы с негативов, перенесенные на большой формат, потрясли его самого, словно зажили собственной жизнью, обрели душу.

Также художник проиллюстрировал более сорока книг, в том числе и для детей.
Гротеск, сказки, абсурд, кафкианство, литовская деревня и польская повседневность сплелись в творчестве Эйдригевичюса.

Бесконечная плеяда лиц, где одна-две детали, жуткие или просто неожиданные, передают настроение персонажа… Герои Стасиса – существа самостоятельные, словно живущие своей жизнью, и жизнь эта, в общем-то, невесела. Тоска, одиночество, страхи, изощренные игры подсознания, национальные травмы, пережитое насилие…

Рисунками или фотографиями этого художника можно проиллюстрировать справочник ментальных расстройств. Его работы невозможно описать буквально, но очень легко почувствовать и понять – ведь каждый из нас ощущал в своей жизни и боль, и потерянность, и отчаяние.

Стасис – настоящий барахольщик. В его мастерской живут самые безумные предметы, которые он называет своими охотничьими трофеями. У каждой вещи – ржавых ножниц, керасиновой лампы, граненого стакана, обшарпанного чемодана или оловянной ложки – есть своя история, уходящая корнями в детство художника.

Эйдригевичюс оставил след и в журнальной графике, создавая абсурдные изображения пером, которые, впрочем, были созвучны реальности. За их сюрреалистическим юмором узнавались очереди за колбасой, рабочие будни, предвыборная гонка... Однако в печать шли только самые нейтральные рисунки или поздравления с праздниками. Оригиналы журнальных рисунков 1980-х годов были потеряны и возвращены художнику спустя много лет.

За более чем шесть десятилетий творчества художник ни разу не получил возможность представить работы в постсоветских государствах, помимо Литвы. Его с успехом принимают в странах Европы, в США, в Японии. Произведения Стасиса Эйдригявичюса приобретены музеями Литвы и Польши, Британским музеем в Лондоне, нью-йоркским Музеем современного искусства (MoMa), Национальной библиотекой США в Вашингтоне, музеем в Ватикане, Токийской художественной галереей. А в России лишь… крадут его идеи.

Эйдригевичюса страшно расстраивает эта ситуация, но он не оставляет надежды представить свои работы на суд российских зрителей.