Жизнь в «зоопарке»: как сложилась судьба канадских сестер-пятернашек Дионн

Шансы встретить такое в природе, примерно, один на 55 миллионов. Шансы на то, что дети будут абсолютно одинаковыми, вообще не поддаются исчислению. Как сложилась судьба детей, к которым с детства относились как к экзотическим зверушкам в зоопарке? Почему те, которые, казалось бы, с детства обречены быть счастливыми, так и не стали таковыми?

Эльзир Дионн, к этому моменту уже мать пятерых детей, не знала, что ей суждено родить пятерняшек. Её доктор и она сама подозревали, что у Эльзир будут близнецы. Но догадаться о том, что женщина носит пятерых, не мог никто. Дионн испытала настоящий шок. Рождение пятерых девочек в уже многодетной семье, просто выбило мать из колеи. Она никак не могла прийти в себя, крича в истерике: «Что я буду делать со всеми этими младенцами?»

Пятерняшки - Аннет, Эмили, Ивонн, Сесиль и Мари появились на свет 28 мая 1934 года, недалеко от деревни Корбейл в северном Онтарио. Родились они на целых два месяца раньше срока. Малышки Дионн единственные абсолютно идентичные пятерняшки, первые в истории, выжившие в младенчестве. Впятером они весили чуть более шести килограммов. Самый наименьший вес у сестёр был 840 грамм, а самый большой — 1, 13 килограммов.

Они были такими крошечными, такими слабенькими. Сами роды прошли, можно сказать, достаточно легко, учитывая такое уникальное количество близняшек. А вот сами девочки были в довольно тяжёлом состоянии. Едва живые, с серьёзными респираторными проблемами, они не имели никаких шансов выжить без врачебной помощи. Условия бедного фермерского дома без тепла и электричества были совершенно неподходящими для таких детишек.

Местный врач Аллан Рой Дефо, присутствовавший на родах, проделал потрясающую работу. В таких сложных условиях, без доступа к медицинскому оборудованию, учитывая уровень развития медицины тех лет — это был просто подвиг и образец профессионализма. Дефо удалось сохранить жизнь всем пятерым недоношенным детям. Доктор провёл полную стерилизацию дома, детей он укладывал в большую плетёную корзину, где согревал их при помощи бутылок с горячей водой. Аллан Дефо нанял медсестёр, которые делали девочкам массаж, применяя оливковое масло и кормили их согласно его распоряжениям. Сестрички должны были получать в пищу коровье молоко, разбавленное стерилизованной водой, с добавлением кукурузного сиропа. В полученную смесь капали одну-две капли рома - для стимуляции аппетита и жизненных сил.

Когда новости о необычных детишках распространились по всей Северной Америке, репортёры и фотографы налетели просто тучей. За представителями прессы последовали тысячи людей, желающих увидеть это чудо. Зеваки собирались возле дома Дионн, толпились на улице, даже заглядывали в окна. Всё это начало превращаться в какое-то чудовищное шоу.

Некоторые люди высмеивали родителей пятерняшек за то, что те плодят детей в таком количестве. Забывая при этом о том, что это сугубо личное дело. Другие люди, наоборот, понимая как тяжело теперь семье, пытались как-то помочь. Кто-то помогал деньгами. Одна семейная пара предложила купить кровать, где родились девочки за тысячу долларов. Больница продала желающим два инкубатора.

Всё начало приобретать какой-то немыслимый фантастический оборот. В конце концов представитель Чигагской международной ярмарки связался с отцом пятерняшек — Оливой Дионн и предложил показать девочек на ярмарке. Фермеры очень сильно нуждались в деньгах, но выставлять своих детей на ярмарке? Олива был в отчаянии. Он обратился за советом к местному священнику. К удивлению семьи, священник не только посоветовал принять странное предложение, но и предложил себя в качестве управляющего делами.

Поспешное подписание контракта вызвало угрызения совести почти сразу. Олива попытался отменить сделку, но промоутеры Чигагской ярмарки отказались. По совету своего адвоката Олива и Эльзир Дионн подписали документ, который передавал право на воспитание пятерняшек организации Красный Крест, сроком на два года. Этим документом предусматривалась защита деток от эксплуатации.

Красный Крест построил для девочек отдельный дом, через дорогу от их фермы. Там с ними обращались как с принцессами. Но несмотря на все замечательные, практически райские условия, дети были лишены главного — опеки любящих родителей. Оливе и Эльзир никогда не позволяли оставаться с детьми наедине. Куда бы родители не пошли со своими пятерняшками, они всегда были, как бы, лишними. Однажды принятое ошибочное решение сделало их навсегда чужими друг другу.

Спустя всего лишь несколько месяцев правительство штата вообще лишило Оливу и Эльзир Дионн родительских прав. Девочек поместили под полную опеку государства, до достижения ими восемнадцатилетнего возраста. В скором времени дом, где жили пятерняшки, превратился в настоящий детский зоопарк. Открытая игровая площадка была спроектирована таким образом, чтобы сёстры не видели наблюдающих за ними во время игры, туристов. Вся забота о девочках легла на плечи специально нанятого персонала — трёх медсестёр, двух горничных и домоправительницы. Повышенное внимание власти уделили охране детей, их круглосуточно охраняли трое полисменов. Поместье было окружено двухметровым забором, верх которого был обвит по всему периметру колючей проволокой. Вокруг висели различные предупреждающие знаки с надписями о том, что требуется соблюдать тишину и, что фотографировать детей запрещено.

Девочки воспитывались в атмосфере строгой дисциплины. У них был режимный, чёткий распорядок дня. Подъём был в 6:30 утра, дети пили апельсиновый сок, принимали рыбий жир. После утренних гигиенических процедур их причёсывали, затем следовала утренняя молитва и завтрак. После завтрака они играли в солярии тридцать минут, делали пятнадцатиминутный перерыв и в девять часов у них был обязательный медицинский осмотр с доктором Дефо. Обед подавали ровно в шесть часов вечера. Перед сном у детей были спокойные игры в игровой тихой комнате. После вечерней молитвы девочки ложились спать.

Когда пятерняшки стали старше, они стали сниматься в рекламе. Компании и продукция были весьма разнообразны. Это и продукты питания: кетчуп Хайнц, овёс Квакер, конфеты Lifesavers, хлеб, мороженое. Средства гигиены, например, мыло Palmolive, Lysol. Промышленные товары, такие как пишущие машинки, наматрасники и многое-многое другое. Очень бойко шла торговля различной сувенирной продукцией. Сувенирной лавкой управлял отец пятерняшек — Олива Дионн. Лавка находилась прямо напротив дома, где они жили. Там продавали фоторамки, чашки, всё с изображением девочек. Продавали наборы кукол-пятерняшек, имитирующих сестёр.

Девочки даже снимались в кино. На их счету три голливудских фильма. Эксплуатация необычных деток за девять лет принесла в казну штата Онтарио, ни много ни мало - более 50 миллионов долларов общего туристического дохода. В течение этого времени пятерняшки были крупнейшей туристической достопримечательностью Онтарио, по своей популярности превзойдя даже Ниагарский водопад.

В 1943 году, спустя долгих девять лет судебных тяжб, Олива и Эльзир Дионн добились возвращения опеки над своими детьми. Но воссоединение не принесло никому из них счастья. Богатство изменило семью. Лёгкие деньги испортили характер Оливы и Эльзир.

Эльзир стала очень жестоко обращался с детьми. Она могла позволить себе не только кричать на них, родная мать их оскорбляла и даже била. Дальше — хуже: родной отец начал растлевать девочек.«Они не относились к нам как к детям, - рассказали Аннет и Сесиль в интервью The New York Times в 2017 году. - Мы были их слугами, рабами. К нам относились просто бесчеловечно».

Когда Аннет, Эмили, Ивонн, Сесиль и Мари исполнилось по 18 лет, они уехали учиться в Квебек. После окончания учёбы там они и осели. Эмили умерла молодой, ей было всего 20 лет. Нелеченая эпилепсия привела к смертельному приступу. Мари умерла в 1970 году от тромба в мозгу. К этому времени сёстры получили свою долю в трасте – по 183 000 долларов каждая. Сегодня эта сумма эквивалентна 1,3 миллионам долларов США. В 1998 году, три оставшиеся в живых из пятерняшек, подали в суд на правительство штата за их эксплуатацию и получили 4 миллиона канадских долларов компенсации. Ивонн умерла в 2001 году.

Сёстры до сих пор отстаивают в суде свои права на старый бревёнчатый дом, где власти города открыли музей. Дом несколько раз переносили с места на место. Его хозяева менялись. В октябре 2015 года мэр города принял решение закрыть музей, а дом вместе с прилегающими землями продать. По словам мэра содержание музея стало слишком дорогим удовольствием, музей уже не приносит былой прибыли. В городе нигде не найти теперь даже упоминания о чудесных пятерняшках, нет даже ни одной памятной таблички.

Джефф Фурнье, известный канадский коллекционер, высказал своё весьма негативное отношение к такому развитию событий. «Я наблюдаю за этим, думая: это настоящее безумие, этого не может быть на самом деле, они не могут просто взять и избавиться от музея. Люди думали, что Совет позаботится обо всём этом». Мистер Фурнье запустил онлайн-петицию за то, чтобы дом не уничтожали, а перенесли на территорию нового парка на берегу озера Ниписсинг. Фурнье поддержала масса людей.

Мэр города тоже высказался позитивно по поводу этой идеи, но он против того, чтобы содержать музей за деньги города. Дебаты разделили город на две части. Есть граждане поддерживающие идею содержания музея, есть и те, кто категорически против. Тем временем дом пятерняшек, больница Дефо, постепенно превращаются в руины.

Аннет и Сесиль — двое оставшихся в живых из сестёр-пятерняшек, с болью вспоминают о том, как их эксплуатировали власти, но улыбаются от одного упоминания о жизни в Квинтленде.«Это был рай», - сказала Аннет о комплексе. «Было ли это когда-нибудь на самом деле?», - мечтательно вторит ей Сесиль. Сетка мешала сёстрам видеть зрителей, они не знали, что за ними пристально наблюдают зеваки. «Нехорошо, чтобы дети были такими, чтобы их так показывали. Нужно чтобы дети играли естественно и знали, что на них смотрят», - сказала Сесиль. «Это было своего рода воровство по отношению к нам».

В 2012 году сын Сесиль опустошил банковский счет своей матери и исчез, оставив её снова под опекой штата. Теперь она живёт в государственном доме престарелых. Аннет живет в Монреале. Обе они, похоже, смирились с возможностью того, что жизнь нанесёт им ещё одно разочарование. Аннет сказала, что она всё же ещё надеется, что дом сохранят в качестве музея. Не только ради упоминания об их чудесном появлении на свет, но самое главное, чтобы служить публичным предупреждением. «Я думаю, что музей, находящийся в Северной бухте, поможет блокировать принятие глупых решений, как, например, то, что они сделали с нами», - сказала она. «И это никогда не повторится снова».