Битва за голос: как суфражистка Эммелин Панкхерст добилась избирательного права для женщин

Сестра английского мальчика

Эммелин с детства поняла: она принадлежит к «счастливому» поколению людей, которые «родились во времена великой борьбы за человеческую свободу». Будущая миссис Панкхерст появилась на свет 15 июля 1858 года в Манчестере в семье Роберта и Софии Джейн Гулден. Одно из самых ранних воспоминаний Эммелин связано с общественным активизмом: после благотворительной распродажи она помогала матери нести сумку с деньгами, собранными для отправки в США, чтобы облегчить участь тех, кто был освобожден от рабства.

«Какой бы юной я ни была, я прекрасно знала значение слов «рабство» и «эмансипация». С младенчества я привыкла слышать дискуссии за и против рабства и Гражданской войны в США. Моя мама так любила роман миссис Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», что постоянно использовала его как источник сказок на ночь», — вспоминала Эммелин. Вскоре она поняла: социальное неравенство относится не только к рабам за океаном, но и к ней самой.

Однажды ночью родители зашли в детскую, думая, что Эммелин и другие дети уже спят. Отец с грустью посмотрел на дочь и сказал: «Какая жалость, что она родилась не мальчишкой». Когда настало время идти в школу, Эммелин остро ощутила, что значит быть девочкой в Англии XIX века.

Ее мать и отец были прогрессивными людьми для своего времени: они верили, что избирательное право должно быть доступно всем англичанам вне зависимости от пола. Однако мистер и миссис Гулден не считали мужчин и женщин равными друг другу во всем. «Воспитание английского мальчика считалось гораздо более серьезным делом, чем воспитание сестры английского мальчика», — писала Эммелин в автобиографии.

Образование сыновей было в приоритете для Гульденов. Образование дочерей при этом «почти не обсуждалось», ведь девочек отправляли в школу в первую очередь для того, чтобы научить, как «сделать дом очаровательным и притягательным для родственников-мужчин», в том числе для братьев. «У нас были прекрасные дружеские отношения, но им никогда не предлагалось сделать дом очаровательным и привлекательным для меня, — рассуждала Эммелин.— Почему?» Она пришла к выводу, что мужчины считают себя выше женщин, а «женщины, очевидно, соглашаются с этим». Это ее категорически не устраивало.

«Цивилизация должна развиваться благодаря женщинам»

Эммелин было 14 лет, когда мать взяла ее на первое собрание, посвященное борьбе за женское избирательное право. Девушка была очарована спикером, суфражисткой и редактором Women's Suffrage Journal Лидией Беккер. «Я покинула собрание сознательной и убежденной суфражисткой», — писала Эммелин. Как и родители, она решила бороться за избирательные права для женщин. Если англичанки получат право выбирать и быть избранными, это будет серьезным шагом к равноправию полов, считала Эммелин.

В 20 лет она познакомилась со своим будущим мужем, адвокатом Ричардом Панкхерстом, который был старше ее на 24 года. Панкхерст не был похож на большинство мужчин того времени: он разделял взгляды Эммелин и выступал за избирательное право для женщин, реформу образования и свободу слова. В 1879 году они поженились.

Ричард поддерживал стремление Эммелин реализоваться и не мешал ей заниматься активизмом. В 1889 году Эммелин Панкхерст стала основательницей «Лиги за избирательные права женщин». Причем для всех без исключения — в отличие от других организаций, которые придерживались более мягких взглядов и требовали допустить до выборов только овдовевших и незамужних женщин.

У пары родилось пятеро детей: двое мальчиков и три девочки. Однако в 1898 году, через 19 лет гармоничного и счастливого брака, Ричард умер. «Его смерть была внезапной, и на меня легла тяжелая ответственность — забота о наших детях, старшему из которых было всего семнадцать лет», — вспоминала Эммелин. Она устроилась на должность регистратора рождений и смертей в Манчестере.

Казалось, на активизм у Эммелин не осталось времени и энергии, но на самом деле работа дала ей опыт общения с женщинами из беднейших слоев и убедила в необходимости борьбы за женские права. Панкхерст писала в автобиографии, что была шокирована тем, «насколько мало в мире уважения к женщинам и детям». Она наблюдала, как 13-летние девочки из рабочих кварталов регистрировали детей, которых родили от своих насильников, видела, как молодых матерей судили за убийство младенцев, и думала о том, как изменить положение женщин и сделать их жизнь лучше.

«Мне нужно было погружение в повседневную жизнь моей эпохи, чтобы убедиться: если цивилизация вообще должна развиваться в будущем, это должно происходить с помощью женщин, — писала Эммелин. — Женщин, освобожденных от политических оков, женщин, обладающих возможностью реализовать свою волю в обществе».

«Битье окон английской женщиной считается преступлением»

10 октября 1903 года в своем доме в Манчестере Эммелин и ее дочь Кристабель объявили о создании Женского социально-политического союза (WSPU). К организации присоединились и две другие дочери Панкхерстов, Сильвия и Адела.

Целью Женского социально-политического союза было привлечь как можно больше внимания к суфражисткам и сделать их заметной политической силой. Лозунгом стала фраза «Делами, не словами». Панкхерст считала, что мирный протест не поможет женщинам добиться избирательных прав. Она отдавала предпочтение радикальным методам борьбы. «Мужчины составляют моральный кодекс и ожидают, что женщины его примут. Они решили, что бороться за свои права правильно для мужчин и неприемлемо для женщин», — писала Панкхерст. По словам Натальи Новиковой, ассистентки кафедры всеобщей истории ЯГПУ, Женский социально-политический союз стал самой известной среди «боевых» суфражистских групп из-за «крайне непримиримых позиций».

Активистки занимались поджогом зданий, практически ежедневно били окна в домах политиков и ресторанах, используя камни, палки, молотки и бутылки, завернутые в бумагу. Газета «Россия» в 1912 году писала, что в Лондоне в акциях участвовало больше сотни суфражисток, а нанесенный ими ущерб оценивался в 40 000 царских рублей.

Полиция относилась к суфражисткам суровее, чем к протестующим мужчинам. На одной из демонстраций в Уинчистере манифестанты устроили погромы и били окна, но никто из них не был оштрафован или наказан. Суфражисток, напротив, задерживали так часто, что аресты были для них обычным делом. Панкхерст говорила: «Битье окон английским мужчиной считается честным выражением политического мнения. Битье окон английской женщиной считается преступлением».

Эммелин была не только идейной вдохновительницей суфражисток — она и сама участвовала в акциях протеста, выступала на митингах и была готова пожертвовать всем ради борьбы за женские права, в том числе собственными интересами. В январе 1909 года сын Эммелин Гарри скончался из-за воспаления спинного мозга. Похоронив Гарри, Панкхерст прямо с кладбища отправилась на митинг и произнесла речь перед 5000 митингующими.

«Женское воскресенье»

Несмотря на усилия активисток, отношение к суфражисткам в Англии было по большей части ироничным и пренебрежительным. В журналах регулярно появлялись карикатуры на активисток. На одной из них женщины заседают в парламенте и с ужасом вспоминают о пироге, забытом в духовке. На другой суфражистка беседовала с избитой девушкой, очевидно, жертвой домашнего насилия. «Как ужасно с тобой обращается муж!» — говорит суфражистка. «Могло быть и хуже, — отвечает ее собеседница. — Ведь я могла оказаться в том же положении, что и вы, — совсем без мужа». 

Политики считали суфражисток обычными смутьянками. Министр внутренних дел Герберт Гладстон как-то даже заявил, что в прошлом изменения во время кризисов происходили потому, что сторонники реформ собирались многотысячными толпами по всей стране. «Не следует ожидать, что женщины способны собрать такую толпу», — отметил он. Эммелин восприняла слова Гладстона как вызов.

Первая демонстрация активисток, борющихся за избирательное право для женщин, прошла в Лондоне 19 февраля 1906 года. На ней присутствовало от 300 до 400 женщин из разных социальных слоев — рабочие, представительницы аристократии и буржуазии. После слов Гладстона Панкхерст объявила, что 21 июня 1908 года в Гайд-парке в центре Лондона должен собраться по-настоящему масштабный митинг на 250 000 участниц.

В Лондоне и других городах появились огромные плакаты с призывом присоединиться к акции. Активистки Панкхерст писали объявления о митинге мелом на тротуаре, раздавали листовки и стучались в двери домов, убеждая женщин прийти в Гайд-парк.

При подготовке Эммелин уделяла внимание в том числе и одежде протестующих. В выпуске журнала Vote for Woman Панкхерст призывала всех надеть белые платья с зелеными и фиолетовыми вставками. «Вы можете подумать, что это мелкое и тривиальное дело, но… ничто так не могло бы популяризировать Женский социально-политический союз [как определенные цвета, которые с ним бы ассоциировались]», — говорилось в статье. Каждый из трех цветов символизировал определенное качество, которое казалось Панкхерст важным: фиолетовый — преданность, зеленый — надежда и, наконец, белый — чистота.

На следующий день после акции Times написала: «Организаторы рассчитывали на присутствие 250 000 человек. Эта цель, безусловно, была достигнута и, вероятно, удвоена». По мнению журналистов Daily Express, «вероятно, никогда в Англии столько людей не собиралось в одном месте». 21 июня 1908 года вошло в историю как «Женское воскресенье». «Я оценила внушающие трепет бесчисленные толпы, прибывающие со всех сторон, я была переполнена изумлением, смешанным со страхом, — вспоминала Панкхерст, — Это было грандиозное, счастливое и великолепное зрелище, поскольку белые платья и шляпки, украшенные цветами, придавали парку вид огромного цветущего сада».

Голодовка, насилие в тюрьме и человеческие жертвы

Организацию Панкхерст сравнивали с «огромной ледяной глыбой, медленно, но неотвратимо движущейся вперед». Полиция была намерена эту глыбу остановить. 12 октября 1908 года Эммелин и ее дочь Кристабель арестовали. Во время вынесения приговора Панкхерст заявила: «Мы здесь не потому, что мы вне закона, а чтобы стать законодателями».

Присутствовавшие в зале зрители плакали. Несмотря на сочувствие толпы, судья вынес обвинительный приговор: Эммелин и Кристабель приговорили к трем месяцам тюрьмы. Панкхерст тяжело переносила заключение. Арестанткам была разрешена одна прогулка в день, общаться друг с другом было строго запрещено. Через две недели Эммелин не выдержала: она подошла к Кристабель, взяла ее за руку и начала беседовать с дочерью. Другие начали аплодировать смелости Панкхерст. За нарушение правил Эммелин приговорили к двум неделям одиночного заключения.

Панкхерст с дочерью освободились в декабре 1908 года и продолжили организовывать митинги. 30 июня 1909 года им удалось вывести на улицы Лондона 50 000 протестующих. Полиция арестовала 112 суфражисток, в том числе саму Панкхерст.

Эммелин и другие активистки объявили в тюрьме голодовку, но в ответ их было решено кормить насильно. Заключенных держали за руки и ноги, в горло вставляли специальную резиновую трубку, по которой пускали питательную смесь из молока или яиц. Процедура принудительного кормления была настоящей пыткой. Сопротивляющимся суфражисткам ломали зубы, у них случались горловые кровотечения, рвота и даже удушье. Эммелин описывала тюрьму как «место ужаса и мучений».

Но даже после травм и арестов Панкхерст и другие суфражистки не собирались останавливаться. Одна из самых заметных акций прошла на скачках в Эпсоне в 1913 году. Во время финала перед королевским конем встала 40-летняя Эмили Дэвисон, одна из самых заметных активисток Женского общественно-политического союза. По одной из версий, она собиралась просто прикрепить к сбруе скакуна суфражистский флаг. Но конь сбил женщину и упал, сбросив жокея. Столкновение зафиксировали репортеры, оно попало в кинохронику Pathé, сотни тысяч человек оказались свидетелями трагедии.

Дэвисон скончалась от полученных травм через четыре дня после случившегося. Во время ее похорон 6000 суфражисток прошли маршем перед Букингемским дворцом. Панкхерст верила, что смерть Эмили была не напрасной: «Дэвисон не раз выражала свою глубокую убежденность в том, что в наши нецивилизованные дни единственный метод, которым можно убедить людей действовать, — человеческие жертвоприношения. И вот она пожертвовала собой в присутствии короля и королевы… моля о том, чтобы прекратить страдания женщин в Англии и во всем мире».

Победа английских суфражисток

В августе 1914 года Великобритания вступила в Первую мировую войну. Панкхерст призвала членов Женского общественно-политического союза временно приостановить акции и митинги, чтобы помочь родине в военное время. Эммелин просила женщин выходить на работу на фабрики вместо отправившихся на фронт мужчин. С 1914 по 1918 году около 2 млн женщин взяли на себя работу, которую временно не могли выполнять мужчины, ушедшие на войну. Если в начале войны было трудоустроено только 24% англичанок, то к концу военных действий их доля выросла до 37%.

Во время войны Панкхерст открыла детский приют и в 57 лет сама взяла на воспитание четырех сирот. При этом у Эммелин давно не было имущества: свой дом она продала еще в 1907 году, а все ее вещи помещались в маленький чемодан. Все деньги Панкхерст уходили на помощь другим и активизм. Сама она жила у знакомых и сторонников суфражистского движения. Когда у Панкхерст поинтересовались, как в таком сложном финансовом положении она решилась взять на себя заботу о сиротах, активистка ответила: «Спросите лучше, почему я не взяла сорок детей».

Вклад женщин в экономику во время Первой мировой, а также их самоотверженность убедили правительство, что избирательное право не должно быть исключительно мужской привилегией. В 1918 году был принят Закон о народном представительстве. Женщинам разрешили голосовать при условии, что они достигли возраста 30 лет, не ограничены в правах и занимали «в округе землю или помещение для деловых занятий, приносящих не менее 5 фунтов стерлингов дохода». В 1928 году были сняты и эти ограничения. Англичанки были уравнены в избирательных правах с мужчинами. Это была безусловная победа суфражисток. Эммелин Панкхерст умерла вскоре после этого, 14 июня 1928 года.

Сегодня в ее честь установлено несколько памятников, в том числе в Манчестере и Лондоне. Журнал Time включил ее в список 100 самых выдающихся фигур XX века, отметив, что Панкхерст «создала образ женщины нашего времени, перенеся общество в новое измерение, из которого в прошлое вернуться уже невозможно».